— И что? Мало ли сейчас смешанных пар? К тому же Арьята — маг. Это многое решает.
— Но… но… я же значительно старше нее! Как это будет выглядеть со стороны?! — не сдавался архонт. — Я уже в том возрасте, когда согласие женщины пугает больше, чем отказ!
— Что? Святой отец, у моих родителей разница в возрасте составляла двенадцать лет! — парировала княжна. — Господи, ну какие ваши годы?! Сколько вам? Тридцать? Тридцать пять? И…
— Анна, — отец Рид со стоном провел рукой по лицу, — мне триста пятнадцать лет!
— Э?..
Повисла секундная пауза.
— Кх-кх, а вы неплохо сохранились… — прокашлялась Анна ди Таэ, понимая — дело приняло настолько серьезный оборот, что дальше оставалось только истерически хохотать.
Виктор старательно прятал усмешку за кружкой с кофе. До этого момента он являлся единственным, не считая Златы Пшертневской, кто был в курсе истинного возраста архонта.
Госпожа кардинал безвольно обвисла в глубоком мягком кресле своей гостиной, находясь в предынфарктном состоянии. Князь ди Таэ, восседавший напротив нее в неизменном гравикресле, тщетно пытался успокоить оконфузившуюся начальницу. Пузырек с валерьянкой опустел уже наполовину, а никакого положительного результата он так и не добился. Госпожу Злату по-прежнему колотило.
— Господи, какой позор… — в очередной раз повторила она, зациклившись на навязчивой идее. — Я никогда себе этого не прощу!..
Эрик молча наблюдал за ней. По его подсчетам, эта фраза была произнесена за последние полчаса как минимум раз двести. Хотя, честно говоря, после миновавшей ночи его уважение к Злате возросло многократно под воздействием одной глобальной мысли: это сколько же нужно иметь мужества, чтобы быть женщиной?!
— Это ужасно… — пробормотала госпожа Пшертневская.
— Могло получиться и хуже, — спокойно заметил князь ди Таэ.
— Куда уж хуже, — глухо простонала госпожа кардинал, закрыв лицо ладонями.
— Ну, например, там могло не оказаться меня, — усмехнулся он.
— Князь!
— Я весь внимание, госпожа кардинал.
— Вы… Вы наглец и хам! Господи, что я несу…
— Мне уйти? — поинтересовался ди Таэ.
— Нет! Эрик, нет… — Госпожа Злата впилась в него умоляющим взглядом. — Вы, пожалуй, сейчас единственный, кого я могу видеть… Но…
— Я буду нем как рыба, — торопливо поклялся чародей. — От меня никто ничего не услышит.
— Не в этом дело… Эрик, я хочу знать, что конкретно вчера произошло, и каким боком я к этому причастна.
— Я бы не советовал углубляться в подробности, — вздохнул князь ди Таэ. — Так легче для вас и не будет травмировать вашу психику.
Госпожа Злата строптиво вздернула голову:
— Нет, рассказывайте! Уж лучше я узнаю это от вас, чем от Виктора, с его ехидными комментариями.
— Вы думаете, мои комментарии окажутся менее ехидны?
— По крайней мере я услышу их тет-а-тет! — не отставала женщина.
Князь вздохнул и сдался:
— Ладно, слушайте… — Эрик начал рассказ.
С каждой произнесенной им фразой госпожа Злата бледнела все сильнее…
— …а потом вы решили станцевать на тумбочке, — увлеченно живописал князь ди Таэ. — Не скажу, что это была удачная идея, но результат мне понравился. У вас великолепная пластика. Правда, закинуть туфли на лампочку — это уже перебор. Но все же я никогда не видел, чтобы под Тома Кейфера так танцевали стриптиз…
Госпожа Пшертневская удрученно застонала, схватившись за голову:
— Господи, господи, какой кошмар…
— Не стоит так убиваться, это всего лишь действие наркотика, — утешил ее целитель. — А что естественно, то не безобразно!
— О Эрик, почему вы меня не остановили?! — вскрикнула женщина, срываясь на всхлип.
— Ну вообще-то я сам вам это и предложил, — смущенно отозвался князь. — И признаюсь честно, ничуть о том не жалею. Кстати, у вас найдется что-нибудь пожевать? Есть хочется ужасно.
Госпожа Злата устремила на него негодующий взгляд.
— Вы уж извините, — поспешил продолжить он, — я не специально. К сожалению, последствия курения cannabis sativa таковы, что, когда человек приходит в себя, ему очень хочется есть, — обезоруживающе усмехнулся князь. — Поэтому нужно срочно позавтракать, а то вдруг война, а мы голодные?
Глава спецотдела лишь подавленно кивнула, наповал сраженная его логикой.
Около половины восьмого утра в дверь будапештской квартиры Вилдара Криэ настойчиво позвонили. Профессор, на ходу раскуривая только что набитую трубку, поспешил в прихожую. Посетителем оказался среднего роста мужчина в черном костюме и черной же рубашке. Длинные темные волосы, изрядно посеребренные сединой, он носил стянутыми в хвост. На плече раннего гостя болталась видавшая виды кожаная сумка. В общем, он не обладал ничем необычным, кроме, пожалуй, звучного имени и весьма солидного церковного сана.
— Здравствуй, Вилдар, — радостно проговорил Ингвар, архиепископ Краковский.
— Инек! Сколько лет, сколько зим! — Отец Криэ обрадованно обнял старого университетского товарища. — Какими судьбами? — Профессор провел закадычного друга в квартиру, более всего напоминавшую уменьшенный вариант большой библиотеки святого синода. — Ты здесь как, по делам патриарха или в кои-то веки решил навестить подзабытого друга? — спросил отец Криэ.
— Скажем так, я в кои-то веки решил навестить старого друга в связи с делами патриарха, — дипломатично усмехнулся Ингвар.
— Ясно. Что-то случилось?
— Случилось. Для начала открою тебе, что я прибыл в Будапешт не официально, а как частное лицо…
Выслушав товарища до конца, Профессор задумчиво выбил трубку в пепельницу и принялся неспешно набивать ее вновь.
— Знаешь, что я тебе скажу, Инек, — проговорил он наконец, — следовало сразу обратиться в отдел, а не тащиться ко мне.
— Я решил, что будет лучше, если меня сначала выслушаешь ты. Все же Злата Пшертневская…
— Именно к Злате Пшертневской мы сейчас и направимся, — перебил его отец Криэ. — Пошли!
Час спустя почти весь отдел собрался в кабинете госпожи Пшертневской. Профессор с удивлением отметил, что все его коллеги, за исключением Хьюго де Крайто, который немного запаздывал, выглядят как-то потасканно. Отец Рид оказался расхристан больше, чем обычно, постоянно ронял очки, и вообще возникало ощущение, будто у него развилась явная дезориентация в пространстве. Виктор, облюбовавший подоконник согласно своей всегдашней привычке, с мрачным видом дожевывал упаковку анальгина и прижимал ко лбу стакан с холодной водой. У главы спецотдела отчетливо просматривались темные круги под глазами, а князь ди Таэ вел себя заторможенно, настолько сонно и устало, что, кажется, с трудом удерживался от того, чтобы не задремать прямо в кресле. Единственной, кто в этой компании свежеподнятых из могил зомби смотрелся бодрячком, была Анна ди Таэ. Правда, он еще не видел Хьюго.
— А что, собственно говоря, вчера произошло? — рискнул спросить Профессор, послушавшись голоса своей интуиции.
— Мрачняк, — глухо откликнулся с подоконника Виктор. — Вчера произошел глобальный мрачняк на нервной почве…
— Н-да… — сметливо протянул отец Криэ. — И судя по всему, вы все дружно успокаивали нервы… Пили?
— Зачем напиваться и ползать, если можно покурить и полетать! — расплылся в блаженной улыбке архонт.
— Какой вы догадливый, Криэ, аж противно! — Виктор, поморщившись, догрыз последнюю таблетку анальгина и запил водой. — Мы не пили, мы воздали должное моему гербарию.
При упоминании гербария госпожа Пшертневская виновато покраснела.
— Не вижу в том ничего криминального! — поспешил на выручку начальнице отец Рид. — В травах содержится множество полезных витаминов, минералов, ферментов и антиоксидантов. Организм очень радуется, когда все это в него попадает…
— Точно! — проказливо ухмыльнулся князь. — То-то вчера, после того как вы попробовали травы, ваш организм так обрадовался, что ржал без остановки минут двадцать!
При этой реплике Профессор чуть не поперхнулся табачным дымом.
— Интересно, где носит чертова де Крайто?! — вскричал байкер, стремясь отвлечь внимание отца Криэ.
Тут дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник Хьюго.
— О, наконец-то, не прошло и полгода! — желчно выдал отец Рид.
— Наверное, наш паренек бросал в реку виагру и смотрел, как встает солнце! — не отставал от друга байкер.
Молодой священник, проигнорировав подколку Виктора, молча вошел и пристроился у стены. Впрочем, красноречиво поползшие вверх брови парня явно свидетельствовали о том, что вид коллег его порядком удивил.
— Итак, — Профессор председательски пыхнул трубкой, — раз все в сборе, начнем. Для затравки позвольте представить вам моего давнего друга владыку Ингвара, архиепископа Краковского.
— Если не ошибаюсь, — откликнулась госпожа Злата, — мы с ним уже пересекались раньше, хоть и не были друг другу представлены. Досточтимый архиепископ, насколько мне известно, является советником по особо важным делам при патриархе Нейтральной зоны?
— Так и есть, госпожа кардинал, — вежливо откликнулся Ингвар Краковский, кланяясь. — Вы не ошибаетесь.
— И что же привело вас в Будапешт?
— Проблемы, возникшие в Мальборге, маленьком пограничном городке на окраине Польши.
— А конкретнее? — напряглась госпожа Пшертневская, нюхом опытной дипломатической ищейки почуяв нечто неладное.
— Где-то с месяц назад ко мне стали поступать жалобы от представителей иных рас относительно своевольных действий рыцарей Ливонского ордена, чья резиденция находится в Мальборге, — начал излагать архиепископ. — Подобные жалобы — обычное дело. Я отправил туда своего человека — разобраться. Спустя неделю он исчез. А четыре дня назад из Мальборга прибыл гонец от местной гильдии краснолюдов. Он сообщил, что рыцари ордена провели в городе несколько карательных операций, в результате чего погибло много иных. Вдобавок он привез мне вот это. — Архиепископ выложил на стол фотографию.
Госпожа Злата побледнела от ужаса, рассмотрев изображение… На снимке был запечатлен изуродованный, чудовищно распухший мужской труп.