Взяв с ближайшего свободного столика меню, я пролистала его. И казалось, что я никогда его раньше не видела. Я вспомнила блюда в счете: цыпленок и стейк. Я не могла вспомнить, что ела я, а что Дэвид. Мне захотелось заказать и то, и то в надежде, что я смогу что-то вспомнить, когда увижу тарелки, но от одной этой мысли меня затошнило.
Я вышла из ресторана и подождала у стойки, пока портье не освободится.
– Скажите, пожалуйста, могу я поговорить с управляющим наедине? – спросила я.
Портье вскинула брови, но вошла в дверь за стойкой и через несколько минут вернулась в компании женщины с элегантно подстриженными под мальчика серебристыми волосами и усталым лицом. Она поздоровалась со мной и проводила в небольшой офис рядом со стойкой.
– Чем могу быть полезна?
– Боюсь, что вопрос у меня не совсем обычный. Мне хотелось бы знать, возможно ли посмотреть записи с ваших камер видеонаблюдения. Я не так давно здесь останавливалась и хотела бы опознать мужчину, с которым ужинала.
Она посмотрела на с удивлением.
– Опознать?
Я сглотнула. Другого объяснения я придумать не смогла.
– Мне казалось, что я знала, кто он такой, но, похоже, это оказалось не так.
Теперь она смотрела на меня с полным непониманием.
– Двадцать четвертого июня я была здесь на тренинге для риелторов, – продолжила я. – Я заселилась вечером двадцать третьего и случайно столкнулась с человеком из города, в котором живу. Я – агент по продаже недвижимости, а он – клиент. – Я замялась. Лицо у меня пылало. – И мне кажется, что в тот вечер что-то произошло. Похоже, он оказался у меня в номере.
– Без вашего разрешения?
– Дело в том, что я сильно напилась. Обычно я пью немного, но тогда я действительно переборщила. Наутро я чувствовала себя просто ужасно.
Она вздрогнула.
– И вы считаете, что он пробрался к вам в номер? С применением силы?
– Нет, никакого насилия. Просто наутро меня мучило жуткое похмелье. Просто… – Мне вдруг захотелось ей все рассказать. Мне захотелось все рассказать хоть кому-нибудь. Мне было просто невыносимо жить с постоянно донимавшими меня мыслями. – Он выслал мне фотографии, – быстро призналась я. – Мне надо с ним связаться и сказать, чтобы он их удалил.
– Фотографии? – Тут она увидела мое лицо и все поняла. – Компрометирующего характера?
Я пристыженно кивнула.
– Я была обнаженной.
– И вы не давали на это согласия?
– Господи, конечно, нет, – ответила я. – Я даже не могу вспомнить, что он меня фотографировал.
На ее лице отразился ужас.
– Вы знаете, что он нарушает закон? Вам нужно обратиться в полицию.
– Не могу. Я не могу этого сделать.
Она бросила взгляд на мое обручальное кольцо.
– Знаете, полиция может вести дело очень осторожно.
– Все было бы иначе, если бы я смогла показать полиции фотографию того человека. Все, что он мне говорил, оказалось неправдой – имя, адрес, номер телефона… Будь у меня его фото, это бы очень помогло. И вот тогда я подумала… У вас есть записи с камер видеонаблюдения того вечера?
– Двадцать третьего июня? – Она покачала головой. – Мне очень жаль, но прошло больше месяца. Мы храним записи тридцать один день, а потом их уничтожаем. Так нам как раз в полиции посоветовали. Наша система настроена так, что по истечении этого срока все автоматически стираются.
Мысли вихрем проносились у меня в голове. Он выслал мне фото и видео больше чем через месяц после моего возвращения из Лондона. Очевидно, надеялся, что я уже не смогу найти записи с камер наблюдения.
– Мне очень жаль, – сказала управляющая. – Очень, поверьте. То, что он сделал, просто шокирует. Это незаконно. Я понимаю ваше нежелание вмешивать в это дело полицию, но все же считаю, что вам необходимо к ним обратиться.
– Я об этом подумаю. – Я встала, собираясь уходить. – Но все равно, спасибо вам. – Я взяла в руки сумочку и тут кое-что вспомнила. – Не уверена, к вам ли вопрос, но все же: я расплатилась за ужин в здешнем ресторане и, очевидно, забыла взять чек. Через четыре недели мне прислали ксерокопию.
Как только я произнесла эти слова, я поняла, что гостиница, разумеется, чек не высылала.
Она нахмурилась.
– Кто вам выслал чек?
– Я полагала, что вы, – ответила я, чувствуя себя полной идиоткой.
– Ресторан – это франшиза, – пояснила она. – Он нам не принадлежит, мы просто сдаем помещение в аренду. К нему мы не имеем никакого отношения. Если кто-то забывает в ресторане чек, нам об этом ничего не известно. К тому же ресторан открыт для всех желающих. Их персонал не знает, останавливались вы здесь или нет. Мы, разумеется, не могли и не передавали туда ваш адрес.
Выходит, это он мне выслал чек? Зачем, почему?
Пару секунд я стояла молча, пытаясь сообразить, что происходит.
– Я знаю, это звучит странно, – проговорила я, – но если номер, в котором я останавливалась, сейчас пустует, могла бы я на него взглянуть?
На ее лице отразилось легкое удивление, но она пощелкала мышкой в стоявшем на столе компьютере и спросила:
– В каком номере вы останавливались?
– Не знаю. Извините, не могу вспомнить. – Я нахмурилась: – В последнее время у меня что-то с памятью.
Она взглянула на меня с сочувствием.
– Это из-за работы, – объяснила я. – У меня свой бизнес, и сейчас дела там идут так себе.
– Да, должно быть, и правда нелегко. – Она спросила, как меня зовут, и принялась прокручивать строки в программе, ища номер в базе данных. – Сейчас он пустует, хотя и заказан кем-то на вечер, но гостей не будет допоздна, поскольку они прилетают в Хитроу вечерним рейсом. – Она взяла со стола ключи. – Идемте, я вам все покажу. Вы жили в номере 912.
Как только она это сказала, я вспомнила. Мы поднялись на лифте на девятый этаж, и когда вышли в коридор, на меня вдруг нахлынули воспоминания.
Вот тут я споткнулась, верно? Я вспомнила, как ухватилась за перила. Я густо покраснела, смутившись при одной мысли, что выгляжу идиоткой. И тут, словно он был рядом с нами, я услышала голос Дэвида, когда он рассмеялся и произнес: «Аккуратнее, дорогая».
Дорогая?!
Мы шли по коридору к моему номеру. Память потихоньку возвращалась, хотя она относилась скорее к раннему вечеру, нежели к последующим событиям. По мере приближения к номеру мне все больше становилось не по себе.
Управляющая провела карточкой по электронному замку, и когда загорелась зеленая лампочка, повернулась ко мне.
– Идемте?
Я неохотно кивнула.
Она открыла дверь. Я стояла на пороге и оглядывала номер. Шторы были наполовину задернуты, внутри царили полумрак и прохлада. Она щелкнула выключателем, и я вошла внутрь. Номер и вправду казался знакомым. Увидев обшитую коричневой замшей спинку кровати, я вся содрогнулась.
– Все в порядке?
Я снова кивнула.
– Это та самая кровать, что на фото.
Я подошла к кровати, затем обернулась, оглядывая номер. Под столом стоял мини-бар.
– С меня взяли за три бутылочки воды, но я уверена, что выпила только две.
– Ах, простите. Надо было нам сказать, и мы бы подкорректировали счет.
– Дело не в этом. Я просто пытаюсь сообразить, что же произошло. В таких вещах случаются ошибки?
– Вообще, такого быть не должно, – ответила она. – Тут все автоматизировано, но мы еще просим все проверять горничных и уборщиц.
– Это я, наверное, ошиблась, – сказала я, но знала, что не было никакой ошибки. Я направилась к двери. – Спасибо, что показали мне номер. Чрезвычайно любезно с вашей стороны.
Я остановилась на пороге и снова оглянулась по сторонам.
– Все нормально? – снова спросила управляющая.
Меня терзала неясная мысль, что что-то тут не так, но я не могла сообразить, что именно. В номере было чисто прибрано, он выглядел каким-то бездушным, как и любой другой гостиничный номер. Я пожала плечами и ответила:
– Да, все хорошо, спасибо.
Она выключила свет, и мы вышли в коридор.
Глава 23
Обратная поездка домой показалась мне очень долгой. К счастью, соседнее место оказалось незанятым, так что я смогла тихонько сидеть, смотреть в окно и думать о том, что произошло со времени моего последнего визита в Лондон. Было приятно поговорить с управляющей, но это заставило меня осознать, в каком я теперь оказалась одиночестве. Если вмешивать полицию, то Джо тотчас же все узнает. Мне очень хотелось поговорить с Кейтлин, но она уехала навестить Бена, к тому же она могла рассказать все Джо. И маме я ничего говорить не могла. Я вздрогнула. Я и вообразить не смела, как она отреагирует, если бы я ей все вложила.
Я ехала домой с вокзала, чувствуя себя вымотанной до предела. Мне отчаянно хотелось знать, чего же добивается Дэвид, но вместе с тем я этого боялась. Какая-то часть меня подумывала позвонить Джо и все ему рассказать, пока он далеко, в Ирландии. Подобные вещи – не для телефонного разговора, но как можно было такое рассказывать, глядя в глаза? У меня сжало горло, когда я подумала о видео, где сказала, что мне не надо было за него выходить. Нельзя допустить, чтобы он это услышал. Время от времени каждого выводит из себя его вторая половина, но в нормальной ситуации я бы не смогла о нем такого наговорить.
Когда я доехала до дома, я чувствовала себя такой вымотанной, что не знала, что с собой делать. Я открыла входную дверь и замерла на пороге.
В доме пахло совсем по-другому, в воздухе витал аромат лимона, который заставил бы Джо потянуться к ингалятору, будь он здесь. И тут я увидела на тумбочке в прихожей запасной ключ и счет, и вспомнила, что тут побывали уборщицы.
Я прошлась из комнаты в комнату, открывая окна, чтобы избавиться от запаха, и одновременно восхищаясь тем, как хорошо выглядело все вокруг. Дом вычистили и вымыли гораздо лучше, чем бы это сделали мы с Джо. Кухня сияла чистотой, в посудомоечной машине – ничего. В спальнях привели в порядок все шкафы и ящики, чистое белье убрали.
Вот бы мне в мужья кого-нибудь из этих уборщиц. Я взглянула на счет и побледнела. Я просила их делать все, что нужно, они все сделали, и сумма вышла внушительная. Но еще раз окинув взглядом вылизанную кухню, идеальную гостиную и вазы на подоконниках с цветами из сада, я поняла, что уборка того стоила.