– Брайан сегодня занят на аукционе, но я сама смогла бы это сделать для вас, только чуть позже.
– Вы смогли бы подъехать к четырем? Припаркуйтесь у входа, и я впущу вас внутрь.
Он назвал адрес, я записала его, повторив вслух, и попрощалась до вечера. Я подняла глаза и увидела, что Рейчел и Софи прислушивались к разговору с интересом.
– Это тот новый район рядом с ипподромом, – сказала Софи. – Я проходила мимо этой новостройки в прошлые выходные. Дома там замечательные.
– Да. Билл Кэмпбелл купил там три квартиры. Он мне рассказывал еще на прошлой неделе, когда мы с ним встречались.
– Мне хотелось бы такую квартирку, – призналась Рейчел. – Вы не знаете, за сколько их сейчас отдают?
Я взглянула на нее. Она казалась такой серьезной и спокойной, полная противоположность моему нынешнему состоянию. В одну секунду я приняла решение.
– Не знаю. Может, поедешь со мной и сама посмотришь?
Софи отвернулась. Она была разочарована. Если бы она только знала, что именно она пропускает, то была бы разочарована вдвойне.
У меня появился шанс поговорить с Рейчел.
Билла мы ждали минут десять. Рейчел поехала на своей машине, чтоб мне не пришлось потом подвозить ее домой. Я сделала вид, что говорю по телефону, чтобы она пока не подходила. Думала я только о том, что скоро она вернется к Дэвиду и будет что-то ему рассказывать. А он ей что-то отвечать.
– Простите за опоздание, – сразу извинился Билл, когда мы встретились у входа в дом.
Он открыл кодовый замок, и мы вошли внутрь, обмениваясь дежурными любезностями, пока поднимались на лифте до пятого этажа. Мы оказались на площадке, с которой начинался коридор с несколькими дверьми – каждая вела в отдельную квартиру.
– Я только что купил вот эти три. – Он указал на ближайшие к нам двери. – На прошлой неделе, с аукциона. Я планирую их сразу же сдать, а там посмотрим, что получится. – Мы зашли в первую квартиру, а Билл продолжал: – Вы же сможете помочь мне в этом, правда? Сдать их нужно как можно быстрей, рекламу бы дать уже завтра. Последние штрихи с дизайном закончат на следующей недели, а больше тут ничего делать не требуется, все вроде бы в приличном состоянии, но мне важно ваше мнение.
Он озвучил цену, которую намерен был назначить, но надеялся, что, я смогу повысить ее.
Билл торопился:
– Я не могу больше задерживаться, мне еще нужно успеть в городской совет, пока они не закрылись. Вы потом сможете передать мне ключи?
– Конечно, я пришлю к вам завтра Брайана. И рекламу тоже он для вас сделает.
– Вот и отлично.
С этими словами он уехал. Квартиры оказались пустыми и чистыми, готовые к последним доработкам от дизайнеров по интерьеру перед сдачей. Рейчел и я делали нужные измерения и записывали, что и где потребуется доделать. Мы неспешно переходили из квартиры в квартиру, стараясь ничего не упустить из виду.
– Значит, этим обычно занимается Брайан, да? – спросила Рейчел.
– Да, но если ты будешь вести дела в мое отсутствие, ты должна знать все.
Разумеется, у меня и в мыслях не было держать ее на работе, несмотря на повышение, если она будет продолжать встречаться с Дэвидом.
– Вот эта мне нравится, – сказала Рейчел. – Представляете, этот вид вы будете видеть каждый день.
Мы стояли у огромного окна в последней квартире и смотрели на холмы. Как бы они ни были красивы, я их почти не замечала. Я думала только о том, что это мой шанс, вот сейчас, здесь. Вокруг никого.
Внутри у меня все сжалось, и я повернулась к Рейчел.
– Эта квартира для тебя будет великовата, разве нет? – спросила я.
Она чуть заметно улыбнулась.
– Все в порядке, мне нравится, когда много места.
– Но жить тут совсем одной? – продолжала я. – Квартира отличная, но больше подходит для семейной пары, тебе так не кажется?
Она почти никак не отреагировала на мои слова. Но я все заметила. Она продолжала все так же стоять у окна, но так как я была на пределе, то обратила внимание, что если раньше она просто опиралась на подоконник, то теперь ее пальцы впились в него.
Я сделала шаг к ней и увидела, как от напряжения встали дыбом крошечные прозрачные волоски у нее на руках.
– Я знаю, – сказала я.
Она вздрогнула и резко повернулась.
– Что вы знаете? – Голос ее прозвучал громко и уверенно. Никаких намеков на былую нервозность. Она отошла от окна, взяла в руки папку и лазерный измеритель, и прижала их к груди.
Я подошла еще ближе.
– И давно ты с ним знакома?
– С кем? – Теперь голос ее звучал не так уверенно. Она сглотнула.
– Ты все сама понимаешь.
Она ничего не ответила, но мне было слышно ее дыхание, оно стало мелким и частым, лицо порозовело, на нем выступили капельки пота.
– Дэвидом Сандерсоном.
Она смотрела на меня вызывающе. И спокойно. Почти что.
– Я не знаю никакого Дэвида Сандерсона.
Возможно, она не врала. Я сама недавно думала, что вряд ли он стал бы называть свое настоящее имя.
– А мне кажется, знаешь.
Мы стояли и не шевелились. И я не собиралась первой нарушать тишину.
– Откуда вы узнали? – наконец выдавила она.
– Я видела, как он заходил в твою квартиру. – Напряжение достигло предела, и я глубоко вздохнула. – Неужели ты думала, что я ничего не узнаю? Мы же управляющие этого дома. И мои шансы выяснить, что ты с ним встречаешься, всегда были очень высоки.
Она раскрыла рот, чтобы ответить, но не произнесла ни звука. Я ждала. Мой прием сработал один раз, сработает и во второй.
– Это мое дело, с кем я живу.
Внутри у меня все сжалось. Значит, он все-таки жил с ней. Даже после того, как я увидела его, я все же пыталась убедить себя, что ничего страшного в этом нет. Я еще надеялась, что они только что повстречались, и она передала ему ключи, чтобы он выполнил какое-то ее поручение. Даже сейчас я давала ей шанс оправдаться и заставить меня сомневаться.
– Я очень волнуюсь за тебя, Рейчел.
– С чего это? – презрительно фыркнула она.
– Мне кажется, ты сама не понимаешь, с кем связалась. Твой парень…
– Он не мой парень, – резко оборвала она меня. А потом посмотрела мне прямо в глаза, и мне стало ясно, что мысли о нем придают ей смелости. – Он мой муж. Мы женаты.
Глава 41
Год назад
Я знаю Дэвида много лет: он был одним из старинных друзей моего брата. Но я никак не ожидала, что он появится на похоронах мамы.
Хоронили ее в конце октября серым и непогожим днем. За годы мама дистанцировалась почти от всех друзей, и после ее смерти у меня не хватило духу связаться с ними. Я говорю «дистанцировалась», но на самом деле имею в виду то, что она названивала им посреди ночи и орала, так что потом мне было стыдно звать их.
Закат ее жизни тянулся целый год. Год, когда я не могла работать, не могла делать ничего, кроме как ухаживать за ней. Не могу сказать, что она была неблагодарной. Я возила ее на процедуры и по врачам, и я слышала разговоры мамаш о своих дочерях. «Лучшей дочери я не могла бы и желать, – бубнили они. – Она у меня такая заботливая». Слушая подобные разговоры, я сидела с каменным лицом. Хотя у мамы хватало ума иногда лицемерно меня похвалить. Как-то раз я услышала, как она говорила, что без меня ни за что бы не справилась. Я поразилась и этим словам, и ее мнению, что она вообще справляется.
Так что на ее похоронах людей было совсем немного. Отец не появился: это бы подняло ее из могилы. Присутствовали лишь я да пара соседей, видевших, как к дому подъехала скорая. Она умерла по дороге в больницу, сделав все по-своему: мама твердо решила не ехать ни в больницу, ни в хоспис, а умирать дома. Однажды утром я обнаружила ее без сознания, я вызвала врачей, думая, что она придет в ярость, когда очнется, но этого не случилось. Через десять минут пути в больницу «Эрроу-Парк» она окончательно сдалась.
Я сидела в первом ряду часовни при крематории, со мной пришли кое-кто из соседей. Появилась пожилая двоюродная сестра мамы, она одарила меня сочувственным взглядом и взяла за руку. Я в ответ лишь вежливо кивнула – когда в ее помощи была нужда, рядом ее никогда не было.
Короткая служба только-только началась, когда я услышала, как открылась дверь в часовню. Больше я никого не ждала, но тогда и сама не знала, чего ожидать. Единственные похороны, на которых я была до этого, тоже проходили тихо. Я разрывалась между обязанностью глядеть на священника и желанием посмотреть, кто же пришел. Второе победило.
В дверях стоял Дэвид. Я сразу же его узнала, хотя и не видела больше десяти лет. Он оказался выше, чем я его помнила, и шире в плечах, волосы у него были по-прежнему черные и волнистые. Он повернулся, чтобы закрыть дверь, затем шагнул по проходу в мою сторону. На какое-то мгновение у меня закружилась голова, как будто бы рядом с ним стоял мой брат, как в старые времена.
Когда Дэвид заметил, что я на него смотрю, он подмигнул – это казалось чрезвычайно неуместным, но несло в себе такое желанное разнообразие среди монотонной нерадостной рутины, что я подмигнула в ответ. Обернувшись, я увидела, возмущенного распорядителя похорон, видимо, он заметил наши переглядки. Да и ладно. По-моему, впервые за целый год мне захотелось рассмеяться.
После службы он ждал меня на улице.
– Бедная Коко, – сказал он, и внезапно все будто бы стало как раньше.
Как-то раз, когда я была еще маленькой, Дэвид зашел к нам в гости. По-моему, мне было года четыре, а ребятам – лет одиннадцать-двенадцать. Я игралась с маминой косметикой и вся перемазалась. Увидев меня, они хохотали до упаду и прозвали меня «Клоун-Коко». Это прозвище прочно ко мне прилипло, хотя уже много лет никто меня так не называл. Но как только Дэвид произнес его, я как будто бы снова оказалась в родительском доме.
– Тебе пришлось нелегко, верно?
Впервые со дня смерти мамы у меня на глаза навернулись слезы. Я со всем разбиралась сама – утрясала формальности, организовывала похороны, оплачивала счета – и знала, что если расплачусь, то никогда не остановлюсь. Теперь от одного доброго слова, сказанного тем, кто знал меня прежнюю, на меня нахлынули чувства.