рилегала к телу, становясь буквально второй кожей и ничуть не мешая движениям. Особенность ткани. Никакой магии.
Вынырнув, я легла на спину. Звездное небо, непривычно низкое, прошивали яркие нити созвездий. Ни одного знакомого.
— Люди в вашем мире никогда не спят? — Из воды вынырнул Лир.
— Спят… — Улыбка померкла, я заметила затягивающиеся раны на груди и руках иераклионца.
— Не обращай внимания — скоро все заживет, — перехватив мой взгляд, отмахнулся он. Заложив руки за голову, улегся на спину.
Некоторое время я созерцала мужской профиль, редко поднимающуюся грудь, раны на смуглой коже затягивались буквально на глазах. Вокруг них то и дело вспыхивало ртутное серебро. Магия. Иераклионцы полностью магические существа. Немыслимо!
— Кто тебя так?
— Ра… большая хищная морская ящерица.
Не зря я динозавров опасалась.
— Кто-нибудь еще пострадал?
— Ящерица. Она надолго запомнит, что подплывать к сестам опасно.
— Шутишь? — Я перевернулась на живот и подплыла к Лиру. Хотелось посмотреть на процесс заживления вблизи. Покрутив головой, заметила фонарь недалеко от края платформы.
— Нет, не шучу. — Лир повернул голову и насмешливо приподнял бровь. — Что такое?
— А ты не мог бы подплыть вон туда? Хочу посмотреть, как твои раны заживают.
Иераклионец тихо хмыкнул. Быстро перевернулся, подхватив меня. Секунда, я сижу на краю платформы рядом с ним аккурат под фонарем.
А раны-то уже зажили!
Прохладная рука касается моего плеча, Лир внимательно смотрит на меня.
— Не успела! — Нервно смеюсь, стараюсь не замечать, что мои пальцы накрыла ладонь «спрута».
Странно все это. Я избранница его брата, а веду себя, словно девочка, впервые отправившаяся на свидание. С кем? С совершенно чужим… даже не человеком! Бред!
— Как Стен? Жив? — отодвинувшись, спросил Лир.
— Жив-жив, я еще на его свадьбе хочу погулять!
— На его свадьбе? — удивленно переспросил «спрут».
— У вас же есть свадьбы?
— Есть. Ты собираешься за него замуж? — Лицо Лира начало темнеть.
— Я? Нет, я его на Лиле собираюсь женить!
— Но ты ведь его избранница?
— И что?
— Он тебе совсем не нравится?
— Нравится. Но не настолько, чтобы выходить за него.
— Не понимаю… — Иераклионец задумчиво качнул толовой. — Ты очень странная избранница.
А кто спорит?
— Ты лучше скажи мне вот что…
Вполне логично предположив, что Лир может знать причину поведения Лилы, я приступила к допросу. Но «спрут» в число доверенных лиц девушки явно не входил.
Избранница Стена была родом с дальних островов. Из весьма состоятельной семьи. Жемчужину приняла, когда уже жила у иераклионцев. В доме Лира. Как она сюда попала, «спрут» умолчал. Он был уверен, что с Лилой случилось что-то нехорошее еще дома, после чего она сбежала.
С моим предположением, что нехорошее связано с насилием, Лир полностью согласился, хотя у меня появилось ощущение, что он прекрасно знает, в чем дело, но не говорит, потому что до конца не уверен в моей искренности. Понимаю. Постараюсь доказать, что от души хочу помочь нашей парочке. План выяснить интересующий вопрос у Лилы «спрут» одобрил. Посоветовал сильно не усердствовать. Прав на сто процентов. Девушка Стена любит и может посчитать, что я через нее подбираюсь к дельфину. Ага, действительно дельфину. Если быть точной, наполовину, на нижнюю. Во втором облике у Стена был дельфиний хвост.
— А почему ты не дельфин? — задумчиво разглядывая белые штаны иераклионца, спросила я, не особо надеясь на ответ.
— Хотел совершить невозможное. — В голосе Лира сквозила грусть. — И не смог.
— Оно того стоило?
«Спрут» оперся на руки и, запрокинув голову, посмотрел на небо.
— Я выиграл время. И получил неожиданный дар вместо смерти.
— Какой?
— Способность понимать монстров и свою жизнь.
— Многие сказали бы наоборот, — искоса глядя на Лира, прошептала я.
Именно этот момент он выбрал, чтобы повернуть голову и прочесть по губам мои слова.
— То, что я могу вернуть пробудившегося обратно, гораздо важнее моей жизни.
Иллир
Марина согласно кивнула. Ничего не понимала, не знала, как мы тут живем, но как-то почувствовала, что я говорю правильные вещи.
Я могу вернуть пробудившегося обратно в Туманные Воды, могу предотвратить смерть стражей. Именно этим я и занимаюсь. Остальное не важно. Посмотрев на сосредоточенное лицо Марины, я обозвал себя последними словами. Хорош глава рода! У нее глаза слипаются, и от усталости руки дрожат, а я тут речи толкаю.
К моему удивлению, от предложения пойти в дом смуглянка отказалась и попросила разрешения еще немного посидеть на улице. А потом, смешавшись, призналась, что у воды она успокаивается.
Мне всегда нравилось ночное небо, но сегодня оно завораживало особенно сильно. Потому что рядом, на нагретом за день теплом камне сидела Марина. Голод заставлял тянуться к ней, но я все равно чувствовал себя намного спокойней, чем обычно.
— Лир? — Марина замялась, сомневаясь, стоит ли заваливать меня новой порцией вопросов или подождать до завтра.
— Спрашивай, — кивнул я, поражаясь невероятной любознательности смуглянки. Глаза сонные, едва сдерживает зевоту, а все равно тянется к знаниям. Впрочем, окажись я в такой ситуации, поступил бы так же. Новый мир, новые законы, новые расы. Отдых отходит на второй план. Куда важнее понять, как себя вести, чтобы избежать неприятностей.
А с усталостью я могу немного помочь.
Осторожно накрыл пальцами ладошку Марины — в прошлый раз ее это жест смутил, а я всего лишь проверял ее состояние. Магия устремилась к кончикам пальцев, и вскоре голова потяжелела, по мышцам разлилась усталость. А Марина удивленно вскинула на меня глаза, заметив, что я зевнул. Пришлось пояснить:
— Я забрал твою усталость… — Новый зевок удалось подавить лишь усилием воли. Как смуглянка не уснула на месте? Даже мой организм не смог сразу справится с ее утомлением. — Наши чары не исцеляют повреждения, а переносят их на нас. Мм… получается что-то вроде магической связи. Мы не можем, как энерийцы, ускорять процессы в тканях. Или, как люди, восстанавливать.
— Спасибо, — поблагодарила Марина, судя по озадаченному выражению лица, она мало что поняла.
А я не знал, как объяснить. До сегодняшнего дня я не вдавался в тонкости целительства. Было достаточно основ и того, что при необходимости могу помочь близким.
— То есть, когда ты лечил мои синяки и царапины, тебе было больно? — обеспокоенно нахмурилась Марина.
Забота смуглянки неожиданно отозвалась приятным теплом в груди. Обо мне беспокоилось не так много разумных существ. За исключением представителей моего рода, всего пара. И уж точно никто не начинал этого делать с первой встречи. Обычно меня боялись или опасались.
— Нет, никаких неприятных ощущений.
Теперь я понял, почему именно эту версию предпочитали озвучивать своим избранникам мои соотечественники. Сам факт, что человек или энериец абсолютно честно и без корысти волнуется о представителе нашей расы, невероятно подкупал, забота приятно согревала. Расстраивать ее источник совершенно не хотелось. Остальным знать о букете неприятных ощущений, которые мы получали в процессе исцеления, также необязательно. Выдавать свои слабости опасно.
— А у русалок… энерийцев и людей по-другому? Они лечат не магией? — Успокоившись и приободрившись моими стараниями, Марина с любопытством смотрела на меня, ожидая пояснений.
— Энерийцы — магией воды. Люди — нет. Их дар иной. У людей нет магии. Поэтому боги одарили их божественной искрой. Она позволяет использовать мыслеречь и исцелять.
— Исцелять могут не все? — что-то сосредоточенно обдумывая, уточнила Марина.
— Да. Как и использовать мыслеречь.
«Почему же я тогда тебя слышу?» — прочел я по губам девушки, сосредоточенно разглядывающей отражение фонаря в воде.
— Возможно, в вашем мире у людей тоже есть божественная искра, но она по какой-то причине не активна, — предположил я.
— Вряд ли. Она бы атрофировалась… исчезла. Или стала рудиментом… мм… если орган не используется, он уменьшается, превращается в бесполезный отросток…
— Я понял, — прервал череду объяснений и сказал прописную истину, известную всем в моем мире: — Божественная искра — не орган. Она может спать и пробудится в определенных обстоятельствах. Перенос в этот мир… — Отвратительный пример, Марина в первую нашу встречу меня не понимала. — То, что ты приняла жемчужину. — Уже лучше. — Насколько помню, пара случаев у нас была: у людей после избрания просыпалась способность к мыслеречи, попутно они начинали говорить на всеобщем языке, хотя до этого знали только родное наречие со своих островов.
— А я думала, мне дельфин помог, — хмыкнула Марина. — Хотя, наверное, так и есть. Лир?.. — Хитрый взгляд искоса. — А можно на него посмотреть? На дельфина вашего рода?
Магическое создание — не мальчишка на побегушках, но отказать смуглянке я не смог. Прикрыв глаза, послал зов.
Марина
Не ожидала, что Лир согласится позвать хранителя. Думала, я достала его своими вопросами, ан нет. Могу ошибиться, но, кажется, иераклионцу нравится со мной возиться, объяснять простые для него вещи. Его забавляла моя реакция. Ну и пусть. Не то у меня положение, чтобы обижаться. Окажись я на его месте, мне бы тоже было интересно наблюдать за тем, как взрослый человек изучает то, к чему я привыкла и по большей части перестала замечать.
Вспыхнувшее в воде серебро заставило меня закусить губу от нетерпения. Магическое чудо словно уловило мое настроение и появилось в густом чернильном облаке, расцвеченном лиловыми искрами и фиолетовым туманом. Немного покружив в воде в облике серебристого, сияющего фантома, дельфин обрел вполне реальные очертания и высунул голову из воды.
Гладкая белая шкура слегка отливала ртутью в свете фонаря, розовые умные глаза вопросительно смотрели на меня. В этот раз хранитель принял облик взрослого дельфина.