Мне не давало покоя то, что я почувствовал вчера, когда утолял голод.
С момента запрета принятия второй жемчужины не было ни одного идиота, рискнувшего нарушить закон и обзавестись второй избранницей. Стен стал первопроходцем.
Основные критерии знали все.
Вторая избранница будет связана с парой, пока у избранника не появится душа. Потом связь разрушится, и влюбленные останутся одни, а лишняя избранница будет свободна.
Мне пришлось выяснять весьма неожиданные нюансы.
Физическая близость не была определяющим фактором для заключения брака. Но и отсутствие ее, если процесс появления души начался, плохо сказывалось на связи — она не могла до конца образоваться и, соответственно, тормозился процесс ее появления. Более того, пока влюбленные не переспят, души Стену не видать.
Марина лишняя избранница. И, судя по поведению нашей парочки, скоро перестанет ею быть. Но кто знает моего брата. У них с Лилой все шиворот-навыворот. До них ни у одной пары не было проблемы с физической близостью. Никто даже представить не мог, что можно подойти к рождению души, ни разу не обладая любимым.
Отправляясь в храм, я врал себе, что беспокоюсь о брате. Ведь их проблема с Лилой могла и не решиться. Марина влюбляться в брата не спешила. К тому же я был уверен, что воспринимала Стена как друга. А тут еще Ар крутится рядом. Да и без него в городе много свободных мужчин.
Нравы мира смуглянки ничем от наших не отличались. Вполне логично предположить, что у Марины может появиться мужчина до того, как Стен и Лила сподобятся. Что будет с их связью?
Все это я изложил оракулу. Огласки не боялся. Слуги Таророса связаны клятвой, все, что они узнают, остается в стенах храма.
Ответ был однозначным: если между лишней и избранником нет любви, она может делать все, что заблагорассудится. С одним уточнением, замуж выйдет за другого только после разрушения связи, детей у нее тоже не будет до этого момента.
Любви между Мариной и Стеном не было, как и влечения, и вообще чего-то большего, чем дружеская симпатия.
Из храма я выходил довольный. Обманывал себя, что если в жизни Марины кто-то появится, то я обрадую ее хорошими новостями. Кто-то, кроме Ара. Мысль, что Марина выберет его, была мне неприятна.
Потом была истерика девушек и отказ людей прислать новых. Именно тогда я понял, что, с одной стороны, рад этому, потому что не представляю, что буду обнимать кого-то вместо Марины, а с другой — боюсь за смуглянку. Потому что подпитка — весьма болезненный процесс. Я поклялся, что буду бороться с голодом, максимально оттягивать следующий сеанс.
Но не думал, что к голоду присоединятся ярость и желание. Злость от того, что не могу дотронуться, жажда обладать, тяга к теплу смешивались, затмевая разум. Инстинкты требовали разобраться с создавшими неудобство помехами. Сейчас же. Сразу. Схватить, сжать в когтях и, насыщаясь, овладеть. Как зверь, как монстр.
Выход имелся — необходимо утолить самую сильную жажду, голод. Вместе с ним ослабнет ярость. А с желанием разберусь — я не бесхвостый малек, впервые возбудившийся от вида красивой женщины. Ведь что я могу предложить Марине? Ничего. Неспособный любить монстр. Бездушный погонщик чудовищ. Тот, кто не контролирует собственные чары.
Марина
То, что с Лиром творится что-то нехорошее, я поняла не сразу. Довольная его ответным интересом, позволила себе немного пошалить. Раскинула руки, чтобы ткань сильнее прильнула к коже.
Тихо рыкнув, Лир сипло выдохнул:
— Марина! — Быстро оказался рядом и, обдавая ледяным дыханием, склонился к моим губам.
Злой поцелуй ошеломил. Захватывал, подчинял, покорял, не давая шанса на сопротивление или испуг. Секунда, и меня, цепко схватив за плечи, дернули на себя, жестко зафиксировав руки за спиной. Почувствовав желание мужчины, я прильнула ближе. Непривычно, неудобно, но так заводит. Невыносимый холод и волна изменений прижавшегося ко мне тела пришли одновременно.
Напор жестких губ стал почти болезненным.
Дрожь озноба прокатилась по мышцам, и я едва удержалась на плаву. Мои запястья отпустили, руки упали на потеплевшие плечи Иллира, ладони которого легли на мою грудь, когти царапнули кожу сквозь тонкую ткань. Голова закружилась от нахлынувших эмоций. Прикосновения вызвали бурный отклик. Хотелось, чтобы он не останавливался.
Новая волна холода немного остудила разбушевавшиеся гормоны Лира. Поцелуй стал мягче, осторожней. Его пальцы больше не терзали грудь, а медленно поглаживали, успокаивая и вызывая волны жара внизу живота. Голова кружилась. Кажется, не только от прикосновений, но и от банальной усталости.
Лицо иераклинца расплылось, уши заложило, ноги и руки стали ватными.
— Лир! Я сейчас потеряю сознание!
Я вцепилась в плечи «спрута», мотнула головой, прерывая затянувшийся поцелуй. Уткнувшись лбом в голую грудь Лира, просипела:
— Если тебе лучше, скажи что-нибудь! Потому что я сейчас отключусь…
И отключилась.
Очнулась, когда Лир осторожно укладывал меня на кровать в комнате.
— Извини, я не хотел. — Иераклионец зажег светильник, завернул меня в одеяло.
Ну, предположим, хотел, а вот то, что я потеряла сознание, настораживало. А еще меня мучил один вопрос.
— Лир, а ты раньше целовал своих… девушек? — Лила и Стен утверждали, что нет, но сейчас я сомневалась в этом. Слишком уж страстно иераклионец меня целовал, умело совмещая подпитку с другим процессом. Процесс мне понравился. Даже обидно, что я отрубилась.
— Нет. — Лир выглядел виноватым. — Извини, это больше не повторится.
Я бы не зарекалась! Правда, в следующий раз желательно отделить поцелуи от подпитки.
Пока Лир ухаживал за мной, поил травяным чаем, мысленно улыбалась. Жаль, что в мою жизнь Таророс уже вмешался, а то бы попросила кое-что.
Кстати! Надо бы подробнее узнать про их жемчужины. Лир считает себя виноватым? Отлично, сейчас его и допросим. Поправочка: вначале извинюсь за провокацию. Потом допрошу. Видимо, уже утром.
Я звонко зевнула.
— Лир, — похлопала ладонью по одеялу, приглашая иераклионца сесть. Когда он устроился рядом, обеспокоенно всматриваясь в мое лицо, виновато улыбнулась. — Извини, я не думала, что ты решишь… совместить… и…
— Марина, — не дал договорить Лир, — ты не виновата. Я сорвался.
Сказал так, словно я — выпивка, а не девушка, а он — алкоголик.
— Ты мне нравишься, меня к тебе тянет, это глупо отрицать.
А никто не отрицает!
— Ты молодая красивая девушка. Добрая и сильная. Ты не можешь не нравиться.
Я окончательно удостоверилась в мысли, что сейчас со мной будут прощаться. Оригинально. Первый мужчина в моей жизни, который решил сбежать после поцелуя.
— Это из-за связи со Стеном и Лилой? — хмуро предположила, вспомнив, кто я и кем являюсь. — Мы можем навредить им?
— Нет.
— Тогда почему ты пытаешься меня бросить? Весьма неубедительно, кстати.
Лир сердито фыркнул, посмотрел на меня и потемнел лицом.
— Марина, я не тот, кто тебе нужен.
— Вообще-то это мне решать. — Перехватила мрачный, изучающий взгляд и поспешно добавила: — Не смей думать, что я извращенка! Меня трясет от одной мысли о нашей подпитке. Но другого выхода нет. Ты мне нравишься, и я не понимаю, почему должна отказываться от тебя. Тем более если наши отношения никак не повлияют на связь.
Это действительно хорошая новость, а то как-то напрягала перспектива ждать неизвестно сколько, пока некоторые созреют. Не то чтобы тяготилась одиночеством, просто Стен и Лила со своей любовью заставляли завистливо вздыхать и мечтать о том, что однажды и я влюблюсь. А теперь Лир оказался неравнодушен ко мне. И он симпатичен мне с самого начала.
— Я монстр. — Лир улыбнулся, показав внушительные клыки.
Юморист! Будто я не знаю, что в обычном состоянии их у него нет!
— Я тоже не ангел.
— Кто?
Как же тебе объяснить?
— Слуга бога, красивый, с крыльями… со светящимся нимбом… диском над головой… — Судя по озадаченному лицу, Лир представил нечто пернатое неизвестной расы с магической штуковиной вокруг чела. — Мифическое существо у меня на родине. В переносном смысле быть ангелом — быть идеальным.
— Ты не понимаешь, я отказался от последней жемчужины, я никогда не смогу тебя полюбить. — Лир печально улыбнулся, очертил пальцами мою скулу. — Никогда, Марина.
— Не поверишь, но у меня на родине отсутствие любви ничуть не мешает людям быть счастливыми. Многие браки заключают по взаимному влечению и симпатии. И живут люди долго и вполне счастливо. Моя бабушка с дедушкой именно так и поженились. Были знакомы, симпатизировали друг другу, потом решили, что хотят жить вместе. И все чудесно! Сорок лет брака! Трое детей!
— У меня не будет детей.
— Усыновим!
— Ты уже детей усыновляешь… — рассмеялся Лир. Вышло у него невесело. — А если это простое влечение? Животное.
— Разбежимся. Насколько я поняла, у вас тут это не считается чем-то из ряда вон выходящим? — Неужели это я? Лежу на кровати и пытаюсь уговорить взрослого мужика со мной переспать? Только потому, что мне понравилось с ним целоваться? Если он сейчас меня пошлет, больше ни слова не скажу! Запихну свои гормоны куда подальше. Разбушевались они, видите ли! В конце концов, свет клином на Лире не сошелся.
— Ты необычная, Марина, отдыхай, — вздохнул Лир, подоткнул край одеяла… и ушел.
Ну и как это понимать?
Иллир
Вылетел на поверхность и лег на спину. После заплыва все тело ныло. Огляделся, криво усмехнулся. Вдалеке над водой высились черные арки храма Лейтаны. Если хочу успеть к утру вернуться обратно и отправиться на дежурство со стражами, придется добираться по нитям чар, то еще удовольствие, но другого выхода нет. Зато в голове прояснилось.
Я сорвался, как мальчишка. Стоило приблизиться к Марине, весь мир перестал существовать. Были только ее губы, ее дыхание, ее невероятный запах, сводящий с ума. И мой голод, смешанный с желанием.