Тот скорчил недоверчивую гримасу.
– Давайте лучше назовем вещи своими именами. Вы отказались от огромных денег и славы ради гораздо более скромных сумм за какой-то жалкий четырехминутный ролик, выходящий раз в неделю? – он покачал головой. – Не смешите меня. Неужели вы рассчитываете, что кто-то поверит в благородство ваших мотивов?
Кэт не собиралась ни с кем обсуждать свои мотивы. Они были ее личным делом. Более того, она не обязана ничего объяснять этому продажному ничтожеству. Она бы бросила это ему прямо в лицо, и только честь телеканала, на котором она работала, заставила ее дать ему более дипломатичный ответ.
– У вас нет ничего, что подтверждало бы ваши смехотворные обвинения в мой адрес. Циклопа никак не назвать надежным источником. Он и двух слов не в состоянии связать.
– Как вы помните, источников у меня два. Второй очень даже красноречив.
– Ваши источники – это человек с криминальным прошлым и еще кто-то, кому не хватает смелости открыто бросить мне обвинение.
– Вудворд и Бернстайн имели в своем распоряжении гораздо меньше, а посмотрите, чем все закончилось? Они вошли в историю.
– Хорошие манеры не позволяют мне указать вам, насколько вы далеки от Вудворда и Бернстайна, мистер Трюитт.
Тот лишь ухмыльнулся, захлопнул блокнот и встал.
– Если я закрою глаза на эту историю, журналистский корпус укажет мне на дверь.
– Это ложь, – возразила Кэт. – Наглая, беспардонная ложь.
– Могу я вас процитировать?
– Нет, – заявил Вебстер, поднимаясь с кресла. – Никаких цитирований. Мисс Делани еще не сделала официального заявления.
– Билл, я не боюсь…
– Прекрати, Кэт, – перебил ее хозяин телеканала. – Чуть позднее с вами свяжется наш представитель по связям с общественностью, – сказал он Трюитту, провожая репортера до двери.
Трюитт ушел, и в кабинете установилась гробовая тишина. Внутри у Кэт все кипело. Она со злостью посмотрела на Билла. Тот вернулся за свой стол и тяжело опустился в кресло.
– Я жду объяснений, Билл, – заявила Кэт, поднимаясь на ноги. – Почему ты сидел молча, пока он обливал меня помоями? Почему вообще согласился его выслушать?
Вебстер в умоляющем жесте вскинул руки.
– Сядь. Успокойся и выслушай меня.
Кэт села. Но о спокойствии не могло быть и речи.
– Ты действительно считаешь, что я растлеваю детей?
– Господи, нет, конечно! Но я должен учитывать интересы нашей студии.
– Студии? Тогда мне все понятно. Ее репутация превыше всего, даже если ради этого меня можно выбросить на растерзание волкам.
Вебстер с укором посмотрел на нее.
– Я не могу помешать ему опубликовать этот материал. Все, что мы пока можем сделать, это задраить иллюминаторы и переждать бурю. Я поручу отделу по связям с общественностью подготовить твою характеристику. Ты тоже поработай с ними над официальным опровержением.
– К черту официальное опровержение! – воскликнула Кэт. – Я ничего не собираюсь опровергать. Я даже пальцем не пошевелю в ответ на эту гнусную клевету. – Внезапно к глазам подступили слезы. – Как вообще кто-то может поверить, будто я растлеваю детей?
– Ваши зрители не поверят, Кэт! – с жаром заявил Джефф. – Ни на единую секунду.
– Я тоже так считаю, – произнес Билл. – Как только эта история будет напечатана черным по белому, сказать больше будет нечего, потому что все уже сказано. Твои поклонники сразу поймут, что это такое: злобная клевета на тебя со стороны того, кто затаил на тебя зло. Разговоры, конечно, будут, но через пару недель все забудется, – подвел он итог и, помолчав пару секунд, добавил: – Пока же мы воздержимся от выпуска в эфир новых роликов «Детей Кэт».
Кэт подумала, что ослышалась. Несколько секунд она сидела, слыша лишь оглушительный рев в ушах.
– Ты… ты это серьезно?
– Извини, но таково мое решение.
– Но ведь оно равносильно признанию вины! – выкрикнула Кэт. – Билл, я умоляю тебя, не делай этого!
– Ты прекрасно знаешь, что я всецело поддерживаю и одобряю то, что ты делаешь. Да, это важно для телестудии. Это прекрасный вклад в жизнь нашего города. И я обещаю, что в скором времени выпуски возобновятся.
Не подлежит никакому сомнению то, что я искренне уважаю тебя и восхищаюсь тобой, Кэт. И мне неприятно тебя расстраивать. Знаю, ты воспринимаешь мое решение как предательство. Но я как глава телеканала вижу в этом мой долг. Как бы тяжело это ни было, но я должен позаботиться обо всех, в том числе и о тебе.
Пока шум не уляжется, я считаю, что твое лицо не должно появляться на телеэкране, чтобы не напоминать об этой малоприятной истории, – хмуро произнес Билл Вебстер, всем своим видом подчеркивая тяжесть принимаемого решения. Увы, окончательного.
Кэт несколько мгновений смотрела в пол, затем подняла голову и встала.
– Хорошо, Билл. Твоя позиция мне ясна. К концу дня ты уже будешь иметь мое заявление об уходе.
– Что? – в ужасе воскликнул Джефф.
– Кэт…
– Послушайте, вы оба. Если эта история будет напечатана, на передачу ляжет несмываемое пятно. Я могу до посинения опровергать все эти гнусные инсинуации, но толку от этого будет мало. Люди склонны верить худшему, особенно если прочли об этом в газете. Потому что если это напечатано, значит, наверняка правда.
Билл, ты сам только что сказал, что должен учитывать интересы телеканала. Я же должна учитывать интересы детей. Верит мне мистер Трюитт или нет, но я действительно задумала эту передачу исключительно ради их блага. И они остаются моей первостепенной заботой.
Они уже и без того невинные жертвы. И я не хочу портить им жизнь и отнимать у них последнюю надежду. Я исчезну с экрана. Ты же можешь поступать, как угодно. Можешь изменить название передачи и продолжить ее выпуск. Советую тебе уже сейчас подумать, кто станет моей заменой.
Глава 47
– Что тебе нужно?
– Я подумал, что вам нужно немного заботы и внимания. Я принес чизбургеры. – Джефф приподнял бумажный пакет, чтобы она увидела его в глазок.
– В них полно лишних калорий.
– Ну да, видите, с каким трудом я его поднял.
– В таком случае… – Кэт открыла входную дверь. Выйдя на крыльцо, она помахала рукой, после чего вместе с Джеффом снова вошла в дом и замкнула дверь.
– Что за конспирация?
– Ты заметил на улице припаркованную машину? Это полиция. Пока они не выяснят местонахождение Циклопа, лейтенант Хансейкер приставил ко мне круглосуточную охрану.
– Отличная идея.
– Это идея Алекса. Теперь я чувствую себя участницей драмы в жанре плаща и кинжала.
Они вошли в кухню. Джефф принялся выгружать содержимое пакета.
– Сегодня днем, когда мы ходили в полицию, чтобы сделать официальное заявление, Алекс убедил Хансейкера, что за моим домом следует следить на тот случай, если вдруг объявится Циклоп. Ух, как вкусно! – сказала она, отправляя в рот жареную картошку. – Спасибо.
– Я подумал, что вы наверняка ничего не ели.
– Верно. И даже не заметила, что проголодалась.
– А где мистер Пирс?
– Откуда я знаю? Я не слежу за ним, и наоборот.
В ее голосе слышалась легкая обида, что неудивительно. Алекс так и не позвонил, хотя знал, что в Калифорнию она не летит. Кэт подозревала, что он до сих пор сердит на нее за то, что она призвала его на помощь, а потом предпочла ему Дина. Нет, конечно, у нее и в мыслях не было его обижать, но он воспринял это именно так.
Передал ее на попечение Хансейкера, а сам, так сказать, умыл руки. Ей было интересно услышать его мнение по поводу последних событий, однако звонить ему она не стала. Пусть он первым сделает шаг навстречу. Но сделает ли?
– Я подумал, что он сейчас у вас, – сказал Джефф.
– Да, он провел здесь вчерашнюю ночь, – произнесла Кэт и потерла лоб, отгоняя головную боль, которая напоминала о себе всякий раз, как только она пыталась осмыслить свои запутанные отношения с Алексом. – Ты не будешь против, если мы оставим эту тему?
– Ничуть! У вас есть кетчуп?
– В холодильнике. Только ты не слишком шикуй. Я с сегодняшнего дня безработная.
– Вы это серьезно? Я надеялся, что вы передумаете.
В первые мгновения аромат чизбургера и жареной картошки приятно щекотал ей нос. Увы, стоило ей подумать о том, что Алекс бросил ее, а также вспомнить про колонку Трюитта, будь она неладна, как от запаха пищи ей сделалось муторно.
– Скажу честно, Джефф, я не знаю, как мне поступить. Куда ни кинь, везде клин, – она грустно усмехнулась. – Знаешь, мне было гораздо легче, когда моей единственной проблемой было мое сердце.
И вот теперь моя жизнь в полном раздрае. Мне угрожает торчок-байкер. Моя репутация втоптана в грязь акулой пера, и главное, я бессильна что-то с этим поделать. – Она одарили Джеффа ослепительной улыбкой. – С другой стороны, все не так плохо: через два дня на меня, по идее, откуда ни возьмись набросится маньяк и раз и навсегда избавит меня от всех моих печалей и забот.
– Через два дня? Господи, я даже не предполагал.
– После знакомства с Циклопом, когда я взялась помочь Патриции и Майклу, я была так занята, что даже не заметила, как подкралась годовщина моей операции.
– Мистер Пирс так и не разгадал, кто присылал тебе эти вырезки?
– Сначала мы предположили, что это может быть Циклоп. Но хорошенько подумав, пришли к выводу, что вряд ли. На такое ему просто не хватит ума.
– А как же Пол Рейес? Есть о нем что-то новенькое?
Джефф был в курсе. Кэт поделилась с ним тем, что рассказал ей Алекс про те три случая, что произошли незадолго до ее операции. По ее просьбе он побывал в библиотеке, где прошерстил газеты на предмет публикаций о судебном процессе над Рейесом.
– Он все еще пытается найти кого-нибудь из родственников, кто бы согласился поговорить с ним.
– А как насчет ее любовника?
– Любовника? – растерянно переспросила Кэт. – Не знаю.
– А о столкновении машин на фривее в Хьюстоне есть информация? Хоть что-нибудь?
– Не знаю. Я вообще на эту тему как-то не задумывалась.