– Двадцать два золотых!
– Всего-то? – скривился здоровяк. – А толстяк?
Кошелек мастера Клоту оказался на том же камне. Еще семь золотых и пять серебрушек, немного меди. Потянулись к сержанту. Тот не двигался.
– Кошелек на камень, – сказал здоровяк.
Сержант по-прежнему не двигался.
– Седдик, ты что, с ума съехал? – зашептал я. – Кошелек на том свете не понадобится! Бросай давай, я еще выдам!
– Там нет денег, – ответил Седдик.
– А что там?
– Там отвар горный. Для моей семьи.
– Так. Все равно бросай! Убьют, ты семье не поможешь точно!
С видимой неохотой сержант положил округлый кошелек на камень. Лисьемордый распарывать ножом не стал, посмотрел туда, внутрь, отшатнулся с брезгливостью.
– Тут трава.
– Что? – Рядом возник Робин Гуд. – Так, а это еще зачем? Так вы из тех, кто возит эту гадость? Та-ак, ребята, у нас сегодня намечается большой праздник с прыжками через костер и пожиранием всей своей поганой травы тремя…
– Вот у него, – я показал на сержанта, – семья болеет. Им это надо. Больше, чем вам.
Робин Гуд брезгливо отодвинул от себя кошелек концом тонкого кинжала.
– Чем докажете свои слова?
– Это барон Седдик. – Я решил бить наугад. – Если кто-то из вас служил в Пограничной страже, то его знает.
– Знает, – вдруг сказал лисьемордый. – Помнишь меня, децимал?
– Помню, – сказал сержант ровно. – Как твоя родня?
– Я тебя тоже помню. Они умерли. Вижу, с твоей тоже нелады?
– Да. Лихоманка.
– Вот как оно… – Лисьемордый как-то ловко отошел от камня, повернулся к нам спиной, лицом к Робин Гуду и остальной компании. – Это барон Седдик, я знаю его с Пограничной стражи. Могу за него поручиться.
– И я, – откуда-то сбоку. – Децимал, ты меня помнишь?
– И я тоже.
– И я.
Я только оглядывался. Человек десять, наверное. Все они сержанта знали. И всех он тоже знал, лишь успевал поворачиваться, встречаться взглядом с очередным разбойником.
– Это что, ваша Пограничная стража? – не вовремя подал голос мастер Клоту.
– Нет, это вольные стрелки. – Покачал головой я.
– Кто-кто? – У Робин Гуда слух оказался очень тонкий.
– Вольные стрелки. Те, кто ушел в леса и живет свободной жизнью, не платя господам.
– Удивительно точно сказано. – Покачал головой Робин Гуд. – Ну, а кто я, вы знаете?
– Робин Гуд из Локсли, защитник слабых и утешитель обездоленных, берущий у богатых и дающий бедным?
– Во дает, – хохотнул здоровяк. – Но что такое «Робин Гуд»?
– Имя героя из далекой страны.
– Надо же! – обрадовался Робин Гуд. – Меня еще никогда с героем не сравнивали. Слышали, братья? Я герой!
Братья ответили одобрительным разномастным ревом.
– Так… Где же волшебство? – спросил я.
– Какое? – удивился Робин Гуд.
– Лекарство дорогое… И вот есть человек, которому золото уж всяко нужнее, – сказал я. Наверное, меня сейчас убьют. Или побьют.
Но на поляне молчали, не двигались. Молчал и Робин Гуд, внимательно смотрел на меня, но не произносил ни звука.
Лисьемордый первый выложил на камень два золотых.
Потом подошел еще один. И ещё. И ещё.
Я почему-то думал, что так только в фильмах бывает. Про того же Робин Гуда, там момент, когда рыцарю выкуп всей бандой собирали. А в реальной жизни сразу начнется – вот довезу до аэропорта в два ночи, если фару починю, дам взаймы, если зарплату заплатят… Но горка золота и серебра росла и росла. Кто-то принес кошелек, сложил туда все богатства, не разбирая, мое ли то или не мое. Получился внушительный такой мешочек.
– Говорун, этого хватит на бочку, – сказал лисьемордый. – Твоей семье поможет.
– Спасибо… – Сержант хрипнул, словно ему что-то сжали в горле. – Ребят, спасибо, век не забуду…
– Да брось ты, Говорун, – сказал кто-то из толпы. – Вон, Лесник сказал, что деньги сегодня есть, завтра их нет. Так вот пусть они у тебя сегодня будут, да?
– Пошли, достойный барон. – Робин Гуд, которого назвали Лесником, поднялся со своего места. Как я заметил, он положил в кошелек не так уж и много. То ли у него, как и у настоящего Робин Гуда, денег немного было, то ли просто пожадничал. – Я и Коротыш проводим вас до дороги обратно.
Здоровяк, что едва не столкнул меня в костер, поднялся следом, с ним поднялись еще несколько человек.
– А мальчик-то кто? – вдруг спохватился Лесник, когда мы уже почти дошагали до дороги. – Мальчик, ты кто такой?
– Принц Седдик Шеен, – пожав плечами, сказал я.
– Ваше высочество. – Склонил голову Робин Гуд. – Ходили слухи, что вы выздоровели, да я не верил. И я никак не ожидал встретить вас в таком сопровождении… И в таком виде.
– Да я тоже не ожидал вас встретить, а вот как жизнь повернулась… Робин Гуд.
– Лучше всего Лесной Барон, ваше высочество.
Помолчали.
– Заходите еще, ваше высочество, – вдруг пригласил Лесник, то есть Лесной Барон уже. – Только не берите с собой слишком много войска.
– В гости с войсками не ходят, Лесной Барон. Да и вы тоже не забывайте, захаживайте…
– Загляну, – пообещал Робин Гуд. – Вот мы и пришли. Удачи тебе, принц Седдик.
– И тебе удачи, Лесной Барон. И твоим вольным стрелкам тоже удачи.
Бородатый поглядел на меня, повернулся. Махнул рукой, и сопровождавшие нас стрелки исчезли среди деревьев, как растворились в кустах и полянках. Только что были, и вот уже нет.
Вышли на дорогу. Кучер потерянно бродил вокруг брички, негр, таскавший ящик за мастером Клоту, сидел на этом ящике, кутался в какую-то рваную тряпку и дрожал. Охрана кучковалась с другой стороны телеги, а их офицера нигде не было видно.
– Ну, что, позорники, – приветствовал я всех скопом. – Давай навались! Сейчас бревно убирать будем.
– Так это ж Лесной Барон был! – вдруг охнул мастер Клоту. – Да по нему же давно Каменная Баня плачет! Я думал, что они так далеко сюда и не забредают…
– Индюк тоже думал, да в суп попал, – сказал я ему.
– А что такое «суп», ваше высочество?
– Что-то вроде похлебки, только вкуснее.
– Э-ге-ге-гей! – закричал вдруг сержант. – Эй, трусливые собаки! Возвращайтесь к вашему принцу, разбойники ушли!
Ничего больше не пострадало. В бричку заглянули, конечно, все ценное вынесли… Да и ладно с ним, с ценным, голова на плечах ценнее всяко. Но вот действия моего окружения мне не понравились.
Ладно, что слуги разбежались. Но охрана-то моя вообще сделала вид, что их тут нет! Ясно, шакалы, кого вы тут на самом деле охраняете… Меня, чтобы не сбежал. А как серьезного противника нашли, так сразу голову в кусты… Ни раненых, ни убитых, даже синяков ни у кого нет!
Один только черный раб никуда не делся.
– Как надолго этого хватит? – спросил я, кивнув на мешок.
– До зимы… Может быть, больше…
– Что потом? – В голове я поставил серьезную зарубку как-то разобраться с этим делом. Не может же быть так, чтобы кого-то кормили лекарствами столько времени, а человек ни туда, ни сюда, ни помер, ни выздоровел.
– Не знаю.
– Деньги-то найдем, – сказал я. – Но надо найти… – Мастер Клоту вправлял вывих одному лакею, который так быстро бежал, что ударился рукой о что-то твердое. Далеко, не слышит, да и занят. – Но надо найти и врача, который сможет вылечить.
Сержант промолчал. Прописная истина, что тут скажешь.
А в моем мире вечером была тренировка.
И началась она как-то буднично, я пришел, поздоровался, переоделся, встали, начали.
– Н-на! – сказал Вербицкий, целя мне в ногу.
Ногу я убрал назад, Вербицкий промахнулся, а я влепил ему в выставленное бедро лоу[9].
Этот удар я тренировал специально. Ну, кто ожидает, что ударят тебе боковой с левой ноги? Она и так в драке выставлена, бить ею неудобно, вес переносить с ноги на ногу долго и муторно, да и удар слабый… Обычно если уж бьют, то с правой. Или боковой, или прямой. А тут получается пробивающий лоу-кик, во внутреннюю часть ноги. И быстрый, поворот-то минимальный!
Бой кончился. Вербицкий согнулся и отхромал на пару шагов назад, а я так и остался стоять в центре с опущенными руками.
– Ну-ка! – Серега-большой встал между нами. – Ну говорил же тебе, ногу качай, мало мыщцов! – это он Вербицкому. – Ну а ты, – это ко мне, – ты вообще думай, не на улице же, да? Серег, осторожнее надо!
– Так… – это уже Петр Сергеевич. – Ну что вы, однако, как дети малые? Саш, на скамейку. Сереги, вольный спарринг две минуты… Время пошло!
Встали друг против друга. Массив Сереги загородил от меня сразу половину света белого.
Вначале я провел «двойку» в корпус.
– Давай, давай, не бойся! – подбодрил меня Серега. – Сильнее!
Опомнился, зарядил со всей дури. Меня за то поощрительно ткнули кулаком в грудь.
Сместился. Серега перемещался вместе со мной, получалось, что я отступал по большому кругу, а он наступал по маленькому, под углом к моему движению.
Бегать долго от него не получится. Надо нападать.
Провел серию сначала из трех ударов в грудь, вкладываясь по полной, как Валерий Алексеевич учил. Потом еще два, потом еще три, усыпляя бдительность. Ударил с правой ноги по бедру, этот удар Серега блокировал, подняв ногу, на средней скорости вытянул ко мне руку. Я обозначил блок – и купился на еще один тычок в грудь.
– Не спи! Еще полминуты…
Вот тут Серега начал работать. Бил он не с силы, просто обозначал удары, но и от того не легче. Сначала в грудь, поднимаешь руки – в бока, опускаешь руки – снова в грудь. Кое-как я махал руками, один раз зацепил, да и только.
– Хорош! – сказал Петр Сергеевич. – Сергей, который большой, ты Сашку погоняй, что он там расселся? А Серега поменьше пусть отдыхает, хорошо бился, хорошо.
Надо же, меня в кои-то веки похвалили… Обычно Петр Сергеевич ругался, говорил, что тренируюсь мало и что дубинки, как и пистолеты ИЖ, есть оружие вспомогательное. Серега тогда еще хохмил, что мушку спилить надо и обточить напильником края дубинки.