Крестьяне же сбились в центре, как испуганные овцы, жались друг к другу.
Мало-помалу все успокоилось, все обратились к королеве. Все ждали. Староста стонал на полу.
Я даже заинтересовался, что же сейчас будет? Выпнут сильными пинками за стены? Или сначала выпорют? Нет, сначала выпорют точно.
– Казнить! Окаянцы, что удумали! – выдала королева вердикт.
Вот тебе раз.
– Господин поставлен над быдлом богами! – прошипела графиня Нака. – И не вам, смерды, решать, как… – Она аж задохнулась от злости.
Крестьян заломали, несмотря на вялое сопротивление. Скрутили руки в локтях, выносили по двое, спиной вперед, подхватив за бёдра. Последним несли старосту, того самого, что разговаривал со мной. И когда его вытаскивали из зала, он как-то резко вывернул голову и посмотрел мне в глаза. Всего на миг.
Мне удалось сохранить безмятежно-скучающее выражение лица. Пошли новые просители, что-то решалось, кому-то отказывали, кому-то золотой давали, и вдруг со двора раздался дикий крик человека. Крик быстро захлебнулся, словно кричавшему заткнули рот.
– Мальчик мой! – умильно спросила меня королева. Ну прям сейчас леденец даст! – Как ты себя чувствуешь?
Как в дерьме извалялся.
– Хорошо, мама! Только вот что-то голова кружится… Где мой мастер Клоту?
– Снова его нет на месте? – осерчала королева. – Ну ужо погоди, я ему задам…
– Мастер Клоту хороший! – заявил я. – Я пойду в свои покои, мама… Пусть туда подадут попить…
– Вина? – нахмурилась королева.
– Нет, чего-нибудь другого… – Я попробовал сбледнуть с лица. Задержал дыхание, на полминуты, потом быстро расслабил мышцы лица, уставил глаза в одну точку. – Мама, где мастер Клоту? Я плохо себя чувствую…
– Сиди, кому сказано!
– Ну-у, мама!
Рано или поздно, не мытьем так катаньем выбрался из зала. Добрался до своих покоев, захлопнул дверь, заложил засов. Не раздеваясь сел на кровать.
Принцесса Альтзора стояла перед здоровенным кульманом и орудовала иглой. На меня килограмм презрения, ноль внимания, да и не надо мне сейчас никакого внимания.
Так и сидел, потеряв счет времени, просто тупо глядя в стену.
Еще раз из-за меня гибнут люди.
Еще раз.
Мне это уже надоело.
Когда за окном стемнело, в дверь сунулся мастер Клоту.
– Ваше высочество, ваше высочество… – Это мне и принцессе, которая оторвалась от вышивки и глядела на вошедшего. – Меня послали к вам, сказали, что вы себя плохо чувствуете…
– Это так, но думаю, что горячего чаю будет достаточно, – улыбнулся я мастеру Клоту. – И чуть посидеть в покое.
– Конечно, ваше высочество. Я распоряжусь. – Мастер Клоту кинул еще один взгляд на принцессу, решился: – Ваше высочество, завтра в лавке будут новые книги, вы просили напомнить.
– Большое спасибо, мастер, – оторвалась от своего шитья Альтзора.
Мастер Клоту показал глазами на меня.
Альтзора пожала плечами и отвернулась к своей вышивке. Мастер Клоту вздохнул, подошел ко мне ближе.
– Вы не виноваты, ваше высочество. – Говоря, он попытался взять меня за руку, померить пульс и заглянуть в глаза.
– В чем, мастер? – спросил я.
– В смерти тех крестьян, ваше высочество.
– Это не так, мастер Клоту. – Вздохнул я. – Да что вы так на меня смотрите-то? Все со мной хорошо.
– Это всего лишь крестьяне, ваше высочество, – сказал мастер Клоту и закрыл дверь с той стороны. Мне показалось, что по лестнице послышались его шаги, и все стихло.
Я глубоко вздохнул и повторил вслед за ним:
– Всего лишь крестьяне. А они всего лишь рыцари, правда, подонки все, как один.
Имел в виду, конечно, рыцарей графа Дюка, которые так хорошо порезвились, а теперь, как дети малые, за свои поступки не хотели отвечать. Альтзора вдруг поглядела на меня искоса. И выдала:
– Не смей так говорить о благородных людях!
Что-то у меня в голове щелкнуло. Как будто пружина встала на боевой взвод.
– Пошли. – Я схватил принцессу за руку.
– Куда? А ну оставь меня, или я кликну стражу…
– Ты еще санэпидемстанцию позови, дура! – зло сказал я.
Альтзора не знала, что такое санэпидемстанция, и незнакомое слово подействовало на нее парализующе.
С принцессой на буксире я вышел во двор. Потом мимо, к парку. Рыкнул дико на посмевшего заступить дорогу стражника, тот шарахнулся по стойке «на караул», едва не выронив копье.
– Вот там Западная башня. Видишь? – Я ткнул ее в плечо. – Смотри. Нас туда не пустят, а жаль. Там тоже много интересного. А вот тут…
Вот и парк. Ряд кольев с казненными. Вот и те самые крестьяне, вот лица, которые я помню. Недолго мучились, отошли уже, колья пронзили их насквозь, люди висят на них, как бабочки на булавке.
– Смотри, – сказал я. – Вот этот человек… – Я толкнул ее в спину к рядам кольев. – Ну да. Вот этот. Знаешь, почему он так выглядит, а? Знаешь? Он взял в руки оружие и защищал себя и свою семью. Как и вся его деревня. И за это доблестные рыцари его мучительно убили. Его семью продали в рабство тем же кочевникам, чтобы они не пошли дальше грабить господские дома… И ты мне скажи, что выйти с дубиной против орды без надежды на победу – это не доблесть? Это ли не благородно? И ты думаешь, что он не знал такого финала? Знал, ручаюсь что знал! Но он пошел на это, чтобы у его семьи и его соплеменников был шанс спастись. А доблестные благородные рыцари посадили его на кол. Против степняков они как-то не так… Очко играет! А вот против крестьян, да еще и вдесятером у них хорошо получается! Они, бл…
Воздух у меня кончился. Где-то пели сверчки, бренчал кто-то из дворян на местном аналоге гитары и пел про «не забыть те глаза».
Да, точно никогда не забыть. Никогда не забыть тех, кто умер из-за тебя.
– Так что еще раз мне скажешь что про «благородство»… – Я сжал губы. – То пеняй на себя.
Альтзора отвернулась, сделала пару шагов и с шумом выплеснула съеденное на землю. С визгом разбежались из-под кольев крысы, лакавшие человеческую кровь.
Глава 28
На стол колоду, господа!
– А ты и правда принц? – вдруг спросила меня девочка.
– С утра вроде был, – ответил я.
– А по тебе не скажешь.
– Внешность обманчива, – ответил я на это.
Как только силы ей позволили, Лана забиралась на низкие ветки деревьев в саду и следила за нашими тренировками. Отец ее поначалу гонял, да девочка своевольная у него была, да и он боялся после болезни слишком уж ей перечить. А нам с ребятами не мешала совершенно.
Сидит и сидит. Ну так и пусть сидит, выздоравливает.
Конечно, не сразу привыкли, да и мне доставалось сильнее всего… Особо при девчонке как-то получать уж совсем не хочется. А с другой стороны, если забыть о ее существовании, то тренировка получается вполне себе ничего. С Виктором вообще как с Серегой-большим, разве что без пошлых шуток обошлись.
Хотя…
Как только пришел с перемотанной рукой, меня сразу все обступили. И Виктор, и Ждан, и Волин. Седдик в доме задержался.
– Ого, где это ты так?
– С лестницы упал, – хмуро ответил я.
– Знаем мы те лестницы, – сказал Ждан. – Рассказывай… С кем поспорил? Деревяшкой прошлись хоть?
– Не… Ну…
– Так, вот это еще что такое? – Седдик подошел незаметно и гневно смотрел на мою повязку.
Короче, мало-помалу вытянули у меня они все.
Барон только хмыкнул.
– Седдик, ходить ночью в город… Тем более в это место… Это не подобающее поведение для молодого человека!
– Да не думал я, что туда поведут. А потом уже поздно стало. Не отказываться же с полдороги?
Все заулыбались.
– Даже я в город по ночам не хожу, – сказал мне бывший децимал Пограничной стражи Седдик, один из лучших фехтовальщиков королевства… – Днем власть… Хм… королевская. А ночью народная. – Он вдруг спохватился. – Слышали ли вы о том, ваше высочество?
– Да уж слышал. Кстати, я же Седдик, забыли? Ну… А вчера почти тоже королевская была, да народ уж больно толстый попался…
– Уж не с Дырявым ли поручкались, ваше высоче… Седдик?
– Да, вроде его как-то так называли…
– Его даже ваша матушка, ее величество, терпеть не стала. Даже генерал Ипоку с ним дел не имеет. А вот имперцы, так те всегда пожалуйста. Ва… Седдик. Уверен ли ты, что дети не знают, кто ты такой? Может, тебя могли видеть? И узнать?
– Нет, точно нет. Если бы знали, то никуда бы не повели. Они же не глупые совсем, во дворце растут, много видели. Все равно найдут их, не раньше, так позже.
– Да, верно. – Немного удивленно посмотрел на меня барон. – Ладно… Решим потом. Меч не бери в руки, какой из тебя сейчас воин. Вот, мешок бери на спину и десять кругов для начала, а там – посмотрим…
Ну, взял да побежал, пока Виктор, Ждан и Волин лупасили друг друга деревянными мечами. Потом все же в другую руку меч тренировочный взял, да удары-то получались больше отчаянные какие-то, все время я неловко двигался, больное место беспокоил.
– Если утром ты был принц, значит, и сейчас тоже принц, – рассудительно сказала Лана. И сразу же снова спросила: – А ты правда долго болел? Совсем как я?
– Эх, да что тут сказать. Я ж и не помню почти ничего.
– А ты правда нас вылечил?
Вот на этот вопрос я как-то не нашел ответа и только рукой махнул.
– Ну, кто старое помянет… Лана, тебя ведь Лана зовут, да?
– Ну да, – хихикнула Лана.
– Я же просил никому не рассказывать.
– Так я тебя помню, – еще раз хихикнула Лана. – Смутно, правда. Ты мне руку уколол. А потом становилось лучше и лучше. Я проснулась. Странный сон. А тебе снились сны, когда ты болел?
– Снились… Не снились… Не помню, честно! – ответил я.
– Ваше высочество! – раздалось от ворот.
– Да? – повернулся я. Ого! Какие люди!
Лесной Барон зашел в гости, надо же. Тут он был одет не в свою лесную одежку, а попроще. Колет и дублет. То есть плотная кожаная рубашка, на которую натянута сверху приятного вида жилетка с затейливой вышивкой. На ногах плотные лосины, на голове треугольная шапочка, волосы собраны в хвост, борода тщательно подстрижена и вымыта. Но сапоги рыжие от пыли, да и шейный платок тоже весь в пыли.