Каждый раз, когда он вспоминал о своей тонкой душевной организации, Тина немного терялась: и это — после всего, что он успел натворить, и на Лярне, и в Галактике?
— Я знаю радикальный способ решить эту проблему.
— Расстаться с тобой? Ни за что. Я способен получать удовольствие, невзирая на боль… и даже от самой боли. Я Живущий-в-Прохладе, а не ограниченный представитель человеческой расы. — Лиргисо мельком взглянул на свои ногти, которые из аметистовых превратились в жемчужно-серые с синеватым отливом. — Тина, когда мы с тобой занимаемся любовью, ты не испытываешь ко мне отвращения. Такие нюансы я очень хорошо чувствую.
Тина пожала плечами. Вопросы, связанные с сексом, никогда не были для нее сверхважными, и она не собиралась рефлексировать из-за того, что не испытывает отвращения к Лиргисо. Это просто факт, но факты не мешали ей жить так, как она считала нужным. Если бы дело обстояло иначе, она бы до сих пор прозябала на Манокаре.
Лиргисо прищурился — выражение как у бойца, который приготовился нанести удар и выжидает последние секунды. Что он там еще приготовил?
— Ты не хочешь признать, что мы похожи… Тебя возмущают мои так называемые преступления… Тина, сколько невинных жертв у тебя на совести? Извини за дурацкую формулировку, у людей позаимствовал.
— Я убивала бандитов, террористов и манокарских агентов. Бандитов и террористов я иногда убивала за гонорар. Я их не считала.
— Нет, великолепная Тина, я о другом. Я о пассажирах космолайнера…
— Какого космолайнера?
— Ты ведь знаешь, какого… — Он замолчал и усмехнулся. От этой мягкой понимающей усмешки Тину пробрал мороз. — При столкновении «Эдлооса» с пересадочной станцией погибло сто семнадцать человек. Я специально узнал цифру.
— Послушай, при чем тут я? «Эдлоос» врезался в станцию из-за сбоев в бортовом компьютере. Мне тогда было восемнадцать лет, я сидела в каюте… запертой снаружи, между прочим. Я не покидала пассажирский отсек. Как бы я могла это сделать?
— А как ты пережгла моих «церберов»? Ты не хотела возвращаться на Манокар — и ты туда не вернулась ценой ста семнадцати жертв. Ты готова была на все, лишь бы не жить так называемой нормальной человеческой жизнью, и я тебя за это не осуждаю. Наоборот, я тобой восхищаюсь! На Лярне это называется — убить свою судьбу. Желание может обладать страшной силой, и твое желание вызвало сбои в бортовом компьютере «Эдлооса». Разумеется, ты сделала это бессознательно, однако неужели ты никогда об этом не догадывалась? Не в этом ли истинная причина кошмаров, которые мучали тебя в течение нескольких лет после катастрофы? Я знаю об этом от Ольги… И не потому ли ты не хотела учиться у Стива, что чувствовала себя виноватой за «Эдлоос»? Это вполне в твоем духе: отказаться от могущества, потому что некогда ты воспользовалась им для преступления. Ну что, великолепная Тина, кто из нас больший преступник?
— Ты можешь доказать, что это сделала я? — спросила Тина охрипшим голосом.
— А ты можешь доказать, что ты этого не делала? — невозмутимо парировал Лиргисо.
Патовая ситуация. Как в извечном споре церковника и атеиста: существование Бога нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.
— Нет, Лиргисо, — он застал ее врасплох, но способность логически мыслить к ней понемногу возвращалась, — доказывать должен ты. У меня презумпция невиновности. Я знаю, что я этого не делала, и мне этого достаточно.
— Откуда ты знаешь?
— Если бы я это сделала, я бы это помнила. Это всплыло бы на терапевтических сеансах, когда силарский целитель лечил меня от кошмаров.
— Ты могла так хорошо забыть, что ничего не всплыло. К тому же сложно запомнить то, что произошло на подсознательном уровне. — Лиргисо достал карманный комп — черный, в сверкающих точках алмазной пыли. Дотронулся до клавиш, посмотрел на экранчик. — Мы на орбите, ждем разрешения на посадку. Я не сомневаюсь, сбои в компьютере «Эдлооса» вызвала ты, и я тебя люблю. Между нами много общего. Мы оба несем в себе демоническое начало, но я этим горжусь, а ты не желаешь это признать, вот и вся разница.
«Тебе не удалось запугать меня, как ты привык, и теперь ты стараешься придумать что-нибудь новенькое. Хочешь внушить, что по моей вине произошла катастрофа, а ты, несмотря ни на что, меня любишь… Могло бы сработать — если бы я не знала, что ты такое».
— Чтобы я это признала, ты должен это доказать.
— Фласс, какой примитив… — снисходительно усмехнулся Лиргисо. — Типично человеческий подход! Зачем доказывать, если и так ясно?
— Кому ясно?
— Кому угодно, великолепная Тина.
— Только не мне.
Он не ответил, уставился на свой комп.
«Нечем крыть, да?»
— У тебя есть план, как стащить у магната документы?
— Не стащить, а изъять, — поправил Лиргисо.
— Ага, конечно. Живущие-в-Прохладе не воруют, а просто изымают то, что им нужно.
— Ты поняла мою мысль. — Он погладил ее пальцы с переливчатыми ногтями. — План у меня есть, но чтобы я с тобой поделился… Уже было! Теперь мне Фласс знает сколько придется выжидать, чтобы заполучить Поля, — а все потому, что я неосторожно разоткровенничался! Но я тебя уже переиграл, великолепная Тина. Я убедил начальство Поля в том, что тревога ложная, и через полгода вернусь к этой затее.
— Как убедил?
— Чтобы сделать истинную информацию недостоверной, надо утопить ее в потоке сомнительных или абсурдных сообщений на ту же тему. — Он слегка сузил глаза, словно зажмурился от удовольствия. — Я постоянно пользовался этим приемом, еще когда руководил организацией патрона на Лярне. Где тебе играть против меня, великолепная Тина…
— Здесь.
— Что — здесь? — Буквальный ответ на риторический вопрос на мгновение сбил его с толку.
— Здесь, — повторила Тина. — Больше ведь негде.
В его взгляде промелькнуло раздражение, и он опять уткнулся в компьютер.
Помощник пилота сообщил, что яхта входит в атмосферу и космопорт запрашивает список лиц, находящихся на борту. Лиргисо включил установленный в салоне терминал, чтобы слышать переговоры.
Экипаж из пяти человек. Генеральный директор компании «Кристалон» Крис Мерлей с охраной. Секретари-референты господина Мерлея: Филипп Корде и Кристина Верной. Репортер из «Ниарской сетевой бомбы» Янсе Люш.
— Меня ты собираешься протащить на Савайбу контрабандой?
— По документам ты Кристина Верной, мой секретарь-референт.
— А репортер зачем? Будет освещать в СМИ твои подвиги?
— Фласс упаси… Это пассажир. Директор «Сетевой бомбы» попросил подбросить его на Савайбу.
Появился робот, у него на лотке лежали два шлема вроде тех, что носят гонщики и спецназовцы. Лиргисо надел тот, который был чуть побольше, и кивком указал Тине на второй.
— Надевай. И не вздумай снимать под открытым небом — тут везде излучение, воздействующее на мозг.
— Спят тоже в шлемах?
— Нет, здания обеспечивают экранировку.
Лиргисо шагнул к зеркалу, смерил отражение привычно оценивающим взглядом. Тина отметила, что в шлеме он выглядит привлекательней, чем с налысо эпилированной головой.
В динамике терминала бубнил до минимума приглушенный, но настойчивый голос: офицер фильтрационной службы космопорта требовал, чтобы все вновь прибывшие немедленно явились в зал номер пять для прохождения киберконтроля.
Округлые, расслаивающиеся на ярусы коричневые горы. Порывы теплого ветра. Небо выцветшее, как добела застиранная тряпка. Приземистый, отливающий бронзой купол — крыша спрятанного под землей здания космопорта. Большое желто-оранжевое солнце, ослепительно яркое, режет глаза… Разве что глаза киборга спокойно выдержат такой свет, но киборгов на Савайбу не пускают.
Спохватившись, Тина отвела взгляд. Смотреть на солнце так же, как на любой другой предмет, — это для нее в прошлом.
Небо вначале показалось ей безоблачным, но потом она заметила, что облака все-таки есть, они почти сливаются с белесым фоном. Зато птицы, зонды и аэрокары прорисованы отчетливыми силуэтами.
Охранники в форме с эмблемой «Кристалона» посматривали на небо, словно ждали нападения. Среди роботов, выгруженных из яхты, Тина увидела отремонтированного «цербера» сулламьей масти и четверку самоходных генераторов силового поля. Вот это уже серьезно. Лиргисо опасается покушения?
Экипаж стоял в тени яхты. И еще двое, без формы: худощавый красивый парень с пристегнутыми к предплечьям наручными компами — Корде, секретарь-референт, а также, вероятно, один из любовников Лиргисо, и румяный, круглый, как колобок, субъект в желтой куртке с голографическими, свирепо оскаленными собачьими мордами. Из-под его шлема выглядывал обруч с глазком видеокамеры, и Тина решила, что это и есть репортер.
— Тина, для всех, кроме тебя, я Крис, — шепнул Лиргисо. — Так и называй меня при посторонних.
Она кивнула. Досаждать ему по мелочам не стоит. Неясно, что такое Савайба, но вдруг подвернется случай сбежать? Сейчас надо выжидать, не размениваясь на мелочи.
Пассажирский кар промчался, оставив хвост ржавой пыли, по полю космодрома, потом нырнул в туннель и высадил их прямо в зале номер пять. После того как фильтрационная служба убедилась, что киборгов среди прилетевших нет, экипаж вместе с несколькими охранниками вернулся на яхту, остальные погрузились в два мощных бронированных «конунга». Встречающие — охранники из местного филиала «Кристалона» — были до зубов вооружены; их руководитель вполголоса доложил о чем-то Лиргисо, тот выслушал с иронической и недовольной гримасой. Видимо, проблемы.
«Конунги» поплыли на юго-запад, скользя над вздымающимися к небесам гигантскими коричневыми складками.
— Никогда не видела таких гор, — пробормотала Тина.
— Да боже мой, какие тут горы! — всплеснул пухлыми руками репортер «Ниарской сетевой бомбы» — его взяли с собой. — Это же савайбианские рахады, девочка! Аналогов нигде нет, «рахады» — это слово и перевести-то невозможно.
Прильнув к иллюминатору, Тина заметила кое-где в складках «гор» довольно широкие трещины, в которых что-то мелькало и двигалось. И еще заметила несколько машин, следующих за «конунгами» на порядочном расстоянии. Лиргисо и охранники вроде бы тоже обратили внимание на эскорт, и вроде бы им это не понравилось.