— Купцы часто пренебрегают приличиями в одежде. — Сказал Иштван, сопровождая мой взгляд.
— Это купец?
— Да, Ваше Высочество. — Иштван оглянулся. — Только это сословие одевается, как дикари с островов, получившие в свои руки… — Он осуждающе покачал головой.
— Новый руз… Руз… Русский, значит?
— Как вы сказали, Ваше Высочество? — Переспросил Иштван.
— Новый Ильроньский и Альроньский. Человек, получивший богатства быстро и не знающий, как ими распорядиться. Так?
— Да, Ваше Высочество. — Поклонился мне Иштван.
Мне показалось, или я заметил внимательный взгляд из-под склонившегося лица? Наверное, показалось. Это же сон, тут много что может показаться.
— Ваше Высочество, могу ли я выбрать цель и маршрут прогулки?
— Конечно, Иштван. Командуй.
— Да, Ваше Высочество. Кучер! Вези через Улицу Ароматников, вдоль набережной, потом в парк и по большой дороге. Давай! — В подтверждение слов Иштван ткнул узбека рукояткой плети в спину.
Узбек щелкнул бичом, лошади перешли на шаг быстрее.
Вдоль дороги тянулись стены домов. Стены именно, высотой в полтора, а то и в два человеческих роста, сжимали собой раскидистые кроны деревьев. Иногда стены расходились, открывая роскошный выезд из дома, с садом и даже с фонтаном.
Проехали пару общественных фонтанов, около которых толкались местные жители. Те же узбеки с большими кувшинами, слуги, парочка женщин даже.
Наша кавалькада обошла фонтан по большому кругу, и втянулась в широкий переулок. Жители жались к стенам, смотрели на меня, кланялись один за другим.
Свистнула плетка, вскрик. Сзади.
Я оглянулся.
Лакей сматывал плеть, а в переулок уходил скорчившийся в три погибели человек, прижимающий руки к лицу. Одежда простая, не разобрать. Хорошо достали.
— Он не поклонился Вашему Величеству. — Сказал Иштван. — Вот слуга его и огрел, чтобы впредь неповадно было. Не умеешь кланяться, так не стой рядом с королевским выездом.
— Понятно. — Протянул я.
— Ваше Высочество, вы должны показаться народу. — Сказал Иштван.
— Вот так прям сразу и должен?
— Простите, Ваше Высочество! — Согнулся в поклоне Иштван. — Я всего лишь имел в виду, что люди волнуются и ждут вестей о выздоровлении Вашего Величества. И неприличествует обманывать их ожидания.
— Вот заладил. — Сказал я. Голос у меня звучал непривычно, тонкий такой, противный. Но никакого желания идти на поводу у Иштвана я что-то не испытывал.
Хотя, с другой-то стороны…
— Что для этого надо делать?
— Полагаю, что простой прогулки по городу и за городом будет достаточно, Ваше Величество. Мастер врачевания Клоту высказал, что вам будет полезна прогулка. Ваша память может восстановиться быстрее…
— А что с моей памятью не так?
— Мастер врачевания Клоту уверяет, что она могла восстановиться не полностью…
— Мастер? Мастер, ау? Где вы? Вы ещё с нами?
Мастер врачевания Клоту был не с нами, он просто балдел от того, что он ехал в карете. По сторонам он почти что не глядел, и надулся, став ещё толще, как индюк. Аж глаза закатил.
Иштван легонько пихнул мастера в бок
— Ой! Тысячу извинений, Ваше Высочество! В трактатах великого Авецены сказано, что длительный сон может вызвать потерю памяти. И длительность потери памяти напрямую зависит от времени сна. К тому же, память может пропадать не по порядку, а как случайно…
— Понятно, мастер Клоту. И часто ли бывали у вас пациенты такие, как я?
— Вы первый, Ваше Высочество.
— Понятно.
Мастер врачевания явно был не в своей тарелке.
А у меня начинался фантастический роман. Или фэнтези? Не знаю, в чем разница.
Бричка выкатила на площадь.
Народу тут было не так чтобы много, но и немало. Горожане, кто-то приличный, кто-то не очень. Узбеки с корзинами и кувшинами, девушки. В угла площади торговые ряды, на которых что-то разложено.
Пахнет резко. Смесь запахов, из которых выделить один как-то не получается.
— Ваше Высочество, вам надо встать. — Сказал мне Иштван. Свою шапочку с пером он снял и огладил коротко стриженную голову. Ершик седых волос противился его рукам, так и норовил стоять дыбом.
Чувствуя себя идиотом, я поднялся.
Ленин на броневике.
Величаво так огляделся, заложив руку по-наполеоновски за край камзола, а вторую руку положил на рукоять кинжала. Кинжал сразу же качнулся из стороны в сторону, висел он уж больно неудобно. Кое-как придержал его, чтобы не шатался.
Площадь потихоньку замерла, народ стал собираться кучками.
— Объяви! — Скомандовал Иштван лакею.
— Его Высочество! — Гаркнул лакей в большой рупор, собрав весь воздух в легких. Ещё раз глубоко вздохнул. — Наследный принц Соединенного! Королевства Ильрони! И Альрони! Седдик Шеен Ильрони! Выздоровел!
— Ур-р-ра! — Вяло заорала толпа.
— Браво!
— Бис!
Поднялся гвалт, как на птичьем базаре. В воздух взлетели шапки и какой-то попутный мусор, кто-то постарался приблизиться, но я заметил, что от площади нас отделяло с десяток всадников, все таких же хмурых бородачей. Моя пятерка, те, которые со мной были с самого начала, расположились вокруг брички.
— Чё за ц…ци… Что за представление, уважаемый? — Спросил я Иштвана так, чтобы меня не было нигде слышно.
— Ваши подданные приветствуют вас, Ваше Высочество. — Поклонился Иштван. — Это очень древний обычай. Скажите им что-нибудь.
— Подданные мои! — Попытался гаркнуть я. Гаркнуть не вышло, голос позорно дал петуха. Вторая попытка… А где у нас рупор?
— А ну, дай сюда, птица раскрашенная… — Я потянулся к слуге. Тот быстро вытер рупор платком из переметной сумы и передал в мои руки.
Простой рупор, воронка из жести с чеканкой грифона.
А ну-ка…
— Ваше Высочество… — Что-то попытался сказать Иштван, но я повелительно махнул рукой, и распорядитель умолк.
— Подданные мои! — Вот теперь, через рупор, вышло как надо! Услышали все, орать даже прекратили, застыли. Само собой пришло продолжение.
— Я, принц ваш… — Дальше застопорилось. — Посылаю вас всех на … Нет, не сказал, удержался. — Приветствую вас! Праздник по случаю выздоровления моего… Воспоследует!
— Ура! — Так же вяло откликнулась площадь.
Что они сонные такие, как рыбы?
— Все, хорош. — Я бросил рупор на руки лакею. — Поехали отсюда подальше, нечего тут больше делать.
— Ваше Высочество, вы должны объявить начало праздника! — Уперся Иштван.
— Объяви! — Я поглядел на лакея. Завтра, в это же время. Поставим десять бочек с вином из королевских подвалов.
Иштван охнул.
— Ваше Высочество, ваша матушка…
— Так, все, хватит. Кому что еще должен — то прощаю. Поехали дальше, хочу поглядеть на порт.
Бричка медленно покатилась под аккомпанемент выкриков попугаистого лакея.
— Завтра! В это же время! Его Высочество повелит! Выставить народу своему на площади! Десять бочек отборного вина… — Скрылся за поворотом.
Бричка покатилась по узкой улице, всадники выстроились по сторонам. Наших стало больше, пятерка перешла вперед, позади ехало ещё с десяток, совершенно оттеснив лакеев.
Впереди показалась башня с воротами в ней. Двузубая такая башня, два острых шпиля и по сторонам стены. Закрыта кованой решеткой, в которой оставлен проход для людей. Потихоньку так идут, по два, по три человека. Входящие о чем-то беседуют со стражниками, толстяками в толстых тулупах, вооруженных копьями и короткими мечами. По-моему, такой тулуп называется «поддоспешник». Доспехов-то не заработали, либо не положено ещё.
Стражники у входа выстроились в шеренгу.
«Кланяйся, дурень!» Прошипел Иштван кому-то. Толстомордый страж в поношенном стеганом поддоспешнике пытался склониться в поклоне, но пузо мешало.
— Хватит, хватит! — Повелительно махнул я рукой. — Отворяй ворота давай!
Заскрипел механизм, решетка в воротах поползла вверх. Стражники отжали из ворот людей, проходивших мимо. Лакей кому-то снова заехал плеткой, раздался взвизг.
Под решеткой проскочили, выкатилась бричка на улицу, и сразу забрала вправо. Дорога моментально испортилась, бричку стало пошатывать на длинных рессорах. Конечно, амортизаторов тут нету в помине.
Я оглянулся.
На белых камнях башни красной краской шли аккуратно нарисованные иероглифы-клинопись местного письма, которого я пока что не понимал.
— Что там написано, Иштван?
— Ваше Высочество… Это сложно прочитать.
Я пристально посмотрел на него.
— Иштван. Читай давай.
— Да, Ваше Высочество. Там написано «До вечера деньги ваши, после него наши».
— О как. — Сказал я вслух. — Хороший у вас город!
— Да, Ваше Величество. — Сказал Иштван, сгибаясь в привычном поклоне. — Один из лучших на берегу, и даже в Империи не найдется города, способного сравниться… — Бричку особенно чувствительно тряхнуло, и Иштван прикусил язык.
В порт мы не поехали, Иштван встал как стеной, утверждая, что свита моя не приличествует. Уперся рогом. Согласился только на прокатиться под стенами форта, который прикрывал гавань.
Но и оттуда открывался вид о-го-го какой! Море, даже больше чем море, настоящий океан. Очень хотелось воду на вкус попробовать, соленая ли. Вопросов «А можно ли воду пить» я как-то постеснялся задавать, сочтут ещё дебилом и остаток сна проведешь в комнате с мягкими стенами, глядя в потолок.
Красиво тут. Я вышел из брички, с удовольствием прошелся по зеленой, сцепившей землю траве, и встал. За моей спиной задышал Иштван, двое угрюмых бородачей спешились и ненавязчиво так оказались рядом. Лакеев снова куда-то оттерли.
Два форта с катапультами на башнях, выстроенные на насыпных холмах, прикрывали обширную круглую бухту. С одной стороны сплошные скалы, на которых цепляются хилые елки. С другой стороны длинные золотые поля и лес на горизонте. Видно с верхотуры несколько деревенек.
В портах корабли, множество кораблей. Самые разные, одномачтовики соседствуют с трехмачтовиками, даже вроде бы две громадные горы четырехмачтовых судов. Не знаю, как они именно называются, но выглядят просто замечательно.