Значит, драть будут богатые городские цеха. Мастер Виктор и Ждан. И почтенный Андрей. Короче, всех, у кого хоть ещё что-то есть.
Вот гадство.
Надо срочно что-то делать. Иначе я своих друзей увижу на кольях…
А между тем, с оружием никакого прогресса никак не наблюдалось. Как бы я под себя его не клал, как бы скотчем не приматывал, не получалось у меня и все. Я и разобрал его раз десять, собрал, нащелкался спусковым крючком, смазал тщательно, даже запасную пружину подобрал. Да все равно прогресса нет. Даже отдельно патроны не переносит.
Попробуем по другому.
Попробуем потренироваться хорошо, очень хорошо.
Попробуем потренироваться до упора! Так, чтобы руки и ноги отнимались, чтобы пистолет и в самом деле стал продолжением меня самого, моей руки. Чтобы засыпать с ним и просыпаться в с ним — но уже в другом мире!
Не было и мысли о том, чтобы нести его в тир. Во-первых, денег-то тир и так кушал хорошо, прилично даже. И я там старался особо не отсвечивать, вдруг кто заинтересуется, откуда это у студента столько денег? А во-вторых, со своим приходить… Не думаю, что одобрят. Ментам уж точно стукнут. Обязанности у них такие.
Значит, надо найти тихое место, где мне никто не может помешать получить мою долю удовольствия.
Место я знал, я о нем очень хорошо подумал, и пришел к выводу, что лучшего места и быть не может. Не очень далеко от того пионерлагеря, куда мы ездили с Вербицким и Костиком, в котором мы познакомились с Молчаном, были полянки и рощицы, и даже пара неглубоких оврагов. Подобраться-то к нему просто, но вот только без машины. Есть ли там кто-нибудь сейчас, зимой? Нет, нету. И от жилья далеко, ещё тогда Вербицкий что-то сказал… Но дорогу я запомнил. На лыжах доберусь, часика за два. Иди себе по дороге да иди.
И вот откладывать просто уже некуда. Снег сойдет, так я вообще туда не доберусь…
Так что вместо законного сна дома я умылся-побрился, махнул ещё кофе, попутно сготовил штук семь бутербродов, один в рот, остальные в рюкзак. Туда же отправился термос, в котором я кофе держал на ночных сменах. Подумав, от кофе решил отказаться, заварил себе крепкого красного чаю. Карту, обязательно карту. Мобильный, фонарик, спички-зажигалку, пенку обязательно… Да что я это, я ж не на ночевку еду?
Ну а вдруг?
С трудом утрамбовал все вещи в рюкзак, повесил на плечи, попрыгал пару раз. Держит вроде бы. Теперь вот свитер, вот куртку охранную, она у меня как раз под городской камуфляж, ну который черно-серые пятна. Штаны такие же есть, как-то купил на распродаже, да не ходил в них ни разу… Дешевые были, вот и купил.
Втиснулся в них, подвигался. Вроде бы по швам не расходятся, держат. Вот и завязочки тряпочные есть в ногах, их завязать можно.
— О, а ты куда это? — Встретился в подъезде сосед с пустым мусорным ведром и сигареткой в губах.
— Да вот спортом решил заняться. — Ответил я, встряхнув лыжи. — Иду кататься. Не хочешь присоединиться? Бросай курить — вставай на лыжи! А то зима скоро кончится!
— Да не, я лучше по пиву… — Опасливо протиснувшись мимо меня, сосед стал подниматься по лестнице вверх. Тот самый, который тогда ещё меня увидел, когда я в квартире зеркало разбил. Эх, сочтут меня тут странным…
В метро пришлось купить ещё одну поездку, вредная тетка-контролерша никак не хотела пускать просто так.
— Много вас тут ходит, а как другим людям ездить?
Идти через противоположный вход не хотелось, тащиться к другой стации тоже. Да и подавись ты…
Вышел уже на вокзале. Куча народу, кто с баулами, кто с чемоданом. Кто-то вот с пивком, свой же брат-охранник со смены едет. Живет в области, работает в городе. Вот и лыжники, в вязаных шапочках и бело-красных комбинезонах. Такие же, как и я, разве что у них ствол в рюкзаке не спрятан. Так, с ними контактировать вообще ни к чему.
Втиснулся в электричку, протрясся несколько станций. Вышел, быстро миновал по краю деревню и прошел вдоль дороги, все глубже увязая в снегу. Вот-вот, вот вроде бы в ту просеку съехала Делика…
С непривычки лыжи одеть было трудновато. Я их уже года три не надевал точно, а то и больше, с тех пор, как уроки физкультуры в школе кончились. Хорошо хоть, что крепления у меня универсальные, на берцы хорошо подойдут.
Быстро смазал лыжи мазью, выбранной наугад. Ну, не знаю я и не помню, какие именно из этих тюбиков с выцветшими этикетками для какой погоды. Вот этот вроде, зеленый когда-то, подходит…
Итак, рюкзак надеть на оба плеча, застегнуть на груди застежку, чтобы лямки не разбегались, палки в руки, и поехали!
Кое-как до леса добрался. Тяжело было поначалу, лыжи все норовили разъехаться в стороны, уронив меня носом вперед, но уже на опушке втянулся в ритм, и пошел по снегу, длинно отталкиваясь палками.
Вот и лес. Красота. Деревья и кусты все в снегу, тропинка, на месте которой лыжня, метнулась в сторону, а через час неспешного бега на лыжах впереди возникли полуразваленные корпуса лагеря.
Остановился, отдышался. Куртку я расстегнул в самом начале бега, ибо сразу же нехило вспотел. Подумал, остановился, снял куртку и повязал её себе рукавами на пояс, под рюкзак. Вот так, так нормально будет.
Так, а жду-то чего? Вперед, за приключениями!
Зимой в лагере кто-то бывал. Ворота и подъезд к ним были очищены от снега, а в колее отпечатались рубчатые шины какой-то джипообразной техники. Небольшая полянка тоже очищена, на ней ещё остались колышки от палаток и большое кострище по центру.
Я разворошил снег, увидел золу. Тут большой костер был.
Хорс что ли, со своими людьми? Надо было у Вербицкого спросить.
Ну да ладно, я не за тем приехал.
От заброшенного пионерлагеря отходить далеко не стал, в лес решил не углубляться. Тут по сторонам стен много, они могут заглушить шум выстрела. А лезть в лес… Одно дело в городе размышлять и рассуждать, а совсем другое дело в самом деле тут копошиться. Снегу намело мама не горюй, причем слоями лежит, наст, на нем снежный «пирог», ещё раз наст, который не растаял. Ещё корни деревьев и мелкие кусты, которые сразу и не разглядишь. Сломать лыжу, и ещё до-олго я отсюда выбираться буду. Снегоступы-то делать не умею, а при попытке шагнуть я провалился по пояс, потом долго выковыривался и лыжи снова нацеплял.
Так что уж лучше тут. Тут и места открытые, и снега нету почти, и понятно куда бежать, если что.
Кстати, а что я теряю-то? Почему бы и не залезть внутрь вот этих корпусов-то? Там уж точно никто не услышит. Стены звуки хорошо глушат.
Ну, полез. Оставил лыжи и палки лыжные у стены, чуть разгреб снег, освобождая проход. Вроде бы вот сюда летом ходили, нет? Да, сюда. Только тогда тут лестница не так снегом была завалена, как сейчас.
Но и сейчас пробраться тоже можно.
Кое-как выбрался на второй этаж, в большой общий зал. Очистил от наметенного через окна снега небольшой кусок пола, сложил туда куртку и рюкзак на неё.
Осторожно открыл нижний клапан сумки, разворошил ткань. Ну, иди сюда, родимый мой.
Достал ствол.
Сталь тускло блеснула в свете зимнего солнца.
Сделал все, как учился в тире. Снарядил магазины патронами, заткнул за пояс, под ремень, чтобы было удобнее выхватывать. Пару раз передернул затвор, проверяя, чтобы патрона не было. Глупо, наверное, кроме меня никто пистолета не касался, и откуда там патрону взяться? Но делать так — это хорошая привычка, и к ней надо привыкать. Мало ли какой ствол потом придется в руках держать? Вхолостую пощелкал курком, направив пистолет в сторону дальней стены.
Зала метров двадцать будет, с другой стороны коридор, окна выбиты все, а я стою внутри. Снаружи меня не видно, и выстрел по лесу не раскатится грохотом.
Вынул из-за ремня магазин, единым плавным движением вставил его в приемник, постарался мягко передернуть затвор. Все, патрон в стволе, теперь можно стрелять. пистолет двумя руками, мягко тянем за спусковой крючок. Курок уже взведен. Мягко двинуть палец…
— Бах! — Сказал пистолет. От испуга я отдернул палец от спускового крючка. Крючок щелкнул обратно, возвратился на место. Вниз по стене медленно спадало облачко выбитой штукатурки.
Вот мать твою так.
Пробуем ещё раз. Теперь уже более нормально.
Стоп!
Опомнившись, я подошел к окну, прислушался. Тишина вроде бы, ничего не слышно, ничего не видно. Птицы над лесом не летают, вороны не каркают.
Значит, никого не потревожил. Да и не думаю, что сюда милиция сунется. Застрянет казенный УАЗик, так его ж ещё потом и вытаскивать надо, да то, да сё… Вот на станции кого-то потрясти, так это они запросто.
Прицелился тщательно в трещину на стене, покачивая ствол, чтобы из мушек получилась такая вот буква «Ш». расстояние между палочками должно быть одинаковым, теперь вот концентрировать взгляд… И выбирать слабину курка… То есть спускового крючка, помнить надо, что у пистолета эти две части совершенно разные. Курок — это который сзади, бьет. А спусковой крючок — это за что я хватаюсь, когда стреляю…
— Бах! — Пистолет подпрыгнул в руке вверх-вправо, а трещина на стене в полутора десятков метров от меня стала чуть шире. Пуля высекла сноп искр от какой-то металлической части. Кур… То есть спусковой крючок я зажал, не дал ему освободиться.
Вот так уже лучше. Но у меня ещё патронов хватает.
Дальше. Осторожно освобождаем спусковой крючок, и ещё раз пальнем…
— Бах! Бах! Бах!
Все три мимо, вокруг трещины появились небольшие кратеры выбитой штукатурки.
Ещё раз, по два выстрела. Сначала вот в эту трещину, потом в эту, потом в эту.
Пистолет прилежно бабахал в моих руках, к концу коробки патронов я уже приноровился к нему. Да, это не ижик, ИЖ-71, это серьезная машинка, которую недаром признали во всем мире. Кратеры вокруг трещин выросли, но к концу третьего магазина они стали кучковаться вокруг тех мест, что я избрал как мишени. А когда выпустил последние патроны, то в мишень попадал четко, и уже сразу мог сказать, попаду или нет.
Хорошо получалось.