Инструменты «Санскара» стали выходить из строя. Ну не были они рассчитаны на такую нагрузку! Ну никак не были! Получалось, что на одну пушку уходило в среднем по пять — шесть пластинок.
Но зато пушки-то получались…
Пока что двенадцать штук есть, красивое число, ровное и хорошее.
Придется все же к Марио ещё несколько раз наведаться, только теперь я уже более точно знаю, что же именно мне надо.
Или попытаться купить стволы в своем мире?
Ага, кто б мне их продал-то… Нет, продадут, конечно же, но сразу за фактом передачи денег на меня стукнут всюду, куда только можно, от милиции и до «Гринписа».
Если оружейный дворик инструмент потреблял как в прорву, то в иных делах «Санскар» выступил куда как более лучше. С его помощью соорудили протяжной станок, получили проволоку.
Ох, я как увидел, КАК её тут до меня делали, так еле от смеха сумел удержаться.
Итак, фильеру тут знали уже. Фильера — это такая доска с постепенно уменьшающимися отверстиями. То есть на входе отверстие больше, на выходе меньше. В эти отверстия постепенно проталкивают металлический пруток, он становится все тоньше, тоньше, тоньше… И так до нужного диаметра. Так вот, с одной стороны через фильеры эти заготовки пихают, скрученную и разогретую чуть металлическую ленту, а с другой стороны сидит на качелях мастер Гильдии Ювелиров, весь такой в шапке и в меховой накидке, да ещё какими-то амулетами увешанный. Качели вперед, мастер клещами цап за кусок проволоки на выходе, качели назад, мастер держит до упора, пока до упора не подойдет, потом снова качели вперед, и снова цап за следующую часть…
Волшебная технология.
Я поржал хорошо, конечно.
Процесс, несмотря на комизм свой, тяжелый и долгий, много проволоки так не получить. И фильер стальных тут обработать трудно, их литьем получали, везли из Рохни. Вот цена проволоки и ого — го как вскакивала…
Но инструменты «Санскара» не подвели, так же, как и водяное колесо на небольшом ручье через Мойку. Для прокатного стана было тяжело, а вот для волочильного как раз сработало, да ещё и на ура.
За день через новые фильеры накрутили больше, чем раньше за месяц.
Куда её девать поначалу не было понятно, но вот как только я перетащил схему станка по получению витых пружин, собрали его, наладили и получили первую продукцию, то сразу все сомнения оказались развеяны. Станок уже расположился в бывшей Мойке, работал и давал продукцию. Хорошая-то пружина, она везде нужна, от арбалета до замка. Да и просто так, в хозяйстве пригодиться же. Ну и кольчуги плести, конечно же, хотя против пороха-то… Думаю, что скоро сойдут кольчуги на нет. Но пока что, пока на этом можно хорошо заработать… Несколько купцов отправились в путь с грузом проволоки и замков, а я смог выплатить своему войску жалование ещё на пару недель.
— Солнечные танцы. — Произнес я со вкусом. — Итак, что же это и с чем это все едят?
— Это большой бал, Ваше Величество. Каждую весну он дается в нашем королевстве. Когда ваши благородные предки сюда прибыли, то появление на этом берегу они отметили…
Дальше я уже не слушал. Деваться в любом случае некуда, бал так бал.
— Через неделю даем. — Решил я. — Прям на неделю. Дни объявляются выходными, народу поставят выпивку…
Все дела я спихивал на своих подчиненных. Ждан, так тот вообще просто пропадал в торговом доме, мало — помалу выводя его на достойный уровень. Что-то продавалось, что-то шло в закрома. Также, по моему поручению, наладили закупку зерна, вроде бы получилось.
Картошку мою чуть не вырыли мальчишки, отличился Виктор, который ростик. Шел мимо, заметил, отнял ягодки, которые детишки с кустов надергали и чуть не скушали в темном углу. Сначала сам хотел разобраться, да случился рядом один пожарник, и ревущих в три ручья детишек привезли ко мне.
Я сдержался, но в последний момент. Пять человечков едва на тот свет не отправились из-за своей глупости. И из-за моей тоже! Что мне мешало за той делянкой учредить пригляд-то?
Пришлось на охрану делянки поставить парочку гвардейцев. Выглядело… Ох, красиво оно выглядело, занялась картошечка-то! Теперь лишь бы пару лет продержаться, да не допустить картофельных бунтов*, крестьян-то у меня и так маловато осталось, стараниями графа Лурга, чтоб ему пусто было. И лет через пять… Лет через пять у нас уже картошку покупать будут, а не только замки да пружины. Порох важное дело, но что толку в порохе, когда жрать нечего?
* — массовые выступления крестьян в России в 1830–1840 годах. Крестьяне отказывались сеять картофель, считая его порождением дьявола. «картофель есть отрождение того заветного яблока, за которое лишился блаженства первоначальный человек, и что когда оно с проклятиями было брошено на землю, то от него родился картофель и, следовательно, семя сие есть антихристово» Крестьянское движение в России в 1826–1849 гг. М., 1961. С. 248–257. Под это же удачно приплелись попытки введения некоторых реформ на селе, нашлись чиновники, желающие урвать на этом свой куш, и в результате погибшие, разоренные и сосланные в Сибирь на поселение крестьяне.
Вызвал к себе Коротыша.
— Давно не виделись. — Обрадовался я ему как родному. — Вот, думал, что сидишь ты, скучаешь, дел у тебя нету почти…
На деле, Коротыш только — только разобрался с народом, который мы из Мойки надергали. И занятий у него было до и больше. С мастером Виктором они двое суток напролет сортировали рабочих, а ещё искали залежи горного отвара, которые жители Мойки успели по всем щелям припрятать.
— Ваше Величество, как можно!
— Знаю я всё, знаю! Вторые ты сутки не спишь. Все знаю. Но с делами пока что хорошо справляешься.
Коротыш поклонился.
— Всегда верен…
— Нам не только верные надобны, но ещё и умные, а вот таких найти посложнее. Значит, будет тебе моё новое задание, Коротыш. Сложное, как не знаю что, но выполнить его надо. Видел у меня делянку?
— Кусты зеленые такие? Помню… — Коротыш наморщил лоб.
— Вот, оно самое. Съедобного в тех кустах ничего нету, более того — они сами по себе ядовиты могут быть. Особенно от них ягоды.
— Желаете сварить ядовитый отвар для врагов, Ваше Величество?
— Да нет, ты что. Самое съедобное у них — это клубни. Корни… Не знаю, как это сказать. То, что в земле растёт. Желаю, чтобы ты, как бывший крестьянин, взял кого надо и распространил мне картошку по всем деревням, какие только найдешь. Через пару лет крестьяне должны сеять не только зерно, но ещё и картошку.
— Можно ли спросить, Ваше Величество, зачем это надо?
— Затем, что от картошки куда больше проку, чем от зерна. Дольше храниться, сожрать её можно больше, и приготовить вкуснее. Второй хлеб это, Коротыш. Ну, что мнешься, говори давай, что тебя тревожит?
— Сомневаюсь я как-то, Ваше Величество… Что кому-то это по нраву придется… — Помялся Коротыш. — Крестьяне издавна рожь да зерно сеяли, ну яблони иногда, виноград тот же, бортничали, скот разводили… Да и Малый народ неизвестно что…
— Малый народ — сказки. — Отрезал я.
— Это так из города кажется, со стен. А как в лесу пройдешь…
— Да бывал я в лесу. И в развалинах города бывал.
— В развалинах это ещё не так ощущается, Ваше Величество. А вот где-нибудь в Вересковом Овраге или в иных местах… Из города хорошо над сказками смеяться. Только вот никто из крестьян не смеется. Иногда проще крынку молока на ночь оставить, чем священника из города приглашать.
Я ощутил, что я чего-то в этом мире не понимаю. Или чего-то все ещё не знаю. И что мир этот… Ещё с посещения тех развалин мир этот мне казался шире, чем он есть.
— Так, Коротыш. Давай-ка расскажи мне про этот самый Малый народ. Кто это такие?
— Это те, кто тут жил до людей, Ваше Величество. Кого ваши предки… Изгнали.
— Сказки? Сам ты кого из них видел?
— Если б видел… То тут, с вами, не разговаривал, наверное. Малому народу праздное любопытство не по нраву. Утащат к себе, и не поминай как звали. Будешь потом с крыльями над озерами порхать или по деревьям шастать, а то может и так быть, что крови людской восхочешь… Бывали уже случаи. Вам старших спросить лучше.
— Это которые в Королевском Университете, что ли?
— Какие ж это старшие. В деревнях надо поспрашивать, кто из стариков остался, так те знают что. Они расскажут. Ещё легенда есть… — Коротыш замялся. — Про… Ну, про Шеен.
— Что за легенда?
— Вы не зна… — Коротыш запнулся, что-то запретное словно хотел сказать. Словно матом выругаться.
— Нет, не «зна»! Откуда я мог всё «зна», мне на ночь никогда сказки не читали, сам понимаешь. У королевы другие заботы были.
— Я и сам не очень хорошо знаю, Ваше Величество. Слухи разные ходят, а те, кто правду знает, сейчас уже там, за небесами, в Светлых Чертогах. Говорят, когда сюда первые рыцари приплыли, Малый народ противился сильно и чуть было не скинули в море всех людей. Но потом Шеен заключили с ними договор. То ли поставили огненную стену, то ли пригрозили чем, то ли купили… Короли ваши почему-то ту легенду не любят сильно.
— Сказки на ночь. — Определил я все это. — Коротыш, сейчас не до того. Сам понимаешь, что вырваться из продовольственного кризиса нам никак не дадут. Либо Орда, либо что-то ещё будет. Дальше покупать хлеб у Империи мы не можем. Поэтому вот эта самая картошка нас должна спасти.
— Как вы сказали, Ваше Величество? Картошка? Хорошо… Я попробую. Что надо с ней делать?
Я рассказал, потом выдал Коротышу наряд гвардейцев, которые должны были отвечать за посадки, также выдал денег и приказал набрать себе народ. Министр Сельского хозяйства все ж таки нужен…
— Пока что назначу тебя исполняющим обязанности Министра Сельского хозяйства. Сокращенно — и точка о точка. А там поглядим, как справишься. Барону Алькону и в суде дел по горло.
Не очень хорошие новости мне принесли Феликс и Брат вечером.
— Ваше Величество, послы Степи… Пропали! — Выпалил Брат с порога.
— Да и хрен с ни… — Я уж было обрадовался, да прикусил язык, совсем как в добрые старые времена. — Так. Рассказывай.