— Только в них, Ваше Величество. Но…
— Барон Утрехт, я в ближайшее же время прикажу выделить сумму, достаточную, чтобы ваша племянница прошла полный курс… То есть полное обучение в Королевском Университете. По её выбору. Но ведь есть что-то ещё?
— Я бы не хотел, чтобы девушка оказалась одна среди соблазнов большого города, Ваше Величество…
Каких ещё в задницу соблазнов? Видел бы ты, барон Утрехт, как иногда отрывались первокурсницы — студенточки из-за МКАДа, попав в общагу из-под родительского присмотра. Соблазны большого города… Да какой это, в задницу-то, большой город? И какие тут могут быть соблазны? У нас вот полно, мальчики с деньгами, ночные клубы, куда без денег не пускают, и опять же, дом родительский со строгой мамой далеко…
— За девушкой присмотрят надежные люди. Я не обещаю, что она не поддастся соблазнам нашей столицы… Но обещаю ей свою защиту, пока она не будет нарушать наши законы. Даю слово.
— Благодарю, Ваше Величество. — Поклонился мне барон Утрехт.
Нда. Это у нас называлось «пристроить в институт», по ходу у Васнецова предки какие-то крупные милицейские начальники. Ну вот и я теперь, получается, кого-то могу в институт пристроить.
Под вечер к моей королевской палатке подошел Петрович. И как он все время умудряется от охраны уходить-то? Мохнатый, лохматый, в простой одежке, как тут крестьяне одеваются, а за спиной торба на веревке.
— Заходи. — Пригласил я его. — Располагайся. С чем пожаловал?
— Ваши враги, высокий королек! — Буркнул Петрович. Поставил торбу свою на пол, покопался в ней, и продемонстрировал мне ожерелье из больших пальцев, только что срезанных. Многие ещё кровили.
— Вот ничего себе. Убери эту гадость. Сколько тут народу?
Барон Шорк сглотнул.
— Все, кто из замка бежал. — Сказал Петрович. — Все людишки. Кого могли.
Ожерелье он меж тем спрятал в большую торбу обратно.
— Молодец, договор выполняешь. За то… За то дарую я тебе… Дарую… Что ты хочешь?
— Чтобы войска Вашего Величества нас не трогали! — Быстро сказал Петрович.
— Так они вас и так не трогают… Может, денег? Или?
— Наша думать. — Сказал Петрович. — Твои враги умирать, высокий королек.
— Хорошая какая идея. — Вздохнул я. — Давай с тобой договариваться, как и где общаться будем… Ну как бы тебе объяснить-то, волосатому? Ну как я вот тебя найду, если мне будет надо?
Петрович явственно побледнел.
— Ну не трясись. Вдруг я поговорить захочу, какое-нибудь предложение сделать. Вот, к примеру, есть у меня лампы хорошие, видал? — Я показал на светодиодную лампу. — Если желаешь, бери штук десять, лес освещать. Темно ж, небось, по тропам-то шарить? Лампы хорошие, сделаны из эк… эк… чистого природного материла, никакой химии и колдовства… Металл, дерево, кровь земли… Повесишь в жилище, будет тебе свет и уют!
Петрович побледнел ещё больше. Я сначала не понял, в чем тут дело, но потом вспомнил свои расказни про горючие и ядовитые воды.
— Нда, вижу, не впечатлил. Хорошо. Подумаем, чем помочь-то вам можно. Лекарства, может? Снова нет? Ну как желаешь. Тогда сделаем так. От вас нужен один человек, через которого я буду с вами договариваться…
Не без торга согласился Петрович прислать одного своего. Вернее даже не прислать, а место встречи выбрать и условные сигналы, чтобы человек этот мог ко мне приходить незаметно. Ещё не хватало такого дикаря у себя в замке селить! Пошли б слухи, и сразу все убийства и разорения, чинимые Малым народом, повесили на совесть короля — колдуна. Не знаю почем у меня до сих пор в колдовстве не обвинили…
Проснулся в своем мире я с чувством глубокого удовлетворения.
Сколько же много дел переделано!
Глава 41
На границе тучи ходят хмуро…
— Вот такие дела. — Сказал Чеботарев, хитрым финтом закручивая меня вокруг оси. Меч мой тренировочный при это мало того что оказался у него в руках, так ещё и около моей шеи.
— Сдаешь, Сережа, сдаешь!
— Есть немного. — Согласился я. И в самом деле, пришлось согласиться. Форму я потерял. И это стоило мне парочку синяков, несколько не очень приятных минут с потерей самоуважения.
— Так тренироваться надо чаще. — Влез Молчан. — Ты вообще куда пропал-то?
— Сессия! — Грустно скривился я, принимая меч обратно от Чеботарева. — Как говориться, от сессии до сессии живут студенты весело, а сессия всего-то ничего.
— Ага. Ну, будем наверстывать, да? — Это Гюго.
Будем, конечно. Я теперь и в том мире тоже тренируюсь, барон Шорк взялся за дело серьезно и очень скрупулезно. По часу в день занятий, причем не одно и то же, а чередуются, чтобы моё тело не запомнило и не пошло по легкому пути. Всего-то ничего занятий было…
Лану тоже пришлось поучить, она выразила желание, и теперь у меня появилась соперница. Хотя барон Шорк и хмурился, но все же не мешал, учил честно, на совесть. Иногда и Виктор приходил, и Ждан тоже, помахать железом.
За время своего руководства кооперативом «Весна» Ждан успел пополнеть, и теперь усиленно форму набирал. Виктору тоже было чему поучиться.
Не знаю, что бы было, если бы сошлись в поединке барон Шорк и сержант. Кто бы победил. Не уверен, что победу можно и на сержанта поставить сразу, за спиной барона Шорка были долгие времена, когда он продавал свой меч в Срединных странах. А продажа меча это дело такое, либо ты врагов хорошо рубишь, либо они тебя, иного не дано.
Сошлись ещё раз в поединке, меня опять позорно повергли на пол, я лежал на мате и глядел на то, как махали бокенами Молчан и Чеботарев. У обоих получалось хорошо, треск стоял как на лесоповале.
Победил Чеботарев, он обманчиво — легким движением кинул Молчана на землю, и отметил удар мечом.
— Вот так. Теперь рукопашный давай.
— Да ты робот. — Сказал ему на это Молчан. — Но давай.
Сошлись, Молчан снова оказался на полу. За ним Гюго, меньше всего продержался я.
— Теряешь форму. — Заметил снова Чеботарев. — Давно в спарринге не был. Мышцы есть, а вот привычки к бою нету в помине. Ничего, за лето наверстаешь!
Ну, наверное.
Расселись на матах, разлили по низким пиалам чай из принесенного Чеботаревым термоса.
— Серег, ты на рынке-то был? — Спросил невзначай Чеботарев.
— Конечно. — Аккуратно отхлебнул я ароматного чаю. — Хороший там дядька, грамотный, собирает все что нужно.
— Угу. — Согласился Чеботарев. — Слушай, а так ты куда эти лекарства-то деваешь?
— Ну… Надо. — Уклонился от ответа я.
— Хорошо. Если надо, то возможно взять большую партию. По сходной цене. Последние, оставшиеся на складе. Будешь брать?
— Цена интересует.
— Договоримся. За ними надо съездить. Там уже выкидывать собрались, в той вч, где я раньше послужил, вот и о тебе вспомнил. Слушай, тебе вообще нужно-то что? Может, я ещё знаю места какие?
Я призадумался.
Ну, в самом деле, что мне нужно?
— Гранатомет «Пламя» бы. — Вспомнились рассказы Сереги — большого. — Или боевой вертолет.
Глаза Чеботарева чуть вильнули в сторону. Ого! Значит, при желании может достать? Кто же ты такой, Алексей Иваныч, а?
— Шутка. Вот бы ноут хороший.
— Защищенный ноутбук подойдет? У меня коллега из Японии таскает. Клавиатура английская, найдешь сам наклейки на клавиши. Усиленный аккумулятор, можно бить и в воде топить… Всё одно работает. По знакомству могу скидку сделать.
— Договоримся. — Сказал я. Эх. Вот как раз то, что нужно. — Цена?
Цена приемлемая, хотя раньше бы она меня привела в ужас. Ну не для себя же я его тащу в тот мир, точно не для себя.
Вот бы ещё постараться и устроить там компьютерный класс. Пару мощных машин, с большой памятью, может быть даже и на сотню гигов, потихоньку носить туда библиотеку нужной литературы, записывать там.
И ведь стальная защита-то! Никто, кроме меня, этим воспользоваться не сможет! Никак не сможет! Зато я много чего смогу… Практически все я смогу, если постараться. Так что идея заслуживает очень тщательного рассмотрения.
Заскочил к Мишке, узнал, что да как. С его стороны уже был готов проект небольшой установки по очистке воды, также зарядил Мишка деньгами несколько своих знакомых химиков, и те клятвенно обещали выписать рецепт полупромышленного получения серной и азотной кислот. В условиях средневековья, конечно же.
А самое главное…
— Это все оно? — Я взвесил в руке папку с чертежами.
— Да. Ткацкий станок Картрайта…* Самый простой, какой только можно. — Мишка просто светился от гордости.
* — Эдмунд Картрайт — изобретатель первого механического ткацкого станка. Патент на первоначальную конструкцию был взят 4 апреля 1785 года, в 1786 году появился усовершенствованный образец.
— А где размеры взял?
— Ну… Смотался на фабрику ткацкую, у меня там тётя работает. У них там был музей, и там стояло что-то очень похожее. Я зарисовал, что мог промерял. А остальное так… Эмпирически… Прикинул по чертежам, какие размеры быть должны, их и поставил. И вот ещё, это прядильная машина. Какая-то «Дженни», я самую простую нашел. Там ещё лучше есть, если что… *
* — Прядильная машина, созданная английским механиком Джеймсом Харгривсом в 1768 г. и названа им в честь дочери «Дженни». Недостаток был в том, что нить получалась тонкая и слабая.
— Интересно. — Я поглядел на общий вид, рамную конструкцию. — Интересно очень. Мих, работа гигантская. Но проверить надо заказчикам. Если подойдет, так подойдет, если нет, то денег не получишь.
— Ну… Ясно дело. — Ответил Мишка.
— Будешь дальше искать, с размерами.
— Пойду в музей, померяю! — Легкомысленно отмахнулся Михаил.
— Все равно хорошо. — Я выложил плату.
Ну а потом в обнимку с папкой и очередной парой труб спать… В квартире их оставалось все меньше и меньше.
Мастер Андрей слег. Причем слег серьезно. Он давно уже потерял волю к жизни, и теперь только угасал. Душа в нем едва тлела. Умный, энергичный и предприимчивый мужчина превратился в гниющий изнутри овощ. Пытался Феликс что-то сделать, да уж не получалось у него ничего. Ни женщины, ни призывы подумать о той семье, что ещё есть, ни даже небольшой мордобой — ничего не помогало.