— Я этого не делал! — пробормотал Голик, беспомощно барахтаясь в смирительной рубашке.
Эндрюз оглянулся:
— Мистер Диллон, разве я не прав?
— Да, — неохотно согласился Диллон. — В какой-то мере правы.
Рипли не сводила серьезного взгляда с начальника колонии.
— Мне также необходимо переговорить с вами. Это очень важно.
Эндрюз с минуту подумал, потом сказал:
— Когда я закончу свои неотложные дела, буду рад немного поболтать с вами. Не возражаете?
Рипли, казалось, хотела что-то возразить или добавить, но промолчала и лишь кивнула.
8
Эрон решил позаботиться о воде, поставив на стол графин и наполнив стаканы. Впрочем, он мог бы и не утруждать себя. Как только Рипли начала говорить, все забыли о таких мелочах, как жажда.
Рипли рассказывала подробно, не упуская ни одной детали. Она начала с обнаружения яиц чужих тварей в отсеке гигантского космического корабля (откуда он прилетел, так и осталось тайной) и гибели всего экипажа «Ностромо». Она объяснила, как ей удалось спастись, описала экспедицию на Ахеронт, также закончившуюся трагически, и ее бегство вместе с теперь тоже погибшими друзьями.
Стороннему наблюдателю способность Рипли помнить каждый мелкий инцидент, все подробности трагических событий могла бы показаться поразительной. Для самой Рипли это было большой проблемой: при всем желании она не могла ничего забыть.
Рипли кончила, но еще долго в кабинете начальника колонии стояла тишина. Внимательно наблюдая за реакцией Эндрюза, Рипли выпила полстакана очищенной воды. Начальник колонии сложил руки на животе и наконец сказал:
— Давайте проверим, правильно ли я вас понял, лейтенант. Если верить вашим словам, то мы имеем дело с неким хищным насекомым ростом восемь футов, в организме которого содержится чрезвычайно едкая жидкость. Это насекомое прибыло к нам на вашем корабле.
— Мы не можем утверждать, что это существо — насекомое, — поправила его Рипли. — Такая аналогия напрашивается сама собой, но это лишь предположение, не более того. Твари не склонны облегчать человеку изучение их таксономии. Трудно препарировать существо, которое растворяет инструменты, даже будучи мертвым, а живое старается сожрать исследователя или замуровать его в кокон. На Ахеронте колонисты прилагали отчаянные усилия, стараясь что-то узнать о тварях. Но безрезультатно. Чудовища опередили, расправившись с людьми. К сожалению, вся документация была уничтожена при взрыве термоядерного реактора. Мы очень мало знаем о чужих тварях и можем сделать лишь несколько выводов.
Более или менее уверенно можно сказать только одно: чужие твари создают биосоциальную систему, которая в общих чертах аналогична системам земных социальных насекомых, например, муравьев, пчел и некоторых других. Этим все наши познания и ограничиваются. По уровню развития чужие твари намного превосходят любых членистоногих, хотя в настоящее время трудно сказать, обладают ли они разумом в том смысле, в каком понимаем это слово мы. Я почти уверена, что у них хорошо развито обоняние. Не исключено, что у них имеются и другие системы восприятия, которые могут быть нам абсолютно неизвестны.
Они невероятно быстры, сильны и выносливы. Я сама была свидетельницей того, как одна из тварей оставалась живой и невредимой в глубоком космическом вакууме, пока мне не удалось поджарить ее выхлопными газами двигателей аварийно-спасательного корабля.
— Стало быть, тварь убивает человека, едва его завидев, и вообще она — зловредная штучка, — закончил за Рипли Эндрюз. — Это ваши слова. И разумеется, вы надеетесь, что я поверю этой совершенно фантастической истории, полагаясь только на ваш рассказ.
— Вы совершенно правы, сэр, — быстро поддакнул Эрон. — Изумительная сказка! Никогда не слышал ничего подобного.
— Нет, на это я не надеюсь, — спокойно ответила Рипли. — Я уже имела дело с вам подобными.
Эндрюз ответил без тени обиды:
— Пусть будет так. Предположим, я поверил всему, что вы рассказали, точнее, не всему, а самому главному. Что тогда, по вашему мнению, нам нужно делать? Написать завещания и послушно ждать, когда нас съедят?
— Возможно, для кого-то это было бы самым разумным выходом, — ответила Рипли, — но не для меня. С тварями можно бороться. Их можно уничтожать. Каким оружием вы располагаете?
Эндрюз расцепил пальцы и развел руками:
— Здесь исправительно-трудовое учреждение. Хотя на Фиорине некуда бежать, все же давать заключенным в руки оружие не стоит. Кому-то может, например, прийти в голову мысль с помощью оружия захватить шаттл, доставляющий нам припасы. Или какая-то другая сумасшедшая идея. Когда нет оружия, нет и соблазна украсть его и пустить в ход.
— У вас вообще нет никакого оружия?
— К сожалению. Как я уже сказал, Фурия-361 — современное и вполне цивилизованное исправительно-трудовое учреждение. Основой нашего существования является доверие. Наши заключенные совершили очень тяжкие преступления, но здесь они не просто расплачиваются за свои долги перед обществом. Они активно заботятся о сохранности имущества Компании. А руководство Компании полагает, что оружие только напугает заключенных и плохо скажется на их добросовестном отношении к труду. Как вы думаете, почему здесь только два надзирателя — Эрон и я? Если бы не наша система взаимного доверия, с этой бандой не справились бы и двадцать вооруженных до зубов надзирателей. — Эндрюз немного помолчал и уже спокойнее добавил: — Большие разделочные ножи есть на скотобойне, на кухне и в столовой. Кое-где сохранились пожарные топоры. Как видите, не Бог весть какое устрашающее оружие.
Рипли упала на стул и обреченно пробормотала:
— Значит, мы пропали.
— Нет — пропадете вы — пока на время, — холодно ответил начальник колонии. — Вы останетесь в лазарете. У вас карантин.
— Но почему? — поразилась Рипли.
— Потому что с первой минуты вашего появления на планете вы только создаете новые проблемы, а с меня вполне хватает старых. С тем, что произошло, я обязан разобраться и обязательно разберусь, но я буду чувствовать себя спокойней, если буду знать, где вы находитесь. Заключенные и без того взбудоражены сверх всякой меры. Если вы станете порхать, где вам заблагорассудится, и всюду совать свой нос, то обстановка в колонии дестабилизируется в еще большей степени.
— Вы не посмеете. Я не сделала ничего плохого.
— Я и не сказал, что вы сделали что-то плохое. Я ограничиваю вашу свободу передвижения исключительно ради вашей же безопасности. Здесь за все отвечаю я, и в данном случае я пользуюсь правами, которые дает мне положение начальника колонии. Когда вернетесь на Землю, можете вместе с комиссией по расследованию подать на меня официальную жалобу. — Эндрюз покровительственно улыбнулся. — Весь лазарет будет в вашем распоряжении, лейтенант. Думаю, там на вас никакое кошмарное страшилище не нападет. Правильно? Вот и хорошо, вот и договорились. Славная девочка. Мистер Эрон вас проводит.
Рипли встала.
— Вы приняли опасное решение.
— Почему-то я надеюсь, что последствия моего решения колония переживет. Эрон, как только проводите лейтенанта в ее новую квартиру, приступайте к организации поисковой группы. Как можно скорей. Пока мы не располагаем ничем, кроме спятившего Голика. Не исключено, что Боггз и Рейнз всего лишь ранены и ждут нашей помощи.
— Слушаюсь, сэр.
— Эндрюз, вы ошибаетесь, — сказала Рипли. — Вы абсолютно неправы. В тоннеле никто не мог остаться в живых.
— Увидим.
Эрон вывел Рипли из кабинета. Начальник колонии проводил их взглядом.
Расстроенная и разозленная Рипли сидела на койке. Клеменз стоял рядом. Громкоговоритель интеркома донес до них громкий голос Эрона:
— Всем собраться в помещении столовой. Приказ мистера Эндрюза. Всем немедленно в столовую, живей.
Короткое сообщение заместителя начальника колонии завершилось негромким треском статических помех.
Рипли бросила взгляд на Клеменза:
— Есть ли какой-нибудь способ сбежать с Фиорины? Аварийный челночный корабль? Любой способ, только бы удрать ко всем чертям.
Клеменз покачал головой.
— Это же колония, ты забыла? Отсюда не удерешь. Грузовой корабль приходит раз в полгода.
— И это все? — Рипли совсем сникла.
— Но тебе-то не о чем волноваться. Думаю, очень скоро сюда пришлют специальный корабль, чтобы забрать тебя и расследовать всю эту историю.
— В самом деле? Когда?
— Не знаю. — Очевидно, Клеменза беспокоила не смерть несчастного Мерфи, а что-то иное. — До сих пор сюда никто не торопился. В любом случае кораблю придется сделать большой крюк, а изменить маршрут всякого корабля нелегко и чертовски дорого. Ты не хочешь рассказать, о чем вы болтали с Эндрюзом?
Рипли отвернулась:
— Нет, не хочу. Ты подумаешь, что я сошла с ума.
Потом ее внимание привлек Голик. В кататоническом состоянии он стоял в дальнем углу и отсутствующим взглядом смотрел на стену. Сейчас он выглядел чуть лучше, чем в тот момент, когда его привели в лазарет.
— Это немножко нечестно, — пробормотал фельдшер. — Как ты себя чувствуешь?
Рипли облизала пересохшие губы.
— Не блестяще. Подташнивает и живот болит. Очень противно.
Клеменз выпрямился и кивнул, как бы подтверждая собственные мысли.
— Это последствия шокового состояния. Ничего удивительного, если учесть, что тебе пришлось пережить. Остается только удивляться, что ты не стоишь рядом с Голиком, уставившись в стену.
Клеменз подошел к Рипли, бегло осмотрел ее, потом направился к шкафчику и принялся рыться среди многочисленных склянок.
— Думаю, лучше всего дать тебе другой коктейль.
Клеменз взялся за шприц, но Рипли остановила его:
— Нет. Мне нужно быть начеку.
Ее глаза машинально обследовали возможные пути проникновения чужой твари в лазарет: решетки вентиляционных отверстий, двери. Но она никак не могла сосредоточиться, и даже очертания предметов расплывались перед ее глазами.