— Я говорю, что со зверюгой надо кончать.
— Подождите, — обеспокоенный, неожиданно вмешался Эрон. — К нам летит корабль Компании. Почему бы нам не дождаться его прибытия?
Рипли в упор посмотрела на бывшего заместителя начальника колонии.
— Кого собирается спасать та спасательная команда?
— Нас.
— Чепуха, — огрызнулась Рипли. — Им нужна только чужая тварь. И вам это отлично известно.
— Плевать мне на то, что им нужно. Не убьют же они нас?
— Я в этом не уверена. Вы не знаете Компанию так, как знаю ее я.
— Перестаньте. Спасатели заберут нас с собой, и скоро мы будем дома.
— Нас они с собой не заберут, — констатировал Диллон.
— Пусть так, но это еще не значит, что мы должны таскаться по тоннелям и голыми руками драться со зверюгой, — заныл Морс. — Господи Иисусе, дай мне силы!
— Вы так и так конченые люди. — Эрон медленно покачал головой. — А у меня жена. У меня ребенок. Я хочу домой.
И выражение лица, и тон Диллона говорили о том, что он не собирается уступать:
— Давайте начистоту. На тебя, Восемьдесят Пять, любому из нас наплевать. Ты не наш. Ты не принял нашу веру. Ты просто человек Компании.
— Конечно, — охотно согласился Эрон, — я человек Компании, а не какой-нибудь дерьмовый уголовник. Вы не устаете твердить, что я страшно туп, но у меня хватило ума, чтобы не схлопотать пожизненный срок. Хватит и на то, чтобы подождать, пока у нас не появится оружие. Потом можно будет выйти и повоевать.
— Ладно. Хорошо. Сиди здесь и грей стул своей задницей. Меня это устраивает.
Снова взметнулась рука Морса.
— А как насчет того, чтобы я тоже погрел здесь какой-нибудь стул? — выкрикнул он.
— Нет проблем, — заверил его Диллон. — Я же забыл, ты тот самый парень, которому Господь Бог даровал бессмертие. Все остальные тоже могут остаться. Мы с ней, — он показал на Рипли, — справимся без вашей помощи.
Заключенные поглядывали то на Морса, то на Диллона и Рипли. Морс почувствовал себя неуютно и, с минуту поколебавшись, изменил решение:
— Ладно, я пойду с вами. Я тоже хочу, чтобы зверюга сдохла. Ненавижу ее. Она убила и моих друзей. Но только не лучше ли нам подождать несколько часов, пока на подмогу не подоспеют ребята с оружием из этой чертовой Компании? Почему мы должны изображать из себя каких-то камикадзе?
— Потому что люди Компании не станут убивать чужую тварь, — объяснила Рипли. — Они прикончат тебя только за то, что ты ее видел, но тварь не тронут никогда.
— Бред какой-то, — Эрон недоуменно покачал головой. — Чушь собачья. Никогда не поверю, чтобы Компания распорядилась убить нас.
— Не поверите? — злобно оскалилась Рипли. — Когда Компания в первый раз услышала о чужой твари, директорат решил, что можно пожертвовать экипажем «Ностромо». Во второй раз они послали горстку космических десантников. Их тоже можно было списать со счета. Почему вы думаете, что Компанию обеспокоит судьба кучки уголовников, заброшенных на самый край Вселенной? Или вы всерьез надеетесь на то, что Компания позволит вам мешать разработке новых видов вооружения? Директорат Компании считает вас отбросами общества. Если одним заключенным или десятком их станет меньше, им на это решительно наплевать.
Когда Рипли замолчала, воцарилась тишина. Первым отозвался кто-то из заднего ряда:
— У вас есть какой-нибудь план?
— У нас ведь не только шахты, — начал Диллон, еще раз оглядев своих товарищей, — но есть и расплавленный металл, верно? Зверюга боится огня, я правильно говорю? Значит все, что нам нужно сделать, — это загнать проклятую тварь в большую форму и залить ее расплавленным металлом. — Ногой он отшвырнул стул. — Все мы смертны, все умрем, только одни раньше, другие чуть позже. Первый шаг на пути к небесам можно сделать и здесь. Не лучшее на свете место, но оно наше. В жизни самое главное, как вы с ней распрощаетесь: стоя во весь рост и глядя в лицо смерти или упав на колени и вымаливая пощады. Я не люблю просить. Никто и никогда не подавал мне милостыню. Поэтому я скажу так: давайте драться, и пусть зверюга боится нас, а не мы ее.
Заключенные переглядывались, как бы выжидая, кто первым осмелится согласиться с Диллоном. Когда, наконец, кто-то сказал "да", то уверенные ответы посыпались один за другим:
— Ладно, согласен. Я присоединяюсь.
— Почему бы и нет? Нам терять нечего.
— Да… ладно… правильно. Я тоже.
Кто-то крикнул громче других:
— Поджарим зверюге задницу!
— Договорились, — послышалось в ответ, — ты ее подержишь, а я буду поджаривать.
— Провались все пропадом, — подвел итог Морс. — Пошли ее бить.
Каким-то чудом им удалось включить освещение в тоннелях, проходах и коридорах. Проблема была не в электроэнергии — термоядерный реактор давал ее с избытком, — но за долгие годы бездействия распределительные щиты, контакторы и контрольные устройства не проверялись ни разу, поэтому не приходилось удивляться, что, хотя в некоторых тоннелях и проходах свет еще горел, в большинстве других мест влажный климат Фиорины ускорил наступление царства вечной темноты.
Рипли задумчиво смотрела на гигантскую литейную форму. Диллон и Трой стояли рядом. Из оставшихся в живых Трой разбирался в технике намного лучше других. На воле он даже успел немного поработать инженером. Ему прочили блестящую карьеру, которая неожиданно оборвалась, когда Трой застал жену в постели со своим начальником.
Приложив немалую инженерную и техническую смекалку, Трой убил и жену, и ее любовника. Обнаруженные судом симптомы временного помешательства обеспечили ему билет до Фиорины.
Теперь Трой объяснял, как пользоваться панелью управления и показания каких приборов определяют режим работы литейной формы. Рипли слушала его внимательно, но особой уверенности не ощущала.
— Когда последний раз включали эту машину?
— Лет пять-шесть назад. Это была плановая проверка. С той поры форма стоит.
Рипли поморщилась.
— Вы уверены, что поршень еще работает?
На этот раз вместо Троя ответил Диллон:
— Здесь ни в чем нельзя быть уверенным. Даже в вас.
— Я могу лишь сказать, что, если верить контрольным приборам, литейная форма должна работать, — беспомощно пожал плечами Трой. — Лучшего варианта все равно нет.
— Итак, — в который раз повторил Диллон, — сначала загоняем зверюгу сюда. Потом включаем машину, поршень приходит в движение и заталкивает тварь прямо в форму. Верный способ. Тут придет конец зверюге и всей этой истории.
Рипли повернулась к Диллону:
— А если кто-нибудь струсит?
— Тогда всем нам хана, — спокойно констатировал Диллон. — У нас только один шанс. Этой машиной мы сможем воспользоваться только один раз. Отступать будет некуда и некогда. Запомните, после того как будет включена машина, на несколько секунд вы останетесь в ловушке вместе со зверюгой.
— За меня не беспокойтесь, — кивнула Рипли. — Не струсьте вы, а я не подведу.
Диллон внимательно посмотрел на нее.
— Сестра, молю Бога, чтобы вы оказались правы и эта зверюга вас не тронула. Ведь если она захочет вылезти, то у нее будет только один путь — прямо через вас.
— Тогда тварь избавит вас от лишних забот, не так ли? — парировала Рипли.
Трой непонимающе мигнул, но времени на расспросы не оставалось.
— Где будете вы? — спросила Рипли Диллона.
— Где-нибудь поблизости.
— А другие? Они где?
— Молятся.
Все, кто остался в живых, поодиночке или парами пробирались по тоннелям и коридорам, колотя по стенам, крича и громко ругаясь. Все делалось для того, чтобы их услышала чужая тварь.
Неровный свет факелов отражался от стен тоннелей, бросая резкие тени на возбужденные лица. Грегор вылез из ниши и едва не споткнулся о своего приятеля Уильямса, склонившегося в молитве.
— Эй, Уилли! Ты веришь в эту святую брехню?
— Не знаю, — отозвался Уильямс.
— Вот и я тоже не знаю.
— А во что еще нам верить? Правда, теперь, когда мы по уши влипли, начинать поздновато, но лучше поздно, чем никогда.
— Правильно говоришь. А, плевать на все! — Грегор от души рассмеялся.
Потом вместе с Уильямсом он долго слушал, как эхо носило его искаженный смех по тоннелям и коридорам.
Морс прислушивался к нервному смеху товарищей, в котором ему чудились страх и даже истерика. Ему поручили пост у одной из переборок. Он нажал на кнопку. Загудел двигатель, переборка начала открываться и… на полпути ее заклинило. Нервно поежившись, Морс сунул голову в образовавшуюся щель.
— Эй, парни! Подождите, подождите. Я в этих машинах ни хрена не понимаю. Может, здесь надо что-то придумать. Я хочу сказать, эта чертова перегородка толком не открывается. Эй, ребята!
Из тоннеля никто не отозвался.
Грегор на ходу повернулся к напарнику:
— Что он там бормочет?
— Черт его знает, — пожал плечами Уильямс.
Кевин шел впереди, касаясь рукой стены тоннеля. В другой руке он нес факел. За ним следовал второй заключенный, за вторым — третий, потом четвертый. Цепочка факельщиков растянулась не на один десяток метров. Впрочем, в тот момент Кевин не видел никого из товарищей, и нервы его были напряжены до предела.
— Эй, вы слышали? — пробормотал Кевин в слабой надежде, что кто-то окажется в пределах слышимости. — Похоже, это был Морс. Только голос какой-то…
Внезапно раздавшийся отчаянный вопль заставил его замолчать. Кричавший был где-то рядом. Кевин машинально продолжал двигаться вперед, как будто паралич, моментально поразивший его сознание, еще не успел передать нужную команду ногам.
Кевин увидел впереди чужую тварь, она рвала на куски тело его друга Винсента. Долго не раздумывая, Кевин крикнул:
— Ну, иди сюда, чертово отродье! Попробуй добраться до меня!
Чужая тварь, будто поняв Кевина, с готовностью отшвырнула тело Винсента и бросилась на живого человека.
В свое время Кевин был неплохим атлетом. Когда он рванул назад по тоннелю, ему невольно вспомнились спортивные состязания. Всего пару лет назад