Клеменз начал было убирать ящик на место, в стенную нишу, но Рипли остановила его.
— Я в этом не уверена, — сказала она и тяжело вздохнула. — Я настаиваю на том, чтобы вы произвели вскрытие.
Клеменз недоуменно смотрел на Рипли, он не верил своим ушам.
— Послушайте, мне кажется, вы еще не вполне оправились от потрясения. Половина вашего организма еще не очнулась от гиперсна.
— Видите ли, — парировала Рипли тоном, не допускающим возражений, — у меня есть очень веские причины обращаться к вам с такой просьбой. Я настаиваю на вскрытии.
— Не хотите ли поделиться со мной этими "очень вескими причинами"? — сдержанно поинтересовался Клеменз.
Рипли заколебалась.
— Разве недостаточно моей просьбы?
— К сожалению, недостаточно. Боюсь, что такое объяснение, как "просьба близкого друга покойной" не устроит инспекторов Компании. Вам придется придумать более веское основание. — Клеменз выжидающе замолчал.
— Хорошо, — сказала наконец Рипли. — Опасность заражения.
— Заражения чем? — моментально среагировал Клеменз.
Рипли была явно сконфужена.
— Я не врач. Вам видней.
Клеменз покачал головой.
— Повторяю, вам придется придумать что-нибудь более убедительное.
— Холерой, — нашлась Рипли. Она смотрела прямо в глаза Клемензу. Ее решимости можно было позавидовать.
— Это несерьезно. За последние двести лет ни разу нигде не сообщалось ни об одном случае заболевания холерой. Валяйте, расскажите еще что-нибудь. У нас любят посмеяться. Может быть, оспа? Лихорадка денге?
— Я же сказала — холера. Я входила в состав отряда, который подверг ядерной бомбардировке планету Ахеронт. Там экспериментировали с разными мутантными штаммами бактерий и вирусов. Считалось, что эксперименты проводятся в надежно изолированных помещениях, что они совершенно безопасны. Возможно, вы слышали, что Компания интересуется и такими проблемами. Инфекция вырвалась наружу и… распространилась по планете. Этот штамм был особенно вирулентен, и эффективного средства против него не существовало. Сдержать распространение инфекции тоже не удалось, хотя такие попытки предпринимались.
— Значит, вы сбросили ядерную бомбу? Признаться, радикальный способ борьбы с эпидемией. Конечно, до нас доходят не все новости, но, мне кажется, о таком происшествии мы бы узнали.
— Вы в этом уверены? У меня такое впечатление, что вы работаете не на нашу Компанию. Впрочем, не исключено, что весть о ядерной бомбардировке докатилась и до Фиорины. Начальник вашей колонки не произвел на меня впечатление чрезмерно болтливого человека. Возможно, он все знает, но решил, что распространять такие сведения среди заключенных ни к чему.
— Может быть.
Клеменз был вынужден признать, что Рипли поколебала его уверенность и пробудила любопытство. А что, если Эндрюз и в самом деле скрыл эту новость? Разумеется, начальник колонии и не обязан держать заключенных в курсе всех текущих событий.
Но холера? Мутантный штамм или немутантный, все же рассказанная Рипли история казалась слишком неправдоподобной. А если она говорит правду и тело девочки таит заразу, перед которой они окажутся бессильными?..
А может быть, рассуждал про себя Клеменз, это полуправда. Не исключено, что опасность эпидемии и в самом деле существует, а вся история с холерой придумана для отвода глаз. Очевидно одно: Рипли уверена в том, что для вскрытия имеются веские основания. Она — человек военный. К черту, решил Клеменз, какое мне дело до этих тонкостей?
Рипли молча ждала, не сводя глаз с Клеменза.
Какого черта, подумал он.
— Как вам будет угодно.
После морга другие помещения заброшенного, полуразрушенного комплекса казались светлыми и радостными, словно альпийский луг в разгар весны. В кабинете аутопсии вдоль одной из стен выстроились шкафы из нержавеющей стали; на некоторых из них сохранились таблички с кодовыми обозначениями. Кафельные плитки пола потрескались, а местами были совсем выбиты. Конечно, отремонтировать пол нетрудно, но ни у кого не было ни запасных плиток, ни нужного инструмента, ни желания заняться ремонтом.
В центре кабинета под мощными лампами стоял блестящий светло-кремовый стол. Клеменз надел халат и маску и наклонился над уже подготовленным к вскрытию телом девочки. Сделав скальпелем первый разрез, он на секунду выпрямился, чтобы вытереть пот со лба. Такими вещами он не занимался давным-давно, но дело было не только в длительном отсутствии практики — он не мог бы объяснить даже самому себе, почему согласился на вскрытие.
Хирургическая пила легко и бесшумно разрезала крохотную грудную клетку.
— Вы уверены, что вам необходимо присутствовать при вскрытии? — спросил Клеменз у внимательно наблюдавшей за каждым его движением Рипли.
Она не ответила и по-прежнему сосредоточенно и хладнокровно следила за операцией. Она сумела подавить все чувства, ей ничто не должно было мешать. Клеменз пожал плечами и продолжал вскрытие.
С трудом просунув руки в только что сделанный разрез, он глубоко вздохнул, напрягся и раздвинул грудную клетку, обнажив ее полость. Потом принялся сосредоточенно исследовать внутренние органы, то наклоняясь над вскрытым телом совсем низко, то склоняя голову на бок, чтобы рассмотреть тот же орган под другим углом. В конце концов он распрямился и расслабил уставшие пальцы.
— Ничего необычного, — сказал он. — Все, как и должно быть. Внутренние органы на месте. Никаких симптомов заболевания, никаких признаков инфекции, даже ткани не обесцвечены. Я особенно внимательно осмотрел легкие. Если они чем-то и отличаются от нормы, то только необычной развитостью. Как я и предполагал, они заполнены жидкостью. Уверен, анализ покажет, что это океанская вода Фиорины. Для холеры состояние несколько необычное, вы не находите?
Клеменз сделал еще один разрез сбоку, осмотрел его и снова поднял голову:
— И здесь ничего. Вы удовлетворены?
Рипли отвернулась.
— Ну, а теперь, поскольку я не совсем идиот, может, вы мне скажете, что вы хотели обнаружить?
Рипли не успела ответить. Дальняя дверь кабинета резко распахнулась и с грохотом стукнулась о стену. Не потрудившись закрыть ее за собой, в кабинет вошли начальник колонии и его заместитель. Эндрюз был приветлив менее обычного.
— Мистер Клеменз.
— Слушаю, господин начальник, — корректно, но без должной почтительности отозвался медик.
Рипли с интересом наблюдала за начальником колонии и заключенным. За ничего не значащими короткими фразами нетрудно было угадать давнюю неприязнь.
— Полагаю, вы еще не знакомы с лейтенантом Рипли, — нашелся Клеменз.
Рипли показалось, что вопреки своему желанию Эндрюз чуть дольше, чем следовало, задержал на ней восхищенный взгляд. Впрочем, тут же его внимание привлек операционный стол, и он повернулся к фельдшеру:
— Мистер Клеменз, что здесь происходит?
— Вы совершенно правы, сэр, — счел нужным вмешаться Эрон, повторив слова и даже тон своего начальника: — Мистер Клеменз, что здесь происходит?
— Прежде всего я рад вам сообщить, что лейтенант Рипли чувствует себя намного лучше. Как видите, физически она вполне здорова.
Эндрюз не попался на удочку, и несколько обескураженный Клеменз продолжал:
— Во-вторых, в интересах безопасности населения планеты и охраны его здоровья я провожу вскрытие трупа ребенка.
— Без моего разрешения? — почти прорычал начальник колонии.
Нисколько не испугавшись, Клеменз ответил коротко:
— Я считал, что вскрытие нельзя откладывать.
Брови Эндрюза поползли вверх:
— Мне-то вы этого не рассказывайте, Клеменз. Чего-чего, а времени у нас на Фиорине с избытком.
— Я хотел сказать, что лейтенант Рипли была обеспокоена возможностью заражения трупа мутантными болезнетворными организмами.
— Это правда? — Начальник колонии бросил вопросительный взгляд на Рипли, которая пока молча следила за разговором.
Женщина только кивнула, не вдаваясь в словесные объяснения.
— Оказалось, что все в порядке, — вмешался Клеменз. — При вскрытии не обнаружено совершенно никаких отклонений от нормы, никакой патологии, никаких признаков заражения. Я был убежден, — сухо закончил он, — что, знай вы об опасности, приказали бы мне действовать немедленно. Этим и объясняется мое желание сразу же приступить к вскрытию.
У Эндрюза, подумала Рипли, все на лбу написано — все, что его беспокоит и мучит.
— Хорошо, — сказал наконец начальник колонии. — Все же, думаю, было бы намного лучше, если бы лейтенант Рипли не разгуливала перед заключенными. Несмотря на их полумонашеский обет. А мне доложили, что именно это она и делала в течение последнего часа. Надеюсь, вы понимаете, лейтенант Рипли, я ни в коей мере не хотел вас оскорбить. Мое предложение продиктовано исключительно заботой как о вашей личной безопасности, так и о спокойствии в колонии.
— Я хорошо понимаю, — чуть заметно улыбнувшись, пробормотала Рипли.
— Не сомневаюсь, — сказал начальник колонии и снова повернулся к Клемензу. — Было бы также неплохо, если бы вы постоянно информировали меня обо всех изменениях в состоянии здоровья лейтенанта. Я обязан вносить соответствующие сведения в отчет. Или я прошу слишком многого?
Рипли сделала шаг вперед:
— Нам нужно кремировать тела.
Эндрюз нахмурился.
— Чепуха. На льду они сохранятся до прибытия бригады, которая будет заниматься расследованием. Тогда нужно будет оформлять какие-то документы. У меня нет на это полномочий.
— Кремировать… было бы неплохо заполучить право делать это самим, сэр, — хихикнул всегда готовый угодить начальнику Эрон.
— Послушайте, я прошу вас не о каком-то одолжении, — сказала Рипли, — и моя просьба никоим образом не связана с моими… личными переживаниями. Речь идет об охране здоровья всего населения планеты.
Рипли выжидающе смотрела на Клеменза, а тот поймал себя на том, что, уже давно пытается разгадать причину ее непонятного беспокойства и даже страха.
— Лейтенант Рипли опасается, — вступил он в разговор, — что пока мы не кремируем тела, опасность распространения инфекции будет сохраняться. Да, я сказал, что по моим данным труп безопасен и не несет никаких признаков заражения. Но вы же понимаете, насколько совершенны имеющиеся в моем распоряжении приборы и насколько высока моя репутация как специалиста в области космической медицины.