– Ты могла навлечь на нас гнев корпорации! – вмешалась Кора. – Мы же в сравнении с ними – ничто. Они же могут стереть нас с лица земли и даже не заметить. Конфисковать все, что у нас есть, как компенсацию за кражу судна, которую даже не мы совершили. Которую они сами едва ли заметили!
– На это мы и рассчитывали – что кражу не заметят. Космос огромен, Кора, в нем то и дело что-нибудь теряется бесследно – и как бы сильно корпорации ни хотелось винить конкретных людей во всех неурядицах, у начальства попросту нет времени гоняться за каждой пропажей. Люди, у которых я купила судно, знают свою работу. Они хотели, чтобы от него ничего не осталось, ну а я хотела купить стройматериал по цене ниже рыночной, и в итоге мы смогли договориться. И все остались довольны.
– Скажите это моему отцу! – бросила я в сердцах, и Делия посмотрела на меня со смесью стыда и неприязни. – Скажите это матери Мишеля, самому Мишелю, в конце концов. Он мне как человек не нравился, но это не значит, что он заслужил смерть. Вы знали, что что-то не так с кораблем – недаром же контрабандисты его так дешево сбагрили. Поэтому вы послали туда команду зачистки перед демонтажем. Поэтому вы сами не рискнули лететь с ними – несмотря на все заботы о колонии, вы прекрасно понимали, что есть шанс оттуда не вернуться.
Она ничего не ответила. Ей и не нужно. Вина написана на ее лице столь явно, что ее за версту видно.
Кора точно все поняла. Она была в шоке. Она держала пистолет обеими руками, не отводя его от матери.
– Ванная слева от кухни, Оливия, – сказала она. – Пойди умойся, и мы решим, как быть дальше. Я за ней пока присмотрю.
Нечестно просить Кору держать собственную мать на мушке. Все, что случилось сегодня – нечестно. Но я кивнула, неловко чмокнула ее в щеку и сказала:
– Скоро вернусь.
И пошла в ванную. Ничего другого мне не оставалось.
Глава тринадцатаяКровавые разводы
Ванная комната в доме Коры меньше, чем у нас, но это единственная разница. Так-то здесь был и душ, и складная ванна, и целых две раковины, и зеркало до потолка. Я пялилась на собственное отражение. То еще зрелище. Смотреть грустно.
Кто эта девушка в зеркале с криво обрезанными волосами и кровью на лице? Левый глаз заплыл, нос свернут набок, на скуле ссадина. Выглядит круто. Ее, конечно, побили, но не сломили.
С такой можно и в разведку пойти.
Я взяла губку из стопки между раковинами, открыла воду и стала оттирать пятна засохшей крови с лица и шеи. До носа было больно дотрагиваться. Еще сильнее болела щека. Забавно: я даже не замечала ту ссадину, пока не прикоснулась к ней.
Я многого не понимала до сих пор. В случае с Виолой я всегда предполагала, что у меня будет время подготовиться к ее уходу, что я распознаю симптомы заранее. А потом мама сказала, что я потеряла ее так давно, что едва ли об этой утрате помню. Порой такие переживания сопровождаются амнезией – страдания, вместо того, чтобы отпечататься в мозгу навсегда, мирно ускользают в пропасть забвения.
Хотела бы я, чтобы так произошло со всем пережитым сегодня. Хотела бы я просто проснуться завтра в своей постели, не имея ни малейшего представления о том, что что-то не так. Хотела бы я просто флиртовать с Корой, драться с Мишелем, любить свою семью и больше никогда не переживать ничего подобного.
Красная от крови вода стекала с моего лица в раковину. Я подняла голову и снова взглянула на себя. Синяки никуда не делись. Кровь на волосах окрасила их в цвет загрейского неба. Я выглядела так, будто прогулялась по преисподней. Ну так оно и было, если подумать.
Если я хочу вернуть Виолу, мне придется повторить эту прогулку. И я готова к бою.
Отключив воду, я сняла мамин рюкзак, села на корточки и расстегнула молнию. Странно и почти что стыдно заглядывать внутрь здесь, в ванной, за запертой дверью в чужом доме. Я будто что-то от кого-то прятала. Да так оно и было. Может быть, мне нужно немного приватности. Всего минутка, чтобы почувствовать, что мама – это родной мне человек, а не великий ксенобиолог и не окровавленное тело, которое я вижу каждый раз, когда закрываю глаза. Может быть, так…
Может быть, таков мой способ выразить скорбь. С этой мыслью я сунула руку в рюкзак и начала извлекать его содержимое на свет божий.
Проведя пальцами по швам на ткани, я нащупала имя, вышитое зеленой нитью на сером полотне: «К. ШИПП».
Когда я увидела ее имя, мне стало немного легче. Моя мать выживала, когда ходила с этим рюкзаком по Загрею, и умерла, отдав его мне. Может быть, это своего рода талисман на удачу. Я совсем не суеверная, но сейчас удача мне бы не помешала.
В сумке оказался пистолет. Настоящий боевой пистолет крупного калибра, с рукоятью, рассчитанной на ладонь чуть больше моей. Помню его по поездкам в тир с мамой. Отдача у него о-го-го, но все же не такая сильная, как можно ожидать, благодаря хитроумной конструкции. Я не очень разбираюсь в оружии, но мне оно и не нужно. Заряжать умею – уже хорошо.
Еще в рюкзаке я нашла папку, набитую настоящей бумагой в пластиковых файликах. Эта находка кажется анахроничной, неуместной, но, просмотрев бумаги, я поняла: передо мной своего рода руководство пользователя на Виолу. Оценочные спецификации, цены на последующие апгрейды. У меня в руках – самая настоящая инструкция к ее жизни и судьбе. Инструкция, с помощью которой сестра могла бы продолжать расти вместе со мной – само собой, если бы захотела. На форзаце папки я обнаружила несколько съемных носителей, прикрытых клапаном, который защищал их от электромагнитного излучения, например, разрядов электрошокера. Готова спорить, там записана все та же информация, что и в этих бумагах – просто в машиночитаемом формате.
Слезы наворачивались на глаза, графики и схемы поплыли перед глазами. Мои родители готовились к сегодняшнему дню так долго… даже не знаю, сколько. Но ведь они не ожидали, что их съедят неизвестные науке чудовища с украденного исследовательского судна. Никто подобное не в силах предречь.
Со дна рюкзака я выловила горсть карточек с данными. Каждая из них распознавала мой отпечаток пальца, раскрывая мне содержимое. У меня имелся доступ к счетам, где хранились деньги, которые мама и папа накопили за последние семнадцать лет. Я могла переводить средства из банка в банк и распоряжаться ими по своему усмотрению. Еще ко мне попали медицинские карты – моя и Виолы, – с полным анализом ДНК, сделанным в попытке выявить причину той генетической болезни, что ослабила и в конечном счете убила мою сестру.
Но самое главное – и самое лучшее – вот что: мне достались коды доступа и пусковые ключи от нашего семейного шаттла! Повертев в руках карточку, я поняла, что мы можем отсюда сбежать. Все, что нужно сделать – найти Виолу, доставить ее в космопорт внутри главного купола колонии, после чего мы сможем покинуть эту планету, улететь – и ни разу не оглянуться назад.
Интересно, полетит ли с нами Кора?
Эта мысль отрезвила меня. Конечно, не полетит. Как бы она сейчас ни злилась на свою мать (а она очень зла, и любой, кто хоть немного понимает людей, не будет спорить; по факту, она настолько зла, что если я не поспешу вернуться к ним, кое-кого, чего доброго, застрелят), ее она здесь не бросит. Делия – ее семья. Для кого-то это, может быть, и пустое слово, но не для Коры. Если мы с Виолой покинем Загрей, придется попрощаться и с Корой, а сейчас мне кажется, что попрощаться с кем-то на этой планете – все равно что собственноручно подписать смертный приговор.
Тут небезопасно. Не знаю, почему я так уверена в этом, почему убеждена, что трех тварей может быть достаточно, чтобы положить конец целой колонии. Что-то в их движениях навело меня на эту мысль, хотя ни с чем подобным я раньше не сталкивалась… Но я убеждена: отныне на Загрее есть только одни хозяева. Это лишь вопрос времени.
Я убрала свои новообретенные сокровища обратно в рюкзак. Пистолет оставила – при нем есть кобура, и я закрепила ее на поясе – с другой стороны от шокера, для равновесия. Смерив последний раз изучающим взглядом отражение в зеркале, я шагнула к двери.
Пора двигаться дальше.
Делия сидела за столом на кухне. Ее руки покоились на мраморной столешнице – там, где Кора могла их видеть. Кора все еще держала мать на прицеле, хоть руки у нее и дрожали, а по щекам бежали слезы. Похоже, она на грани срыва. Делия, напротив, весьма спокойна, почти безмятежна. Похоже, она смирилась с тем, что самое страшное уже произошло.
– О, снова здравствуйте, мисс Шипп, – сказала она, заметив меня. – Мне сейчас все равно, какая вы – живая или мертвая. Мы все теперь мертвецы.
– Я же говорила вам, я не андроид. – Я встала рядом с Корой. – Я такой же человек, как и вы.
– Ничего нельзя знать наверняка, – парировала Делия. – Вот я, например, сейчас чувствую себя куда менее человечной. Все-таки я во всем виновата.
– Скажи ей, мам, – всхлипнула Кора, но оружие не опустила. – Про этот звонок.
– Я только что получила сообщение с одной из наших станций, – сказала Делия. Она смотрела на лежащий перед собой планшет, словно хотела просверлить его взглядом насквозь. – На нее совершили нападение неизвестные существа. «Они как ножи, – так сказал Джулиан, перед тем, как передача прервалась. – Ножи, которые вышли на охоту». По его словам, для того, чтобы убить всех людей в поселке, хватило четырех существ. Мы потеряли двадцать колонистов. Как думаешь, это были те самые твари, что напали на вас?
Ближайший поселок находился почти в ста милях отсюда. Это слишком большое расстояние даже для этих сверхбыстрых монстров. Но мы знаем, что по крайней мере один шаттл покинул исследовательское судно, а в экспедиции их могло быть и больше. В каждом шаттле имелись спасательные капсулы. Нетрудно представить, как кто-то заманил одну из тварей в спасательную капсулу и запустил в космос.
Порой стоит спастись из одного капкана, как через несколько секунд угодишь в другой.
– Думаю, это один и тот же вид, да, – осторожно предположила я. «Ножи, которые вышли на охоту». На Загрее нет ничего, что подходило бы под это описание лучше. Да, живая природа здесь странная, разнообразная и опасная, но не настолько.