Сжав зубы, я прицелилась из маминого пистолета в извивающиеся фигуры, стараясь расслабиться. Стрелять всегда лучше расслабившись. Правда, раз уж вам пришлось-таки взяться за пушку, ни о какой расслабленности речи не идет. Ведь если я промахнусь, чудовище переключит внимание с бегемота на нас.
Пока что монстр побеждал. Бегемот – самое сильное животное на Загрее, а этот чужак вот-вот одолеет его, разорвет на куски и бросит падальщикам. Этого я допустить не могла. Пора покончить с этим страшным преследователем. Хочется вернуться в колонию со спокойной душой, не оглядываясь поминутно назад.
Так что я тщательно прицелилась, задержала дыхание, и когда один из двух страшных зверей – тот, что мне нужен, – очутился на линии огня, нажала на спуск.
Все-таки отдача у пистолета огромная. Меня буквально отшвырнуло на сиденье, а оружие едва не вылетело из рук. Вроде бы плечо не вывихнуто – но это только чудом. Надеюсь, стрелять второй раз мне не придется.
Я попала!
Выстрел снес всю переднюю часть вытянутого черепа монстра, разбросав во все стороны черную плоть и брызги шипучей крови. Бегемот заревел – но не победно, как мне сначала показалось, а от боли.
– Покажи, что там, – попросила Виола.
Я подняла ее здоровой рукой – правая после выстрела едва слушалась – и повернула так, чтобы она могла видеть, как уничтоженный преследователь рухнул набок. Бегемот отчаянно мотал головой, от него во все стороны валил… дым. Расстояние солидное, наверняка не скажешь, но, похоже, шкура сползала с его черепа, пузырясь, вздуваясь волдырями.
– Кислота, – сказала Виола. – Я так и думала. Надо выбираться отсюда. Остальные придут искать его.
– Отследят по запаху? – спросила я.
– Думаю, да. Иначе их перемещения никак не объяснить.
– О чем это вы? – вмешалась Кора. – Ты… ты убила его! Теперь мы можем спокойно вернуться домой, разве нет?
Не нравилась мне эта ее эйфория. Хотя, я бы сама на ее месте впала в эйфорию, если бы могла себе это позволить. Но все равно я не одобряла поведение Коры.
– Это еще не победа, их слишком много, – возразила я.
Идеальные охотники, способные адаптироваться к любым условиям, с острыми зубами и когтями, с двумя парами челюстей и кислотой вместо крови… Как бы нам повезло, если бы на нас свалился только один такой «подарочек». Но беда никогда не приходит одна. Монстры попали на Загрей случайно и уже готовы вывести потомство. Теперь чтобы их остановить нужен кто-то покруче одинокой девушки с пистолетом.
– Мы должны вернуться в пещеру. – Кора прошептала это чуть слышно, но я вздрогнула, будто она на меня кричала. – Мы должны вернуться, – повторила Кора. – Мишель…
– Здорово помог нам. Но его уже не спасти.
Она взглянула на меня обиженно, широко раскрытыми глазами.
– Откуда ты знаешь? Мы же вернулись за твоей сестрой – почему не можем помочь моему другу?
– Потому что…
Я глубоко вздохнула. Не самое подходящее место для лекций по биологии, не самое подходящее время. Нас, черт подери, только что преследовал злобно настроенный чужак, и мы не знали, где сейчас его собратья. Не знали, не пометил ли он как-нибудь квадроцикл. Не знали, выживем ли вообще! Вдобавок рука болела от отдачи маминого пистолета, и двигатель квадроцикла должен был немного остыть, если мы не хотим, чтоб он сгорел, и мне нужно отдышаться. Очень нужно.
– Знаешь, что такое яйцеклад? – спросила я.
Кора с напряженным выражением лица покачала головой.
– Эта штуковина имеется у некоторых насекомых. Вообще-то, у иных млекопитающих тоже, но такое редко бывает. Жуткие создания, скажу я тебе…
– Что-то тебя понесло, сестрица, – мягко заметила Виола.
– Знаю. – Воздух обжигал мне гортань. Я даже не заметила, как сорвалась на крик. – Да, про яйцеклады… их используют те животные, которые не вынашивают потомство внутри себя. В частности – эндопаразиты, для которых тела других животных – как инкубаторы на ножках.
Кора побледнела.
– Что ты такое говоришь?
– Те раны в уголках рта Мишеля – они появились не случайно. Их оставил монстр, который пропихнул ему в рот яйцо. Мишель погиб. Умер еще до того, как мы добрались до пещеры. Его тело просто еще не знает об этом. – Я поглядела на нее с сочувствием. – Мне очень жаль так говорить, Кора, но…
– Но твоя мама!..
– Я видела, как они это делают, – подала голос Виола, и мы повернулись к ней.
Так непривычно болтать с отделенной от тела головой, у которой из обрубка шеи свисают провода. Это смешно. Хотя нет, что тут смешного, ужас сплошной – после такого мир уже не станет в моих глазах нормальным.
Виола не могла повернуть голову, но активно вращала глазами. Она уставилась на Кору с максимально серьезным видом.
– Я видела, что они сделали с нашей мамой, и если Оливия говорит, что у Мишеля на лице такие же отметины, считай, я знаю, что сделали с ним. Прости, другом он мне не был – из-за него Оливия чуть не погибла, – но это не значит, что он заслуживал того, что над ним учинили. Никто такого не заслуживает.
– Что с ним случилось? – Кора вдруг выхватила голову у меня из рук – я даже не успела понять, что происходит. Она схватила Виолу за волосы и подняла повыше. – Скажи мне! Я человек, а ты – андроид! Ты должна сказать мне!
– Ну уж нет, так это не работает. Мои родители были умными людьми. Они понимали: если бы одна дочка вела себя нормально, а вторая делала все, что ей говорят, люди бы учуяли подвох. И я не собираюсь ничего выкладывать только потому, что тебе так захотелось.
Кора хлопала глазами. Похоже, она не очень поняла, что сказала Виола. Кора замахнулась, будто собиралась зашвырнуть голову моей сестры в траву.
Нет, это уж слишком. Я без промедлений схватила ее за запястье. Кора в замешательстве таращилась на меня.
– Что такое?
– Ну-ка оставь ее в покое, – проворчала я. – Положи ее, или, клянусь, ты останешься в колонии.
От обиды Кора покраснела.
– Ты… ты серьезно?
– Просто верни мне мою сестру.
Кора протянула мне голову Виолы и откинулась на спинку сиденья квадроцикла, угрюмо скрестив руки на груди. Я положила голову к себе на колени, лицом вперед, чтобы она могла видеть, куда мы едем, и завела мотор.
Кора молчала всю дорогу. Похоже, ей особо нечего сказать.
Глава девятнадцатаяПавшие заслоны
Мы уже почти миновали чащу и подъезжали к колонии, когда Кора сказала:
– Прости.
Я посмотрела на нее, но ничего не сказала. Это ей извиняться, не мне. Мешать не буду.
Ох, но какая же она потрясная. Даже сейчас, после всего, что случилось, я не могла на нее смотреть без замирания сердца. Пыльца позолотила ее волосы, запутавшись в кудрях, оттенила мягким сиянием кожу, налипла кое-где на ресницы. Мне хотелось сдуть с нее эти пылинки. Хотелось остановить квадроцикл, обнять ее и сказать, что все хорошо, все будет хорошо всегда, потому что мы живы, все трое, и мы непременно отсюда улетим.
– Я… – Кора осеклась, словно оценивая слова, которые пыталась сказать, и начала снова: – Я не разбираюсь в биологии так хорошо, как ты. Как ты и Виола. Если ты даже к маме не вернулась – значит, шансов действительно нет. Нет смысла спасать Мишеля. Ты совсем не жестокая, ты… реалистка.
Последнее слово она произнесла так, будто оно горчило на языке, жгло губы. Мне хотелось бы с ней поспорить, но я не могла.
– Они давно мертвы, – сказала я. – Если они не очнутся до того, как потомство начнет вылупляться, им не грозят муки страшнее тех, что уже выпали на их долю.
Сомнительное утешение. Но другого у меня нет. Возможно, Кора сможет обрести в нем толику покоя для души.
– Мне не стоило так делать. Прости меня, Виола. Я не должна была так накидываться на тебя. Я просто разозлилась. Впредь буду держать себя в руках.
– Ну это же не твоя вина, – сконфуженно ответила голова моей сестры. – Из-за стресса происходит выброс гормонов. – На ее лице появилась грустная улыбка. – Думаю, тут мне повезло – гормонов-то у меня нет, вот ничего и не мешает думать…
– От тебя осталась одна голова – и ты говоришь о везении? – возразила я. – Ну и ну.
Кора улыбнулась мне нерешительно.
– Мир? – спросила она.
Какой-то злой обиженный чертик в моей душе не желал идти на мировую. Виола – все, что осталось от моей семьи, а Кора хотела выбросить ее, словно мусор. Но Кора тоже была напугана. Напугана до глубины души. Она набросилась на Виолу не со зла. Если я не прощу Кору за срыв и сама сорвусь на нее – разве это будет честно? Нетушки. И я кивнула и улыбнулась в ответ.
– Все в порядке. Сейчас приедем в колонию, найдем наш шаттл, и…
Впереди наконец-то показалась стена, и остаток фразы оборвался сам собой. Я остановила квадроцикл. И не потому, что мне так захотелось, а из необходимости: продолжать движение опасно.
В куполе была пробита дыра.
Дверь, через которую мы сбежали, оставалась закрыта, но сейчас это не играло роли – потому как купол пробит. Отверстие – где-то четыре метра в поперечнике, с неровными оплавленными краями. Что-то будто прожгло насквозь якобы непробиваемый полимер.
Что-то с кислотой вместо крови. Что-то, прекрасно знавшее: за этим барьером есть жизнь, потенциальные инкубаторы для потомства. Что-то быстрое, злобное и достаточно умное, чтобы понять: чтобы попасть внутрь, надо пробить ход там, где раньше его не было.
Кора застонала, зажав рот руками. А у меня и на это не хватило сил.
– Мы должны попасть внутрь, – сказала я.
Кора яростно замотала головой.
– Кора, пришелец, которого я убила, был не единственным. Тут небезопасно.
Внутри тоже небезопасно, дыра в куполе говорила сама за себя: чудовища уже там. И все-таки снаружи у нас только квадроцикл с ограниченным запасом топлива, скудные боеприпасы и дом моей семьи, однажды уже успешно атакованный. А внутри – все население Загрея.
Пришельцы – быстрые и умелые охотники, но в колонии есть охрана. Люди с оружием. Еще там герметичные двери и ставни, сделанные из корпусов старых космических кораблей. Эти существа никак не могли убить всех в колонии. Это просто невозможно.