Техник пожимает плечами, смущенный разговором:
– Мы никогда не выясняли, сэр. Мы… ну… не хотели бы тратить образец на то, чтобы дать ему умереть.
– Насколько сильны их хвостовые мышцы?
– Я полагаю, что его силу можно приравнять к силе удава.
– Это у вас такая единица измерения? – насмехается Дориан. – Какие эксперименты вы провели?
– Я не… думаю, – заикается лаборант. – Я… я не знаю.
– А что вы делали, когда работали над этим проектом?
– Я, эмм, следил, чтобы ДНК-секвенсоры работали правильно, и подключал оборудование для доктора Окоро и доктора Марсалис.
– Все ясно. Покажите мне видеоролик с рождением.
Техник вводит несколько кодов.
– Я больше здесь не работаю? – интересуется он.
Дориан качает головой:
– Не знаю, это зависит от того, смогу ли я заставить вас показать мне несколько простых видеороликов. Рождение. Сейчас. Приступайте.
Техник быстро заканчивает поиск и открывает кадры того же шимпанзе, но уже привязанного к другому столу. В том месте, где пальцы паукообразного создания крепко держали жертву, кожа разорвана, а шерсть спутана. Глаза примата открыты, и он выглядит растерянным.
– Что случилось с когтистым? – спрашивает Дориан.
– Лицехватом? Он отваливается через день или около того, а затем умирает. Мы находим их мертвыми, лежащими на спине.
Внезапно шимпанзе на экране начинает кричать, и Дориан подпрыгивает. Все его внимание возвращается к видео. Животное трясется и кричит, пенистая слюна течет изо рта и покрывает морду, словно снежные хлопья. Шимпанзе в ужасе борется с ремнями. Затем животное замирает, будто у него случился эпилептический припадок.
На животе мертвой обезьяны появляется фаллический выступ, и у Дориана захватывает дыхание.
Выступ растягивается до тех пор, пока не прорывает кожу, выплескивая наружу поток крови. Шимпанзе снова бьется в конвульсиях, а затем обмякает. Кричащее червеобразное существо стоит в вертикальном положении. Длинные руки, с которых капает кровь и слизь, ищут что-то в воздухе, а крошечные зубы блестят, словно металлические. Существо громко кричит. Этот звук напоминает шипение пара от маленькой трубы.
– О, – говорит техник, прерывая грезы Дориана, – вы знаете, мы провели вскрытие и обнаружили, что у обезьяны было железодефицитное состояние, поэтому мы думаем, что ловец забирает металлы из крови хозяина. Мы называем эту стадию «грудолом».
– Очень буквальные названия у вас здесь. Никакой поэзии.
Слышатся шаги. На пороге появляется Дик Маки с бутылкой пива в каждой руке.
– Название пришло с исходной документацией вместе с образцами. Нет ни наименований видов, ни происхождения. Просто «яйцо», «лицехват», «грудолом». А взрослое существо мы должны были назвать сами.
– Да. И вы выбрали «ловец». Я бы такое название не дал.
– Вы можете придумать другое.
Дик передает одну бутылку Дориану, и директор пробует напиток. Дерьмовый американский «Пилзнер», но так как Садлер не пил пива уже очень давно, он благодарен и за это. Пиво закупорено, что уже хорошо. Дориан часто думает о том, хватит ли у местных смелости однажды попробовать с ним расправиться.
На экране грудолом зарывается обратно в своего хозяина, и из открытой груди шимпанзе начинают литься реки крови и желчи. Тело животного трясется, когда грудолом прогрызает себе путь наверх.
Дик отмахивается от техника, который, кажется, счастлив уйти.
– Два факта о грудоломах, приятель. Первый: если они не могут найти дыру в своих клетках, они залезают обратно в тело и едят еще день. Второй: они принимают характеристики хозяина. Все взрослые особи в наших клетках имеют пропорции шимпанзе и предпочитают ходить на четвереньках. Они не похожи на рисунки, которые «Вейланд-Ютани» отправила с образцами яиц.
– Как так?
Дик делает большой глоток пива и одобрительно моргает:
– Рисунки имели человеческие пропорции, дружище. Не хотел бы я оказаться тем, кто сделал это открытие.
Дориан чувствует приступ ревности к шимпанзе. У него нет желания умирать, но он фантазирует, как оставляет свое генетическое наследие для такого достойного зверя, как ловец. Он никогда не хотел ребенка, но сейчас представляет существо, которое может вырасти из его ДНК, и от этой мысли у него появляются мурашки.
– Вы похожи на человека, который ценит этих существ такими, какие они есть, – замечает Дик.
Пиво освежает губы Дориана, а сахар и дрожжи успокаивают его после тяжелого дня.
– Это тоже своего рода искусство. Усовершенствованный хищник.
Дик моргает:
– Я так и думал, что вы это скажете.
Он вводит другой код, и все мониторы переключаются на трансляцию изнутри клеток.
– Сейчас время кормления. Почему бы вам не откинуться в кресле и не посмотреть, пока мы с парнями все сделаем?
Дориану нравится предложение Дика. Он закидывает ноги на стол и потягивает пиво. Его острые глаза просматривают каждый монитор, выискивая признаки активности. Через несколько минут в каждой клетке открывается маленькая щель, куда забрасываются куски кровавого мяса.
Действия каждого существа одинаковые: атаковать щель, схватить мясо и с жадностью его поглотить. Когда ловцы едят, они покрывают себя кровью, словно купающиеся в фонтане птицы, и трогают свои тела окровавленными руками.
Дориан несколько часов продолжает наблюдать за этими чудесными детьми звезд и постепенно погружается в мирный сон.
Интерлюдия. Люси
– Где ты была? – спрашивает молодая женщина, пока Люси поднимается по лестнице в клетку «Джуно».
Это Керри, одна из лаборантов «Серебряной улыбки».
– Просто… э-м… – заикается Люси. – Я просто проверяла ход дешифрования сервера Блю.
Керри ухмыляется:
– Подруга, ты действительно на нее зуб держишь.
– К черту Марсалис, – Люси делает глоток диетической содовой. – Всей станции будет лучше после того, как она уйдет.
Билтмор снова проверяет время. Все слишком долго. Она уже готова убраться отсюда ко всем чертям.
– Я просто говорю, что мы должны держаться вместе, – объясняет Керри.
Люси шокирована ее словами. Они работали вместе несколько лет, переходя от проекта к проекту, и Керри всегда была с ней «на ножах».
– В этом-то и проблема.
Люси откидывается на своем стуле, подталкивая банку с содовой в сторону Керри, будто это пиво.
Жаль, что это не виски-кола. Люси бы точно этим воспользовалась.
– Мы держались вместе. Марсалис всех обманула, и посмотри теперь на нас.
Керри пристально смотрит на Люси. Ей слишком досталось за последнее время.
– Хочешь сменить тему? – спрашивает Керри. – Как твоя мама? Все еще за нее беспокоишься?
– Она в порядке, – откидывается назад Билтмор.
Если она заговорит о матери после того, что случилось на «Холодной кузнице», то наверняка заплачет.
– Давай просто придерживаться поставленной задачи.
Серверная клетка «Джуно» – самая красивая комната в ПСиОСИ, и лучшее место для отдыха. В этой части станции нет внешних окон, но окно «Джуно», которое выходит на центральную зону, дает ощущение панорамного обзора. Кроме того, стулья здесь намного удобнее, чем в лаборатории. Люси много раз находила здесь спящего Хавьера.
– Разве ты не думаешь, что мы отчасти виноваты в случившемся? – спрашивает Керри, поднимая бровь. – Я вот, например, написала код для устройства прошивки. Может быть, меня следует уволить?
– Что? Нет, – говорит Люси. – Хавьер перед подключением должен был проверить его. А ты лучше следи за тем, что говоришь. Если бы директор Садлер услышал твои слова… – Она проводит большим пальцем по горлу, словно ножом.
– Возможно, я хочу, чтобы меня уволили, – настаивает Керри.
Она встает и перемещается к следующей базе данных. Керри отстегивает портативный терминал от своего плеча, переворачивает его и начинает проверку номеров.
– Или просто сократили. Я устала от этой чертовой дыры, Люси. Я хочу домой.
Но Люси не согласна. Прежде чем принять решение, она рассталась со своим бойфрендом. Он хотел брака и ребенка. Она хотела свободы. На «Холодной кузнице» Люси встретила Кембили. Секс с ним был хорошим, постоянным и без обязательств. Но через несколько месяцев она начала понимать, почему люди хотят детей.
На Земле для Кембили она была бы никем. Миссис Окоро заявила всей планете, а заодно и своему мужу, что он – ее. Однако здесь, в свете Кауфманна, Люси для Кембили может быть кем угодно.
У нее в голове возникает образ перевязанного лица ее возлюбленного. Даже новейшие медицинские разработки не помогут ему выглядеть как раньше. Она вспоминает все те длинные ночи, которые они провели за разговорами, и его взгляд после того, как они занимались любовью. Она знает, что снова ляжет с ним в кровать после того, как снимут бинты. Она любит его, и скоро они вернутся домой. Люси надеется, что после того, как они прибудут на Землю, жена Кембили его бросит.
– Дерьмо, – ругается Керри, возвращая мысли Люси к реальности. – Проклятое дерьмо!
– Что?
– Как, черт возьми, он выбрался? – Керри судорожно вводит запросы и проверяет результаты, отчаянно просматривая дисплей. – Вся наша работа!
Люси садится, убирая со стола ноги.
– Как что выбралось?
– «Серебряная улыбка!» – Керри смотрит на Люси. – «Джуно» только что потеряла связь с питомниками!
Люси качает головой:
– Должно быть, просто ошибка реинициализации. Мы тщательно почистили диски. Это чистое, заводское облако.
– Что ж, ладно, но это означает, что Хавьер не исправил соединение, хотя сказал, что сделал это.
В ее голосе слышится гнев и что-то еще… Страх?
Люси закатывает глаза:
– Я дважды проверяла. Хавьер не мог ошибиться. Я знаю, что он все сделал правильно.
Керри опускает свой терминал и сдвигает его в сторону Люси, чуть не опрокинув ее содовую. Люси никогда не видела, чтобы ее лаборантка была настолько взволнованна. Она выглядит почти комично. Билтмор улыбается и наклоняется над терминалом, уверенная в том, что существует рациональное объяснение.