Здесь нет холостых патронов.
И нет преступления.
– Я у первой кодовой панели.
– Поняла, – отвечает Билтмор.
Люси больше ничего не говорит. Ни слова поддержки. Блю нажимает на кнопки пальцем в перчатке, при этом ее движения остаются уверенными и точными. Она не может промахнуться, так как в этом случае использует одну из трех попыток. Если она промахнется четыре раза, то доступ заблокируется.
Блю заканчивает вводить последовательность символов, и на панели управления загорается подтверждающий сигнал. Схватив массивную ручку корпуса рычага, Марсалис изо всех сил тянет ее. Для того чтобы его сдвинуть, требуется приложить нечеловеческую силу Маркуса. Стальной цилиндр размером с бутылку шампанского появляется из центра панели, и Блю сдвигает находящуюся спереди задвижку. Внутри находится рычаг активации; его желто-черная полосатая рукоятка напоминает ядовитую змею.
– Привожу болты в готовность.
– Поняла, – отзывается Люси, явно собираясь вновь заплакать – Блю слышит всхлипывания.
Она берется за рычаг, но у нее не хватает сил. С каждым всхлипыванием Люси рука Блю останавливается. Красивая и яркая Энн умрет.
Блю собирается с силами и закрывает глаза:
– Позови коммандера Кардозо. Я не могу это сделать, если ты будешь рыдать мне в ухо.
– Стерва, – шепчет Люси.
Слышится шуршание, а потом – голос Дэниела:
– Ты в порядке?
– Нет.
Она держит одну руку на рычаге, а другой рукой держится за магнитную ручку.
– Вы когда-нибудь теряли подчиненных?
– Нет, – отвечает Дэниел. – Большинство морпехов никогда не видят боя. Дело в том, что когда у тебя в распоряжении имеется уйма орудий убийства, начиная от ножей и заканчивая ядерным оружием, большинство людей не хотят с тобой сражаться.
– Вы всегда выглядите напряженным.
– Моя мама была из гуркхов. Она убила изрядное количество пакистанцев, прежде чем переехала в США и вышла замуж за моего отца. Я полагаю, что я просто пытаюсь быть таким, как она. Я действую так, будто у меня есть работа. Но вот почему[21]ты всегда выглядишь такой напряженной?
– Мой отец управлял хедж-фондом, пока не умер.[22]
– Значит, настоящий убийца, – отвечает Дэниел, посмеиваясь. – Блю, я помогу тебе там.
– Каким образом?
– Опускай уже этот чертов рычаг, – командует он, и его голос становится твердым, словно гранитная плита. – Это приказ.
Без лишних раздумий она делает то, что приказано. Рычаг щелкает под ее весом. Блю отпускает его, и он возвращается в исходное положение. Подсвеченные кнопки пульсируют на панели кроваво-красным цветом. Блю закрывает дверцу корпуса и погружает цилиндр обратно в панель, словно старомодный детонатор динамита.
– Запускаю систему детонации.
– Понял, – говорит Дэниел. – Подтверждаю действие на наших экранах. Осталось еще два. Приступаем.
Блю уже приземлилась на следующую точку доступа и чувствует, как сотня болтов отрывисто взрывается. Грохот разносится по палубам и вверх по ее магнитной ручке. Будто станцию разрезают пилой. Она знает протокол. Сейчас внутри питомников запечатаются двери и раздастся сигнал тревоги. Грусть ее физического тела достигает нейрокомпьютерного интерфейса, и она слышит плач Маркуса.
Это кажется неправильным, но она знает, что это нужно сделать. Еще две линии болтов, и питомники на ретро-двигателях отделятся от RB-232.
Жара начинает причинять боль, но она игнорирует это. Блю смотрит на панель, и ее руки не хотят сотрудничать. Было достаточно сложно сделать это в первый раз, а теперь она должна повторить действия снова. Марсалис поворачивается в сторону Кауфманна, стараясь не смотреть, но звезда светит прямо ей в лицо. Блю сожжет свои исследования, чтобы спасти этих недоумков.
– Я у второй панели, – едва шепчет она.
– Давай сделаем это, Блю, – говорит Дэниел и прокашливается. – Тебе нужно вернуться сюда.
– Хорошо. Поняла.
Она прикладывает храповик к первому болту корпуса, и вдруг в ее переговорном устройстве появляется другой голос.
– Блю! – зовет Энн на фоне сигналов тревоги. – Это ты?
Марсалис не может запустить храповой механизм.
– Энн?
– О, Господи, это ты! – радуется Векслер. – Я знаю, слушай, я знаю, что вы просто пытаетесь защитить остальную часть ПСиОСИ, но мы все еще живы!
– Сколько вас?
Как будто это важно. Неужели число повлияет на ее решение?
Следует долгая пауза.
– По крайней мере, несколько человек. Мы разделились, но слушай… – в голосе Энн слышится паника. – Послушай… меня, хорошо? Мы сможем выбраться. Ты понимаешь это? Я знаю, что мы сможем выбраться, и они нас не поймают.
Образ краснеющего потного лица Энн возникает в сознании Блю. У нее появляется ощущение, что собачка на храповике сделана из камня.
– Каким образом?
– Я еще не знаю, но мы придумаем план, – говорит Энн торопливым голосом. – Просто не…
Интерком издает звуковой сигнал, указывающий на разъединенное соединение.
– Энн? – голос Блю бесконтрольно дрожит.
Ее страх будто отодвинул разум Маркуса, и она отчетливо ощущает свою собственное больное тело.
– Энн!
Блю выкрикивает имя снова и снова, но ее слова рикошетом отзываются в ее шлеме, неспособные проникнуть сквозь необъятность пространства. Она кричит в бессильной ярости, но голос Энн не возвращается. Разумеется, если она убита, соединение не восстановится, но Блю бы услышала, если бы Энн погибла.
– Я заставил Люси отрезать связь с питомниками, – произносит Дэниел ледяным тоном. – У тебя все еще есть работа, а эти разговоры тебе не помогут.
Блю качает головой:
– Может быть, нам следует их выслушать?
– Если ты не взорвешь эти болты, все на станции погибнут. Я ясно выразился? Это лотерея. А теперь делай свою…
Рация испускает странный звук, как будто несинхронно звенит сотня колокольчиков. Голос Дэниела трансформируется в низкий стон, а затем – в хриплый свист. После этого голос неестественно изменяется и пропадает. Блю понимает, что произошло. Это потеря связи вследствие незащищенного соединения. В первые дни существования RB-232 вспышки Кауфманна наносили значительный ущерб, повреждая участки данных во время беспроводной передачи. Было почти невозможно разговаривать с теми, кто находился на другой стороне станции. Но при помощи модуляции и математических уловок они смогли все исправить. Блю уже не помнит, когда в последний раз на станции пропадала связь.
– Коммандер? – говорит она. – Коммандер, прием.
Нет ответа. Она включает приемник скафандра и переключает его на незащищенную частоту.
– Всем каналам RB-232, это Блю Марсалис, прием.
Она ждет десять секунд и пытается снова. Никто не отвечает. Может быть, они ее не слышали. А может быть, они не могут ответить.
Что-то не так.
Она поворачивает свой скафандр, чтобы вернуться к шлюзу. У них есть еще немного времени, прежде чем отсоединить питомники. Возможно, пока Блю находится внутри, они смогут подготовить план, с помощью которого можно было бы вызволить Энн.
Путешествие ко второй панели казалось долгим, но теперь Блю возвращается к шлюзу в мгновение ока. Она вводит свой код, но двери не открываются. Блю снова пытается ввести код, но вдруг замечает, что клавиатура неактивна.
– Какого черта? – бормочет она. – Персоналу RB-232, что происходит? Откройте дверь шлюза ПСиОСИ.
Кажется, Кауфманн еще сильнее обжигает ее спину.
Выход в космос длится уже слишком долго. Если Блю останется здесь дольше, она рискует поджариться. Ей нельзя потерять Маркуса. Только не сейчас. Она стучит в шлюз кулаком.
– Откройте чертову дверь!
Шлюз ПСиОСИ имеет контроль доступа, препятствующий ручному управлению. У других шлюзов этого нет. Если код доступа не откроет дверь ПСиОСИ, это означает, что она может попробовать попасть внутрь через другой шлюз.
Блю проверяет двигатель. У нее достаточно топлива, чтобы сделать три остановки и вернуться обратно. Посередине будет место для маневрирования. Она уже сделала две остановки, но путешествие туда и обратно оказалось слишком долгим. Если ей повезет, она сможет добраться до шлюза на тенистой стороне ПСиОСИ. Если нет, то ей придется ходить в «Черепахе» по поверхности, где ее ноги будут поджариваться.
Блю отступает от корпуса и прибавляет топлива, чтобы двинуться, но – только слегка. Скафандр рассчитан на скорость около сорока миль в час, но, чтобы затормозить, ей потребуется топливо. Сделав несколько незначительных корректировок курса, Марсалис ложится в дрейф.
Переход на противоположную сторону «Холодной кузницы» оказывается более сложной задачей, чем она ожидала. Вместо того чтобы включить скорость и ждать, когда закончится ее путешествие, Блю должна сделать от шести до восьми коротких прыжков, каждый из которых истощает запас ее ценного топлива. Наконец в поле ее зрения появляется затененная сторона станции – черное пятно на золотом фоне звезды. Лампа освещает вход в далекий шлюз, и Блю едва не всхлипывает от облегчения. Когда она исправляет курс, в ухе слышится предупреждающий сигнал. Ей остается преодолеть совсем короткую дистанцию, когда сопла вдруг начинают беспомощно шуметь, сообщая об отсутствии топлива.
– Нет! Не сейчас!
Она снова нажимает рычажки и перезагружает «Черепаху».
– Давай, кусок дерьма!
Двигатель издает слабый взрыв, но этого недостаточно. Она даже не уверена, что дождется и вообще коснется станции.
Черт побери!
Блю не может позвать на помощь. У нее нет подкрепления – никто ей не отвечает. Она не может представить причину происходящего, и это пугает ее больше всего. Все, что у нее есть, – это сдохшая рация, умирающий двигатель на спине и тяжелый панцирь «Черепахи». Слишком тяжелые отражающие щиты, а топлива и так не хватает. Это делает «Черепаху» самым худшим выходным скафандром, которым она когда-либо пользовалась.