– Когда я понял, что мы не сможем вернуться, – говорит он, – я постоянно думал, что хочу снова увидеть тебя. Мне пришлось вернуться к тебе.
Дориан и хотел бы закрепить свои слова несколькими блуждающими слезинками, но он никогда не умел плакать по команде.
На самом деле он вообще никогда не плакал. Не проронил и слезы, когда умерли его чудовище-отец и шлюха-мать. И сейчас не проронит. Он помнит единственный раз, когда на его лице появились слезы. Дориан был еще ребенком, и его учитель по шахматам решил дать ему урок смирения, победив в шесть ходов. Дориан разревелся от ярости. Он зажал фигурку короля в кулак и ударил настолько сильно, что разрезал короной щеку тренера. Его родителям удалось разрешить дело без суда.
Энн скользит рукой по затылку директора, и сжимает его густые волосы.
– Теперь все в порядке. С тобой все в порядке.
Она тянет его голову к себе. Ее мускулы удивительно мощные для женщины, и у нее сильное либидо. Дориан задумывается, можно ли развить ее ум. Конечно, она не стоит того, но кто тогда стоит? Идеальный партнер Дориана вряд ли существует. Его женщина должна походить на статую, которую великий скульптор вытачивает из камня, и которая с годами остается все такой же прекрасной. Все солдаты проходят через лагерь новобранцев, где их ломают и переделывают. Энн тоже через это прошла, но Дориан может сделать ее еще лучше.
– Жаль, что у нас нет на это времени, – шепчет Садлер. – Кстати, здесь даже нет еды. Мы должны обеспечить этих людей всем необходимым.
– Я знаю, – отвечает она. – Мы потеряли одного человека, потому что он не мог следовать простейшим инструкциям. Я объяснила им как двигаться, когда двигаться, но один из ловцов просто… схватил его.
– Я скажу тебе что-то, что однажды сказал мне мой тренер по шахматам. Слабость других – не наша вина. Проще говоря, они должны научиться тащить свой вес сами. Если кто-то здесь умирает, единственный, кого нужно винить, – это саботажник.
Энн отодвигается:
– Еще неизвестно, кто это?
Садлер качает головой:
– Ты ведь знаешь, что подозрения падают на Блю.
– Она бы этого не сделала.
– Энн, есть вещи, которых ты не знаешь. Я не все тебе сказал, – признается директор. – Она была в сговоре с корпорацией «Сигсон», точнее с тем, что от нее осталось. Вот на кого работала Элиз Кото, начальница Блю. Они крали секреты «Вейланд-Ютани».
– Это не значит, что она желала смерти всем нам! – протестует Энн. – Ты не знаешь ее, как я.
– Правда? – говорит Дориан. – Марсалис предстояло увольнение, лишение страховки и смерть в долгой поездке на Землю только затем, чтобы они смогли доставить ее тело обратно. Я прослушал некоторые ее голосовые заметки. Она искала лекарство. Она сделает что угодно, чтобы выжить, включая вранье, стоившее нашей Компании миллион долларов. А что сейчас? Она одна не подвергается непосредственной опасности. Итак, нет, я не могу сказать, что она саботажник. Однако все сейчас здесь, в «Розовом орле», – все, кроме нее.
Энн сжимает зубы:
– Это просто не…
– Мы не должны сейчас говорить об этом. Нам нужно достать запасы. Только самое необходимое, включая еду и всё, о чем мы говорили до этого.
Энн согласно кивает, но выглядит белой, как простыня. Дориан надеется, что все ее чувства к Блю начинают умирать.
Когда он нанесет удар, ему будет нужна только она, как эмоционально, так и физически. Если он сделает шаг слишком рано, то его план не сработает.
– Это обычные лаборанты, – говорит он. – Никто из них не сможет справиться с задачей самостоятельно. Ты и я должны быть первыми. Тем более мы там уже были, – улыбается Садлер. – Ты же видела, как они на меня смотрели. Сейчас мы им как мама и папа, и должны заботиться о своих детках.
– Хорошо. Ты прав… – соглашается Векслер. Однако выглядит она так, будто пытается заставить себя выйти наружу.
– Добраться бы до передней части ПСиОСИ. Я видел в зоне разлома пару коробок с батончиками. Еще там есть сухие сливки – высококалорийный продукт. Не лучшая еда, но она не даст нам умереть.
Дориан давно не чувствовал себя таким легкомысленным.
Скоро все завершится. Шах и мат. Все, что он должен сделать, – заставить Энн выйти за дверь.
Климат-контроль включается, и «Розовый орел» наполняется знакомой трелью. Вместе с прохладным воздухом по комнате будто прокатывается волна облегчения. Если насосы внутри ПСиОСИ перемещают воздух из холодильных камер, это означает, что «Джуно» снова работает. Возможно, Блю включила его. Или Маркус.
Это означает, что Блю жива и не сидит сложа руки. В отличие от Дориана, у нее есть коды к спасательному челноку. Ей не нужно добиваться того, чтобы поставить шах и мат остальным. Блю может просто выиграть игру.
– По пути сюда я не видел ни одного чудовища, – говорит директор. – Если мы пойдем, тебе нужно приготовиться.
– Хорошо, – соглашается Энн. – Ты прав. Позволь мне только… нет… ты прав. Поехали.
– Один совет. Избавься от обуви.
22. Решения
Остальные отходят от двери, широко раскрыв глаза. Во взглядах застыл страх, хотя люди и пытаются его скрыть. Как это мило, что они стараются быть сильными. Эти идиоты, должно быть, думают, что Дориан жертвует собой и собирается добровольно пойти искать еду для всех. Они с облегчением предоставили ему такой шанс.
Это и убьет их.
Спустя минуту ожиданий шипящие чудовища не появляются, поэтому Дориан и Энн быстро выбираются в коридор. Садлер поднимает решетку кабелепровода, и они оба проскальзывают внутрь. Он пользовался такими шахтами, когда пробирался от «Титуса» до «Розового орла». Они небольшие, но вполне вмещают взрослого человека. В них часто встречаются отверстия, поэтому в случае необходимости оттуда можно вылезти. Проблема с ПСиОСИ заключается в том, что все помещения должны быть полностью защищены, поэтому кабельные трассы местами прерываются.
Они добираются до поворота, и Дориан вглядывается в металлические решетки, чтобы рассмотреть, что под ними находится. Удовлетворенный тем, что в темноте никто не прячется, Садлер толкает решетку и осторожно ее сдвигает. Когда она полностью открывается, Дориан старается аккуратно подхватить ее, чтобы не издать лишних звуков.
Энн следует за ним; ее движения гибкие и тихие. Интересно, что она делала в морской пехоте? Во всяком случае, в движении она очень красива. Если, конечно, не принимать во внимание ее социальные установки, делающие ее слабой. Садлер хочет ее снова, просто чтобы напомнить себе, насколько она хороша. Он представляет, как бы это было – стонущие и потные тела прижимаются к стене, в то время как охотники-убийцы рыскают по коридорам.
Риск того не стоит. Не в этот раз.
– Ты в порядке? – спрашивает Энн низким голосом.
– Да, – отвечает Садлер. – Следующая решетка где-то впереди.
Они забираются в угол, и Дориан внимательно наблюдает за уверенными и точными движениями Энн, тщательно проверяющей коридор.
Где-то в глубине ПСиОСИ раздается лязг. Возможно, это одно из кошмарных существ. А может, это Маркус. Синтет должен скрываться в питомниках и отвлекать ловцов. Маркус или работает над «Джуно», или направляется к «Розовому орлу».
Было бы неплохо, если бы они выяснили наверняка, что Блю мертва. Тогда стало бы гораздо проще работать с Энн.
Она направляет его вперед, и Дориан бесшумно бежит к следующей решетке. Дориан снимает крышку, погружается в дыру, пробирается на пару ярдов вперед…
…и замирает как вкопанный.
Что-то препятствует его пути. Освещение просачивается сквозь решетку, образуя изогнутые лезвия вдоль гладкой и серой, словно шторм, поверхности. Дориан прищуривается, пытаясь рассмотреть детали, но ему не видно, так как это находится примерно в пяти ярдах от него. Затем объект слегка шевелится, показывая выразительный профиль ловца. Пальцы монстра подергиваются, и он, будто в молитве, прижимается к ним губами. Потом чужой сворачивается калачиком и достаточно быстро засыпает.
Существа пробрались в кабельные трассы, хотя места там едва хватает для людей. От этой мысли по позвоночнику Дориана поднимается холод. Он считал себя умным, когда придумал воспользоваться этими шахтами. Садлер думал, что ловцы сюда не проникнут.
– Дориан! – шипит Энн. – Дориан, впусти меня!
Садлер не может попросить ее заткнуться. Если он разбудит этого «льва», то им в мгновение ока придет конец.
– Там кто-то идет по коридору, – шепчет Энн.
Дориан оказался в полном дерьме. Если он отступит, то умрет. Если монстр проснется, то исход будет аналогичным. Возможно, стоит пробраться назад, дотянуться и закрыть вход перед лицом Энн. Она вряд ли будет спорить – ей точно будет не до того, когда до нее доберутся хищные зубы и когти, приближающиеся по коридору. Но в этом случае ее неизбежный крик разбудит нового соседа Дориана, а это ничем хорошим не закончится.
Дориан Садлер не может вот так умереть. Он слишком важная персона, чтобы погибнуть, лежа на животе и прося пощады, как какая-то жертва. Дориан заслуживает встретить свою судьбу как боец, стоя на ногах. Нет, его жизнь оборвется не сейчас.
Садлер открывает глаза и пристально смотрит на ждущую впереди черную смерть, после чего медленно пробирается вперед. Он контролирует каждый звук, который порождает: никакого топота, скрежета, громкого дыхания. Можно сказать, что его дыхание больше похоже на периодически открывающиеся легкие, через которые проходит кислород.
«Спи спокойно, прекрасное существо».
Как только у Энн появляется достаточно места, она сразу залезает в шахту вслед за директором. Женщина слегка подталкивает его вперед, и сердце Дориана сжимается от волнения.
Чудовище черно как смоль, но когда оно так близко, наблюдать за ним – почти как смотреть на огонь Кауфманна. По щекам Дориана текут слезы, и на его лице появляется широкая улыбка. Возможно, он ошибался в том, что умрет в этом месте, лежа на животе. Проползать в двух ярдах мимо спящего ловца – это одно из величайших событий его жизни. Лучше, чем его должность, премии и любые преимущества, которые может предоставить Компания.