оэтому директор пробирается по краю общей зоны ПСиОСИ, скрываясь за ящиками и прочим снаряжением. По последним полученным данным красные точки направлялись все глубже в питомники, окружая клетки и хранилища яиц, поэтому чудовища находятся далеко от него и его намеченного пути. Садлер надеется, что шум снизу привлечет их внимание.
Погружаясь в тусклые светло-зеленые коридоры, он оглядывается по сторонам, стараясь не пропустить любые признаки движения. Плохо работающие мерцающие огни аварийного освещения в потолке усиливают его тревогу. Дориан ползет, и каждый его испуг поднимает уровень адреналина в крови все выше.
Ему должно быть позволено ходить среди ловцов. Они должны принять его за своего – верховного хищника. Садлер понимает, что эти существа многое делают лучше людей: приобретают, оптимизируют, эксплуатируют. Жаль, что он не может научить их видеть.
Залезая в один из боковых проходов, куда не сможет поместиться погрузчик, он все еще чувствует исходящую снизу вибрацию. Если ему повезет, то погрузчик пройдет мимо. Наконец Садлер достигает операционной и хлопает по дверной панели. Она заперта, поэтому он тихо выстукивает «собачий вальс». Ответа нет. Садлер смотрит вниз по коридору и стучит громче.
«Я клянусь богом, если они там покончили с собой, черт побери…»
Дверь открывается, и он бросается внутрь с широкой улыбкой на лице. Перед ним стоят испуганные Люси и Ник, но их страх быстро превращается в восторг. Впрочем, когда они замечают порезанное лицо директора, то тут же бледнеют.
– Все в порядке, – говорит Садлер, дотрагиваясь до раны.
– Слава богу, что вы нас нашли! – радуется Люси.
– Это чудо, что вы смогли найти нас во всей этой неразберихе, – добавляет Ник.
Садлер чувствует, что должен их успокоить:
– Я видел, как вы бежали в этом направлении, но не мог позвать вас, поэтому мне пришлось спрятаться. Полагаю, мне просто повезло. Здесь операционная? А бинта тут случайно не найдется?
– Что это? – Ник указывает на грудь и руки Дориана. – Это… кровь андроида?
Млечная корочка покрывает верхнюю часть его торса. Он испачкался и совсем об этом забыл. Неужели его заподозрили в убийстве? Маркус был умным существом и не хотел умирать, но он казался менее важным, чем ловцы. Неужели Дориан осквернил себя, убив бессмысленную машину?
– Я… – собирается с мыслями Дориан. – Меня отправили за сливками, помните?
– Точно, – отвечает Люси. – Где Векслер?
– Мертва, – сообщает Дориан, не забыв при этом изобразить раскаяние. – Ее схватили.
Он торжественно стискивает зубы, напрягая мышцы челюстей:
– Как и всех остальных.
Внезапно Ник делает то, чего Дориан совершенно не ожидает: хватает хирургический молоток.
– Это вы двигали стены и двери, не так ли? – напряженно спрашивает мужчина. – Вы привели их прямо к нам!
Дориан пожимает плечами и закатывает глаза. Бедный, хороший, тощий Ник с взъерошенными черными волосами, в очках с толстыми стеклами. Возможно, он стал бы хорошей парой для Люси – неуклюжая пара, жалующаяся на поздний этап капитализма и работающая на секретной оружейной станции далеко от Земли. Кажется, у них обоих добрые сердца.
Тяжело дыша, Люси прижимает руки к груди. Дориан ненавидит ее слабость и женственность, так же как ненавидит мужественность Ника. Она ждет от Ника защиты. Дориан смеется.
– Это похоже на корову с пулеметом, – говорит он, и Люси делает шаг назад. – Как ты не понимаешь, что она тебя использует, Ник? Она использовала тебя, чтобы добраться до меня, и теперь, когда я здесь, ты ей больше не нужен.
– Что за чертовщину ты несешь, дружище? – говорит Ник, шагнув между ним и Люси. – Совсем из ума выжил?
Люси продолжает отступать.
– Знаешь, все так говорят, – отвечает Дориан, поднимая голову и расставив ноги пошире, – но как только я доставлю мисс Билтмор в безопасное место, я завершу свою миссию, и вы все умрете.
Люси, которая уже успела подскочить к ящику с пожарным топором, останавливается.
– Что?
Дориан приглаживает волосы. Пришло время лгать. Люси должна отдать ему коды доступа к спасательному челноку, а Ник должен умереть. К счастью для Дориана, эта маленькая интрига между Блю, Элиз и Люси предоставила ему все необходимые материалы.
– Ник-Ник-Ник. Это то, что я очень не хотел тебе говорить. Я работаю на «Сигсон». Люси Билтмор предоставляла нам ценную информацию, и теперь я здесь, чтобы вытащить ее.
Ник смеется и поднимает свой молоток, но колеблется, когда замечает реакцию Люси. Она боится, но одновременно с этим ей стыдно. Дориан кивает в ее сторону.
– Ты хотела уничтожить это место, и ты добилась своего. Слишком поздно поворачивать назад, – говорит Дориан, а затем бросается к Нику.
Этот лузер яростно размахивает хирургическим молотком и попадает Садлеру в плечо. Конечно, синяк останется, но никакого серьезного повреждения Ник нанести не смог. Дориан протягивает худые руки и обхватывает пальцами лицо и шею молодого человека.
Ник кричит, и его крик похож на вопль ужаса, противоречащий героическому позерству. Дориан ставит подножку и толкает свою жертву. Ник падает прямо на стол, заставленный стеклянной посудой, и в этот момент Садлер прижимает ботаника и с размаха бьет его затылком о столешницу. Куски оборудования летят во все стороны. Ник ухитряется схватить ножку от разбитого бокала и делает выпад в сторону шеи Дориана, но тот легко останавливает атаку. Он десять раз участвовал в декатлоне, дойдя до финиша, а его противник – просто чертов заучка. Садлер отбирает у Ника кусок стекла и делает паузу. Он бы с легкостью воткнул ножку этого бокала в глаз очкарика, но не хочет, чтобы все так закончилось. Не сейчас. Он мог бы перерезать Хармону горло, и это было бы зрелищно, но… слишком быстро. В эту секунду нерешительности, Ник отталкивает руку Дориана на стол, и стекло разбивается, глубоко вспарывая ладонь в нескольких местах.
Садлер спотыкается. Это не больно. Больше похоже на один из тех зудящих порезов, причиненных слишком острым бритвенным лезвием. А вот крови изрядно, и Дориан сжимает руку в кулак, выпуская меж пальцев красные ручейки. Он бьет Ника этим залитым кровью кулаком, так что капли брызжут тому в глаза, а затем наносит сильный удар в пах.
Большеглазая Люси не вмешивается в драку – просто вопит, не переставая, и это полностью устраивает Садлера. Отступая, он ищет комнату для одного захватывающего действия, которое станет кульминацией этого слишком легкого боя. Нельзя же растрачивать жизнь Ника впустую. В углу стоит стеклянная кабина, облицованная серой керамической плиткой, из которой торчат всевозможные медные сопла. Она размером с душевую кабинку, но ее стекло выглядит пуленепробиваемым. На потолке Садлер замечает хирургического робота.
– О-оу, Ник! – рычит Дориан и хватает свою добычу за воротник, одновременно нанося сокрушительный апперкот в челюсть.
Ник вяло отмахивается, но он в любом случае уже проиграл. Дориан бьет его еще раз, чтобы жертва не сильно сопротивлялась.
– О-оу, Ник! – повторяет он, направляя мужчину к стеклянному корпусу.
Что больше всего раздражает директора, так это подозрение, что у Ника остались силы, чтобы отбиваться, но Хармон решил подчиниться в надежде на то, что хищник оставит его в покое. Человек тратит последние минуты жизни, моля о милосердии.
Вот почему вместо того, чтобы просто бросить Ника в кабину, Дориан останавливается и наносит ему еще несколько ударов. Будь проклят этот ничтожный ботаник, который так легко сдался. Ник кашляет кровью, и от этого Садлеру еще смешнее. Ему смешно, потому что сам он буквально смотрел в лицо ловцу. Мужчины вроде Ника не заслуживают жизни. Их существование ничем не оправдано. Они выживают только на окраинах цивилизации, да и то исключительно благодаря жалости других. Они плохо приспособлены к жизни.
– О-оу, Ник.
Дориан заталкивает Хармона в стеклянную кабину и захлопывает дверь, закрывая его снаружи на магнитный замок. Потом оглядывается на Люси, и его жестокие глаза мгновенно добреют.
– Я хочу, чтобы ты помнила, что это был твой выбор, – говорит он. – Ты решила предать всех этих людей, и именно поэтому сегодня будешь жить. Ты это понимаешь?
– Да, – хнычет Люси.
– Расскажи мне, насколько это для тебя важно.
– Да.
Он сверлит ее глазами:
– Это не вопрос, а тем более не вопрос, на который нужно отвечать «да» или «нет». Я хочу услышать, как ты говоришь мне о том, что хочешь выбраться отсюда.
Люси снова начинает плакать – она всегда плачет или кричит. У нее низкая квалифицикация, недостаточная, чтобы работать на этом уровне и проводить операцию «Сигсона» в защищенной лаборатории «Вейланд-Ютани». Она не похожа на Дориана, который все знает. Садлер делает шаг в ее сторону. С него, словно со злого призрака, капает кровь.
– Черт, скажи это, Билтмор! – ревет директор. – Скажи, что хочешь жить, и поэтому твои жалкие друзья должны умереть.
– Я… – начинает Люси, и Дориан отвешивает ей пощечину.
– Громче! – орет он ей в лицо. – Ты убила всех этих людей! Самое меньшее, что ты можешь сделать, это быть уверенной в этом!
– Я хочу жить! – кричит она. – Я хочу жить! Я хочу жить, ты, ублюдок! Я хочу жить!
Дориан поворачивается и наблюдает, как Ник реагирует на эти новости. До Хармона наконец-то доходит, что он так старался перетащить сюда Люси Билтмор, чтобы в итоге она его предала. Хотя они, вероятно, никогда не были близкими друзьями, взгляд очкарика говорит о многом. Предательство глубоко ранит Ника, и Дориан этим пользуется.
Садлер замечает кнопку замораживания с предохранительной защелкой.
– Вот о чем я говорю.
Он откидывает защелку и нажимает кнопку. Сопла заливают Ника аэрозольным жидким азотом, стеклянная камера заполняется ярким туманом и человеческим криком. Когда крики прекращаются, Дориан отпускает кнопку.
Тело Ника лежит в углу; его глаза закрыты, а кожа покрыта белым инеем. На его щеках остались легкие глянцевые следы, потому что белый рыцарь плакал перед смертью. Дориан открывает дверь и шагает внутрь, оборачиваясь на Люси. Она могла бы броситься к нему, попытаться закрыть стеклянную кабину, заморозить до смерти его самого. Но она этого не сделает, поскольку ничем не отличается от Ника. Она здесь, чтобы быть уничтоженной.