Все, что родиной мы зовем, —
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
Оперативники еще не знали, что увидят горящие города, тела замученных мирных жителей, мертвых стариков, женщин и детей. Им еще предстояло увидеть, что началась не просто война между Германией и СССР. Это началась война на уничтожение нацистами целого народа. А пока они ехали по столице, и город не казался им испуганным или встревоженным. Город казался сосредоточенным и деловито хмурым – шла война!
Майор НКВД в ангаре на аэродроме отвел группу в дальний угол, где досками было отгорожено пространство четырьмя кроватями и несколькими столами. Буторин присвистнул, увидев автоматы «ППШ», наганы, пистолеты «ТТ», гранаты. На других столах разложены маскировочные костюмы, комплекты белья, пищевые наборы.
– Эту экипировку мы подобрали исходя из вашего роста и размеров, – сказал майор. – Там есть и сапоги, добротные, разношенные. Если у кого-то неудобная обувь, тот может подобрать себе обувь по ноге.
Несмотря на то что оперативники брали с собой только самое необходимое, что нужно было для выполнения задания, возможно, на уже захваченной врагом территории, получилось, что каждый нес около десяти килограммов груза. Правда, львиную долю этого груза составляли продукты питания и патроны к «ППШ». К пистолету каждый взял всего по четыре обоймы. Это оружие ближнего боя, долго и много из него стрелять не придется, а если и придется, так это только в том случае, чтобы подороже продать свою жизнь в критической, безвыходной ситуации.
Майор вышел и вернулся через несколько минут с пакетом, который протянул Шелестову:
– Личные документы, эмблемы на петлицах можете оставить при себе, но их желательно уничтожить, если попадете в безвыходную ситуацию, – спокойно пояснил майор. – А также вот этот документ. Он не должен попасть в руки врага и вообще посторонних лиц.
Майор вытащил из пакета бумагу размером с половину писчего листа. Это было официальное предписание всем командирам частей и подразделений Красной армии, войск НКВД, а также гражданским администрациям оказывать всю необходимую помощь и содействие особой оперативной группе НКВД для выполнения ее задания. Документ бы подписан Первым заместителем наркома внутренних дел СССР Меркуловым.
– А это два комплекта топокарт нужного вам района. Если вам придется уходить на восток по оккупированной территории, то мы все равно не сможем предусмотреть всех вариантов отхода. Рекомендую пути отхода на этот случай продумать заранее. Заброска пройдет на самолете отсюда до Гомеля. Там на аэродроме вас будут ждать два самолета «У–2». Взлет в двадцать три ноль-ноль. Пока рекомендую отдохнуть.
Оперативники разулись, сняли ремни и прямо в одежде улеглись на кровати.
– Максим, – тихо позвал с соседней кровати Буторин.
– Что?
– Максим, а ведь это надолго…
– Что надолго? – недовольно спросил Шелестов. – Ты про задание?
Шелестову было неприятно, что именно Виктор заговорил о трудностях предстоящего дела. Вообще-то именно Буторин по своему опыту разведчика, по боевому опыту считался заместителем Шелестова. Это Сосновский перед войной работал в Берлине «белым воротничком». А у Буторина был и опыт боевых операций в разведке, незаменимый опыт. Да и чем уж больно отличалось это задание от других, подобных? Тем, что началась война и действовать придется на своей территории, оккупированной врагом? Больше шансов погибнуть при выполнении задания? Так главное не это, главное – выполнить его, а уж погибать или нет – это вторичное. Да и у кого больше шансов сейчас погибнуть? У солдат на передовой! У тех, кто грудью встал на пути врага. Против танков встал, под бомбежками! У нас есть право выполнить задание и уйти, а у красноармейцев там, на фронте, нет такого права.
– Нет, не про задание, – спокойно ответил Буторин. – Я про начавшуюся войну.
– Конечно, надолго, – неожиданно вставил Сосновский. – На нас мировой капитал спустил с цепи злобного, откормленного, надрессированного зверя. Нам не бой выиграть надо, не битву, а войну. То есть разгромить немецкую армию и принудить ее к капитуляции. По-моему, тут без вариантов. А на немцев вся Европа работает!
– Хватит душу рвать, – проворчал Коган. – Надо просто делать свое дело. Каждому свое дело, а не сопли по лицу размазывать. Первый раз, что ли, на нас весь западный мир ополчается? Вспомните историю! Свернем врагам шею и в этот раз…
…На гомельском аэродроме на рулежной полосе их уже ждали два самолета. Бомбардировщик сразу начали заправлять и готовить к отлету назад, в Москву, а оперативники следом за дежурным по аэродрому понесли свое имущество к маленьким бипланам. Втиснуться в заднюю кабину «У–2» вдвоем – дело непростое, но выполнимое, а вот разместить при этом там же два «ППШ» и два набитых вещмешка – задача не из легких. Но летчики помогли своим пассажирам. Чувствовалось, что им приходилось перевозить с собой в задней кабине такой груз. Одну машину пилотировал майор с густыми усами, а вот вторым пилотом оказалась худенькая девушка с сержантскими петлицами. Оперативники переглянулись, но задавать вопросов никто не стал. Как никто не высказал и сомнений, что такая пигалица сможет выполнить сложное полетное задание. Но раз послали, значит, должна справиться. Девушка как будто почувствовала недоверие к ней пассажиров. Она поднялась на крыло и, держась за край кабины, негромко заявила Шелестову:
– Вы, пожалуйста, ничего такого не подумайте, товарищ майор. У меня очень большой налет часов, я вообще-то инструктор аэроклуба уже два года. Кроме того, я уже выполняла сложные задания в составе группы. И с нами летит наш комэск. А он очень опытный пилот!
– А вот эмоции – плохие помощники для пилота, – строго сказал Шелестов, сдерживая улыбку. – Вы боевой летчик и не должны обращать внимания на взгляды. Вы должны думать только о предстоящем полете, о выполнении задания.
– А я и думаю, – буркнула девушка.
Шелестову даже показалось, что она сейчас покажет язык задире пассажиру с майорскими ромбами на петлицах. Ее командир тоже майор, и нечего задаваться.
– У нас что, мужчин не хватает, чтобы летать? – тихо прокомментировал сидевший рядом Сосновский. – А она ничего! Только вот летный комбинезон уродует девичью фигуру. Я, конечно, не настаиваю на форменных юбках во время полетов, но все же можно же что-то придумать для девушек.
– Нашел время хохмить, – проворчал Шелестов.
– Смотри, – вместо ответа Сосновский указал рукой на запад.
Там, над темным лесом, вспыхивали огненные зарницы. Не прекращающийся даже ночью гул приближающегося фронта извещал о себе кроваво-огненными отсветами на ночном небе. Чихнув, затарахтели моторы самолетов. Машины покатились по бетонной полосе, выруливая на взлетную. Еще несколько минут – и «У–2» поднялись в воздух, беря направление на северо-запад. Пилоты держали машины низко, над самыми кронами деревьев. Шелестов поправил вещмешок и чуть повернулся на своей части сиденья, чтобы край кабины не врезался в бок. Он сейчас больше думал о том, как летчики смогут сесть в кромешной тьме. Садиться придется не на аэродроме, а в чистом поле. Вместе со штурманом эскадрильи выбрали совхозное поле, оставленное с прошлого года под сенокос. Трава не позволит зарыться колесам самолетов в рыхлую землю. Садиться на дорогу, даже на грунтовую, было опасно, потому что там обязательно будут воронки от снарядов и бомб. А разглядеть их из кабины самолета ночью невозможно.
Прошло больше часа, и Шелестов начал понимать, что самолеты ищут в темноте нужную площадку для посадки. А если пилоты не найдут ее? Возвращаться? Но это же срыв задания! Нет, только посадка, посадка при любой степени риска. Если есть возможность сесть, выжить при посадке, значит, есть и шанс выполнить задание. Возвращение – это невыполнение задания, и это исключается.
И вот что-то изменилось. Оперативники переглянулись, стали крутить головами, когда наконец поняли, что головная машина ушла вниз на посадку. Девушка-пилот продолжала летать по кругу, дожидаясь сигнала командира. Наконец стал виден самолет внизу, на поле, который откатился ближе к лесу и развернулся. Иногда виднелись еле заметные потоки искр из выхлопных патрубков двигателя. Летчица вытянула левую руку, так чтобы ее было видно пассажирам, и сделала несколько раз движение рукой с опущенным большим пальцем: «Иду на посадку».
– Ну, держись, Миша! – крикнул Шелестов и уперся руками в край кабины перед собой.
Самолет резко лег на левое крыло и из глубокого виража вышел на прямой полет со снижением. Скорость падала, и снижение было медленным. Шелестов уж было подумал, что девушка засомневалась и отказалась от попытки сесть, но тут черная земля вдруг надвинулась снизу и колеса чувствительно соприкоснулись с почвой. Толчок, и машина чуть подскочила и снова опустилась на колеса, но теперь уже мягче. Еще один небольшой толчок, и «У–2» послушно покатился по траве к темнеющему перед ним лесу. Разворот, и машина встала. Двигатель заглох, и сразу же воцарилась странная тишина, которой оперативники не ожидали.
Когда группа собралась возле самолета командира, снова стали слышны гул разрывов, канонада. Летчики принялись пожимать своим пассажирам руки. Майор с густыми усами что-то говорил об успехе и победе, а девушка-сержант просто попросила:
– Вы только возвращайтесь! Ладно?
Подхватив оружие и вещмешки, оперативники побежали к опушке, а за их спинами снова заработали авиационные моторы. Легкие бипланы один за другим взмыли в небо и ушли на восток, казалось, по самым верхушкам деревьев. Метров через четыреста, бросив автоматы и вещмешки, группа повалилась под густым орешником на траву. Шелестов раскрыл офицерский планшет с компасом и развернул. Буторин отвязал от своего вещмешка плащ-палатку и накрыл всех с головой. И только тогда командир включил фонарик.
– Смотрите, ребята, – Шелестов указал спичкой на карту и обвел край лесного массива. – Мы с вами находимся, как утверждают летчики, вот здесь. Если они не ошиблись, то нам предстоит двигаться на запад по азимуту примерно двести восемьдесят градусов. Мы эту точку выбирали специально, чтобы до места встречи с агентом Платова у нас по пути почти не было открытых участков местности. Этот лесной массив, потом поле и линия электропередач и новый массив. В крайнем случае мы можем преодолеть открытый участок ночью вот по этому оврагу. Расстояние до места вс