ще недостаточно хорошо для того, чтобы сыграть светлые чувства. Я закусила губу и задумалась. Наблюдая за Дайсом и Айсан, я больше не испытывала уколов ревности. Теперь я могла отличить его по-настоящему влюбленный взгляд от наигранного. Разница была слишком велика, чтобы спутать.
– Айсан, расслабься. Тебе ничего не угрожает, – я оказалась рядом с девушкой и успокаивающе положила ладонь ей на спину.
Так мы сделали несколько па – втроем. С каждым движением Айсан становилась все увереннее, а ее осанка – более прямой. Постепенно уходила скованность, страх все еще чувствовался, но теперь его можно было выдать за трепет. Оговоренное с Игибо Майсом время еще не вышло, но я уже знала: у нас получилось.
Если бы не напряжение, появившееся между мной и Дайсом, недосказанностью повисшее в воздухе, моя радость была бы более полной и искренней.
Заняв место рядом с вернувшейся Айю, я не без гордости смотрела на кружащихся в танце Дайса и Айсан. Страстные движения, порывистая музыка, капли искусственно созданного дождя на лицах и отчаяние в каждом жесте: если Игибо Майс и переборщил с пафосом, то самую чуточку. Сцена получилась потрясающе красивой.
– Прекрасное завершение истории, – шепнула Айю, и я рассеянно согласилась.
Только сейчас мне пришла в голову мысль, что я бы не хотела такого завершения для нашей с Дайсом истории. Ведь она же у нас есть, верно?
Глава 13
Игибо Майс пару раз громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание публики:
– Съемка окончена! Всем спасибо! Вы отлично потрудились. – К моему удивлению, строптивый режиссер подкрепил фразу низким поклоном, который был встречен овациями. – И не забудьте, завтра вечером состоится небольшое торжество в честь завершения работы над фильмом. Журналисты тоже будут, так что не ударьте в грязь лицом.
Я хмыкнула. Ну вот, Игибо Майс не был бы собой, если бы не пригрозил чем-нибудь напоследок. Встав со стула и продвигаясь к выходу вместе с Айю, я не могла поверить, что все закончилось. Конечно, еще предстоит монтаж, но, в целом, мы пересекли финишную прямую и сорвали ленточку. И осознание этого почему-то сдавливало грудь и отдавало холодком в желудке.
Поравнявшись с режиссером, я, как и все, склонила голову в прощальном жесте. Игибо Майс, занятый разговором с Дайсом, ответил на автомате, не прерываясь на полуслове. Уже отвернувшись, я спиной почувствовала долгий взгляд Дайса, но сделала вид, что не заметила. Я не знала, как отреагировать. Фильм снят, на съемках мы больше не увидимся. Означало ли это, что мы больше не встретимся?
Я осадила себя. Майя, кто ты такая, чтобы чего-то от него требовать? Да, возможно (только возможно!), он тебе симпатизирует, но разве это к чему-то его обязывает?
– Куда направимся? – голос Айю прервал размышления, оседающие горьковатым привкусом на кончике языка, и за это я была ей благодарна.
– В отель, – пожала плечами я. – Ито обещал навестить меня вечером. Буду с нетерпением ждать «свидания».
Последнее слово я сопроводила таким кислым выражением лица, что Айю прыснула в кулак:
– Вы так говорите, будто он – худшая партия из всех.
Я с неудовольствием покосилась на Айю и вознамерилась прочесть ей лекцию о том, что не собираюсь замуж, а если соберусь, то имя Ито будет стоять последним в списке кандидатов, но не успела – моего локтя деликатно коснулись, но сделали это настолько неожиданно, что я едва не подпрыгнула на месте.
Я повернула голову и встретилась глазами с Айсан.
– Госпожа Майя Данишевская, – по-прежнему придерживая меня за локоть, негромко проговорила она. – Я хотела поблагодарить вас за помощь. Без вас я бы не справилась.
Я оглянулась, убедилась, что рядом нет чужих ушей, а Айю тактично ушла вперед, и ответила:
– Не стоит, Айсан. Я помогла лишь немного. С остальным ты справилась сама. – Айсан зарделась, а я продолжила, на всякий случай, понизив голос: – Но твою проблему нельзя решить за один раз. Ты не думала обратиться к… специалисту?
– К психологу?
– Да.
– Это так стыдно. – Она прижала ладошки к покрасневшим щекам и вся как будто сникла.
– Неправда! – возмутилась я и смягчилась, увидев отчаяние Айсан. – Здесь нет ничего, достойного порицания. В общем, просто подумай об этом, хорошо?
Она кивнула, слабо улыбнулась и ускорила шаг, исчезнув за одним из поворотов коридора.
Я нагнала Айю, и мы вместе вышли на стоянку автомобилей.
– Вы не будете против, если сегодня я вас оставлю? – спросила она уже в машине и добавила, словно оправдываясь: – Я обещала отцу вечером быть дома.
Я лукаво приподняла бровь:
– Отправляешься за новой порцией инструкций?
– Нет! – Айю вспыхнула. – У отца сегодня планируется небольшой прием. Я обязана на нем присутствовать, – совсем робко проговорила она.
Я покачала головой:
– Ты не обязана передо мной отчитываться, а тем более извиняться. Конечно, поезжай! И не волнуйся, я проведу этот вечер максимально благопристойно и невероятно скучно. Скакать по крышам больше не буду.
Воспоминания о Дайсе, протягивающем мне раскрытую ладонь, живо встали перед глазами и затуманили зрение. Я рефлекторно затеребила браслет на запястье и поняла, что снова поддалась привычке, лишь на подлете к отелю. Досадливо цокнула языком и сцепила пальцы в замок, сложив их на коленях, как ученица какого-нибудь пансиона для благородных девиц. Глупая поза, зато не выдает волнения. Научиться бы еще спокойно думать о Дайсе…
Оказавшись в номере, первым делом я смыла косметику, рассудив, что вид моей естественной «красоты» поубавит прыти у Ито, а если нет, послужит неплохой местью за нервотрепку, которую он создал. Я заплела самую простую косу, облачилась в просторные домашние штаны и футболку, подмигнула своему отражению в зеркале и в ожидании гостя устроилась на диване в гостиной. Заняться было особо нечем, поэтому я, поджав под себя правую ногу и вытянув левую, открыла нетбук и бездумно нырнула в Сеть. Читать новости с Эрии мне не хотелось, поэтому я открыла вкладку с цинфийскими информационными ресурсами. Лента пестрела моими интервью, фотографиями и весьма громкими обещаниями относительно нашего с Игибо Майсом фильма. Что ж, режиссер должен быть доволен: с ролью яркой вывески, к которой будут тянуться покупатели, я справилась отлично.
Взгляд мазнул по неприметной заметке, и я уже было отправилась бродить дальше, когда какая-то фраза заставила вернуться и прочесть внимательно. В крошечном кусочке текста сухо сообщалось, что в одном из цинфийских городов прошла акция протеста. Беспорядков она не породила (насколько помню, правосудие здесь скоро на расправу), но внимание общественности привлекла. Организованная по всем правилам акция вызвала волнение среди населения. Впервые за долгое время цинфийцы открыто выступили с требованием решения проблемы безработицы и перенаселения планеты. Интересно…
Эта заметка вернула меня к мыслям об Алексе. Я открыла окно диалогов и уже подумывала вызвать братца, когда мелодичная трель интеркома прервала мои колебания. Я прошла в холл и активировала экран, установленный справа от двери.
– Госпожа Майя Данишевская, к вам пришел Дайсаке Акано. Пропустить?
– Да, – каркнула я, а затем ответила более отчетливо: – Пропустите.
О своем внешнем виде я вспомнила слишком поздно, поэтому времени на переодевание уже не было. Все, что я успела: пригладить волосы и поправить футболку.
Я распахнула дверь и замерла, когда Дайс перешагнул порог. В руках он неуверенно сжимал какой-то сверток.
– Ты забыла на студии куртку.
Я опознала в свертке джинсовую ветровку, в которой была сегодня. День выдался настолько жарким, что я сняла ее почти сразу, а в помещении повесила на спинку стула в одной из комнат.
– Растяпа! – повинилась я и приняла находку. – Спасибо, что привез ее.
– Не за что, – рассеянно ответил Дайс.
Мы потоптались в холле, смущенные и неловкие, как два подростка.
– Может быть, зайдешь? – предложила я.
Он заколебался, но прошел в гостиную и неуклюже опустился на диван. Я, с курткой в руках, последовала за ним и присела рядышком.
Напряжение, возникшее между нами во время танца, не исчезло, и я никак не могла подобрать слова или хотя бы тему для разговора.
– Ты сегодня замечательно отыграл сцену, – начала я, чтобы не молчать. Тишина врезалась в уши и била по вискам отбойным молотком.
– Майя… – хрипло перебил Дайс, и я сразу заткнулась. – Я не знаю, зачем пришел…
Я смотрела в его бледное, заострившееся лицо и видела муку. Он как будто сопротивлялся из последних сил и боялся оступиться. Золотисто-карие глаза покраснели и лихорадочно блестели, волосы топорщились на макушке, а на губах от постоянного закусывания появились маленькие ранки.
Меня что-то толкнуло под руку. Я придвинулась ближе и положила ладонь на его щеку, указательным пальцем коснувшись нервно бьющейся жилки на виске.
– Знаешь. Ты знаешь… – прошептала я, с нежностью погружаясь в его взгляд, сказавший мне больше слов.
Зрачки Дайса удивленно расширились, сквозь стиснутые губы вырвался тихий стон, и он притянул меня к себе. Его раскрытая ладонь легла мне на шею, а губы обрушились на мои. Я так долго ждала этого момента, что ответила сразу же, не думая о том, как подобная порывистость выглядит со стороны. Его губы двигались мягко, но настойчиво; язык вторил танцу, в котором мы сегодня кружились, и я целиком отдалась этому ритму.
Дыхание Дайса слилось с моим и сделало нас одним целым. Сердце разрывалось от восторга, от необъяснимо прекрасного чувства единства. Пальцы Дайса скользнули по моим волосам и замерли на затылке, притягивая к себе еще ближе. Рука легла на талию, не оставляя мне выбора, но я и не думала противиться. Дайс углубил поцелуй и, словно в оправдание своей требовательности, сделал его нежным, полным обещания. Все окончательно пропало. В круговороте остались только мы. В глаза будто брызнуло солнце, и я прикрыла их, отчетливо ощущая на коже ласку весеннего ветра.