– Вы уверены?
– Абсолютно.
Ито задумчиво коснулся языком уголка губ и предпринял еще одну попытку:
– Майя, подумайте еще раз. В вас говорят эмоции, и я вас понимаю. Но если рассуждать здраво…
– Никогда не умела этого делать. В этом деле спец мой брат, но не я. – Намекая, что разговор окончен, я решительно встала с кресла.
Ито еще пару мгновений колебался, но, видимо, решил, что спорить бесполезно. Сейчас, во всяком случае. Что-то мне подсказывало – он не умел быстро сдаваться.
– Хорошо, Майя, продолжим наш разговор в другой раз.
– Или никогда, – мстительно предложила я. Совершенно детский ответ, но душившая меня обида требовала выхода.
– Возможно, – галантно согласился Ито, проходя в холл. К нему вернулось хорошее настроение, и он снова натянул на себя маску безукоризненной учтивости. – Но вряд ли. «Никогда» – это слишком долго, Майя. Единицы выдерживают столь бесконечное ожидание.
– Буду иметь в виду, – заверила я и распахнула дверь.
Ито церемонно поклонился и перешагнул порог. Я со злостью захлопнула дверь и обессиленно прислонилась к ней спиной.
Меня волновал только один вопрос: Алекс действительно вознамерился выдать меня замуж на Цинфе? В этом состоит его план?
Ведь если да, то…
Страх сжал сердце, вытесняя обиду. Я никогда не играла против брата, и если он задумал нечто подобное… Хватит ли мне смелости и умений, чтобы ему противостоять?
Впрочем, это не означает, что я не буду пытаться.
Я тоже Данишевская. Нравится это Алексу или нет.
В лифте я едва не сломал электронную панель – с такой силой жал на сенсорные кнопки. Во мне клокотали противоречивые чувства, и я сдерживался изо всех сил, чтобы не взорваться.
Прощальный взгляд Майи вспорол грудную клетку, прошелся по телу и как будто вырвал позвоночник. Разочарование, обида, непонимание – каждая эмоция, что я увидел в ее глазах, била по больному. Как же я презирал себя за то, что сломался, дал себе волю. Я не жалел ни о танце, ни о поцелуе, но понимал, как глупо и жестоко это выглядело со стороны. Что может быть хуже, чем дать надежду, а затем ее отнять? Кто так поступает? Только слизняк вроде меня, не сумевший перебороть собственные желания и поддавшийся им.
И все же было кое-что, теплом наполняющее пустоту внутри, – Майя хотела этого не меньше меня. Теперь я знал это наверняка. Такое невозможно подделать, сыграть. Она действительно что-то ко мне испытывала.
Будь я благоразумнее, будь немного сильнее, я бы остановился на этом. Бережно хранил бы воспоминания о ней, с благодарностью и благоговением воспринял бы ее отношение к себе. Но нет, дурная кровь есть дурная кровь. Конечно, мне мечталось о большем…
И все же я не настолько отвратителен, чтобы зайти слишком далеко. Я не мог позволить Майе упасть в грязь рядом со мной. Нет, она достойна большего, гораздо большего…
Именно эта мысль дала мне силы уйти. И пусть мне хотелось биться, как раненому зверю, угодившему в капкан, но я знал, что поступаю правильно. Пусть Майя презирает меня, пусть злится, но я не дам ей оступиться. Я обязан позаботиться о ней.
Я так задумался, что ничего не замечал вокруг. Очнулся, лишь услышав фальшивое удивление:
– Дайсаке Акано, вот так сюрприз!
Возле лифта, из которого я выходил, стоял Ито Кейтаро и наигранно улыбался.
На автомате я поклонился и, неразборчиво буркнув приветствие, хотел пройти мимо, но меня удержали за локоть.
– Кажется, я предупреждал тебя, что не стоит так близко общаться с Майей, – приблизив губы к моему уху, многозначительно напомнил он.
Я брезгливо вырвал руку из его захвата и неожиданно для себя отрезал:
– В твоих советах я не нуждаюсь. Пока Майя сама не попросит исчезнуть из ее жизни, я буду рядом.
Отряхнул рукав рубашки там, где касался ее Ито, и, не оглядываясь, направился к выходу.
– Не стоит вставать у меня на пути, Дайсаке Акано.
Это холодное напутствие я проигнорировал и, спрятав ладони в карманы, зашагал дальше.
Не знаю, зачем я нарвался на стычку с Ито Кейтаро. Я был полностью согласен с ним: мне надо держаться от Майи как можно дальше, но признаться в этом вслух, тем более сопернику, я не мог. Это бы сломило меня окончательно.
Впрочем, я и без того чувствовал себя выпотрошенным чучелом – трупом, который зачем-то прикидывался живым.
Глава 14
Этой ночью я практически не спала. Забывалась тревожным сном, чтобы через два часа распахнуть глаза и тупо уставиться на часы. Ворочалась, вставала, нервно цедила маленькими глотками воду, открывала и закрывала нетбук, но Алексу так и не позвонила.
Неудивительно, что за завтраком у меня было отвратительное настроение. Я меланхолично жевала еду, и протяни кто мне сейчас салфетку, безучастно сгрызла бы и ее. В голове тремя китами всплывали имена людей, подкинувших мне проблем: Алекс, Ито, Дайс. Их инициалы превращались в точки, от которых расходились линии, – получался треугольник. А вот равносторонний или остроугольный – этого я не знала. Я мысленно крутила эту фигуру так и сяк, когда расположившаяся за противоположным столом Айю испуганно охнула, а затем подлетела ко мне.
– Посмотрите. – Она протянула наладонник и, не дождавшись реакции, потрясла им перед моим носом. – Прочитайте!
Я неохотно забрала его у нее из рук и уткнулась в экран. Первые же строчки заставили проснуться и прекратить рефлексировать.
«По подозрению в изнасиловании некой К. (имя не указываем по просьбе жертвы) задержан актер Дайсаке Акано. Слушание по делу состоится сегодня в шестнадцать часов в зале Верховного суда и будет проходить в открытом режиме».
Я перечитала заметку трижды. Медленно, почти по слогам спросила:
– Что это значит?
– Ну вы же сами понимаете…
– Ни черта я не понимаю! – отрезала я и спрятала дрожащие ладони под стол. – Дайс мог кого-нибудь убить – в это бы я еще поверила, но изнасиловать?! Уволь!
Я снова вспомнила хруст костей, когда Дайс душил эрийца, и отмахнулась от тошнотворной картины. Да, моего цинфийца нельзя назвать безобидным, но он не преступник.
Моего цинфийца?!
Айю стушевалась, растерянно пожевала губами, а затем неохотно намекнула:
– Вчера в Тхалли прошла акция протеста.
– И?
– Думаю, это связано, – вздохнув, пояснила она. – Наверное, таким скандалом правительство пытается отвлечь внимание общественности от других проблем.
Я ошарашенно заморгала, пытаясь привести мысли в порядок:
– Ты так говоришь, как будто эта частая практика.
– Не такая уж и редкая, – понизив голос, подтвердила Айю. – Обычно выбирается какая-нибудь известная фигура, например актер (лучшая мишень для сплетен, между прочим), и вокруг него раздувается скандал.
– Скандал? Да на него завели уголовное дело! – вспылила я.
– Да, и это странно, – согласилась она. – Обычно журналистам подкидывают информацию о чьем-нибудь романе, и пресса вместе с общественностью в течение нескольких дней с удовольствием мусолит эту тему, смешивая несчастного с грязью.
– А затем изгоняют с Олимпа, – рассеянно добавила я.
– Что?
– Говорю, потом жертву слухов перестают снимать и лишают работы.
Айю кивнула, видимо, посчитав, что комментарии излишни.
Я сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. В голове царил полный сумбур, паника накатывала волнами и тут же отступала. Сглотнув, я задала самый страшный для себя вопрос:
– И какова же мера наказания за изнасилование?
Айю сочувственно посмотрела на меня и выдавила:
– Смертная казнь.
Комната закружилась перед глазами, пол поменялся местами с потолком, и я не сразу поняла, что падаю. Айю успела меня подхватить – повезло! Иначе бы я здорово приложилась макушкой о кафель.
– Вам плохо?
– Мне вообще отлично! – язвительно заверила я и со злостью прикусила язык. Айю тут точно ни при чем. Срываться на ней – признак слабости и беспомощности.
Она неуверенно отпустила меня и отошла на пару шагов назад, виновато отводя взгляд.
– Прости, – быстро извинилась я и не стала миндальничать, перейдя сразу к сути: – Где он сейчас?
– Вероятно, в отделении правоохранительной системы. Больше негде.
Я задумчиво прищурилась:
– Ну да, тюрем-то у вас, видимо, нет… За любое преступление – голову с плеч.
– Разве это не справедливо? – робко спросила Айю, но у меня не было времени на дискуссию.
– Собирайся. Мы едем навестить Дайса.
– Подождите! Мне нужно вас накрасить и… – Айю заткнулась, напоровшись на мое многозначительное молчание и не менее красноречивое выражение лица. – Можно обойтись и без этого, – покладисто согласилась она.
Я не стала тратить время на переодевания. Вместо домашних штанов натянула джинсы, а поверх свободной футболки накинула куртку. Спустя пять минут мы уже поднимались на стоянку, где нас ждала припаркованная машина.
Услышав обозначенный маршрут, водитель нахмурился, но ничего не сказал. А вот охрана попыталась воспротивиться, но быстро утихла, получив от Айю такой разнос, что даже я прониклась и отметила пару новых и весьма впечатляющих эпитетов.
– Ты отлично умеешь управлять подчиненными, – мимоходом заметила я.
– Меня этому учили, – пожала плечами она.
Я слишком нервничала, чтобы поддерживать разговор, а потому отвернулась к окну и принялась считать секунды. Постоянно сбивалась и начинала сначала. Думать о чем-то я не могла. Единственное, чего я в тот момент хотела, – увидеть Дайса.
Здание, где его держали, было новеньким, чистеньким, но каким-то безликим. Унылая высотка, отличающаяся от своих однотипных собратьев только огромной электронной вывеской: «Отделение правоохранительной системы». Думаю, так цинфийцы называли полицейские участки.
Нас остановили еще на входе. Молодой высокий парень с короткой стрижкой и ярко очерченными скулами поинтересовался причиной нашего визита и, получив лаконичный ответ, сурово постановил: