— Так, слушайте внимательно! — я заговорил с каждым своим «призрачным шепотом». — Сейчас я накину на всех образ и отвод глаз. Немедленно поменяйте позиции. Я беру девку — ограненную. Остальных разбираете справа налево, как сидим. Как только атакуете — отвод глаз с вас спадет. Маневрируйте, не стойте на месте, прячьтесь за мебелью. Ты — это Светлане — вообще сиди до конца под отводом, не дергайся. Только отойди! Кто не участвует, просто постарайтесь выжить. Начали!
Договаривал я уже на бегу. Мой образ остался сидеть в кресле, я же, под «теневым плащом» в несколько прыжков оказался у группы «лигистов-справедливости». Толстяк как раз договорил и попытался еще раз пальнуть в потолок, я видел как он вскинул ствол и напряг палец на спусковом крючке.
От нашего столика звучит несколько быстрых выстрелов, и оратор, на нашедший понимания у неблагодарной публики, переводит обиженно-недоуменный взгляд на два пятна крови, расплывающиеся по его жирной груди.
Одновременно правый парень в спецовке получает пулю в плечо. Левый, когда я проскальзываю мимо него, целится из револьвера в зал. Толкаю в локоть. Вообще не надо стоять на месте, под обстрелом! Чревато появлением не предусмотренных Создателем дырок в организме!
Проявляюсь прямо перед дико вращающей глазами девицей. К счастью для всех, реакция у нее замедленная. Бью ее под дряблый нерешительный подбородок острием Грейс. Все — мгновенная смерть. Какое-то слабенькое проклятие, пытающееся скользнуть по клинку в мою ауру даром, небрежно сбиваю в сторону ближайшего стоящего на ногах «справедливца». Кушай не обляпайся, дорой лигист!
С разворота всаживаю навершие даги в затылок стоящему на ногах стрелку. Оглушенный террорист падает. Одновременно с этим, колени безымянного толстяка, продолжающего потрясенно глядеть на свою грудь, подламываются и тело падает на вощеный паркет.
Прошло лишь несколько секунд, но контроль над ситуацией в ресторане — полностью в наших руках. Пока что. Бью ногой в голову последнего сознательного боевика, который пытается стрелять лежа на полу.
Быстрая оценка обстановки. Из «моих» участвуют в драке двое. Принц и, как ни странно, парень, запомнившийся мне по крипте, по кличке «Жаба». На самом деле он Арчибальд. Какой-то там двоюродный или троюродный брат Принца. Он сперва метнул в одного из «комбинезонов» металлический шар, сломав тому ключицу. Затем выпустил из рукава цепочку с гирькой на конце и бежит, что характерно в сторону кухни. Молодец, тактическое мышление работает. Принц нервно откидывает барабан дымящегося револьвера. Кроме этих двоих к побоищу присоединился один из офицеров аэростата — он тоже стрелял. И дородный мужчина в костюме тройке, как раз сейчас закончивший доставать из саквояжа двудульный обрез. Остальная немногочисленная публика предпочитает прятаться под столами.
— Всем закрыть глаза! И присесть! — призрачный шепот направляю своим союзникам.
Не медля разворачиваю между дверью в кухню и залом полотно «гипнотического узора». И срываюсь с места. Как раз вовремя. Двери распахиваются, и в ресторанный зал вваливается еще одна кампания, состоящая из пяти вооруженных чем попало человек. Все они немедленно начинают пялиться на переливчатое полотно, висящее прямо на уровне их глаз.
Один из них, явно ограненный, с трудом отводит глаза от моей завораживающей чары.
Жаба-Арчибальд, закрыв глаза, тем не менее не смог остановиться. Он попытался присесть на колено, но инерция, бессердечная сука, и гладкий полированный паркет понесли его дальше прямо на ограненного. Столкновение вышло эпичным. Упали оба.
Вот только ограненный еще не пришел в себя окончательно. А Жаба, нет, Арчибальд, не открывая глаз, и вцепившись в противника левой рукой, наносит ему несколько быстрых хлестких ударов своим кистенем. Один из них, кажется, проламывает мужику череп.
Бородатый мужик с обрезом тоже пялится на мой узор. Остальные укрываются за столами, держа оружие наготове, с закрытыми глазами. Отлично!
Добегаю до группы вторженцев и устраиваю им небольшое побоище. Всех оглушаю. Нулевки.
Гашу «узор». Кричу:
— Можно открывать глаза.
Протягиваю руку Арчибальду, чтобы помочь встать. Тот морщась поднимается на ноги. На боку кровь. Ограненный все же успел полоснуть его ножом по ребрам. А нет. Не ножом. Когтями. Он отрастил себе на культяпках солидные такие пять коготков, которые сейчас стремительно уменьшаются. А рана на голове регенерирует. Со вздохом втыкаю Грейс ему в глазницу. Не до сантиментов и допросов сейчас.
— Где рубка управления? — спросил у подбежавшего офицера. — Капитан судна, там, старший помощник? Надо туда добраться максимально быстро и незаметно. Я — опал, незаметность небольшой группы гарантирую.
— Лучше всего пройти через кухню. По техническим переходам. Есть выход на палубу к рубке управления — для стюардов, — отвечает он. — Эр?
— Строгов. Вы?
— Мичман Харитонов, — еще один Харитонов, зерг. Расплодились!
— Ты как? — это уже к Арчибальду. — Идти можешь? Или здесь останешься?
— Нормально все. Рана не глубокая. Мышцы не повреждены.
— В любом случае, сперва перевяжись! Мы пока что наших горе-террористов упакуем, так, мичман?
— Я смотрю, ты, эр Строгов, нормально пакуешь, ножом в глаз. Правду говорят, вы, ограненные, отмороженные, для вас человеческая жизнь медяк стоит, — неожиданно неодобрительно отозвался мичман.
— Ну, ты еще расплачься и маму позови! Можешь сделать пожертвование на венок этому уроду, — зло ответил я. — Это был ограненный физик. Реальных способов его удержать, при той регенерации, которую он продемонстрировал, у нас нет. А еще мы как бы торопимся. Так что подбери сопли, мичман, и помоги мне связать остальных упырей.
Надо же какой непротивленец злу насилием выискался! Зерг, бесят такие! Ладно, временно мы союзники. Так что, Арлекин, притуши сопло. Но бе-си-т!
Говоря все это, я не стоял на месте, а занимался «упаковкой» клиентов. Принц побежал к главным дверям. Связывать двоих оставшихся в живых мамкиных народовольцев. Мичман, побагровевший до корней волос, молча присоединился ко мне.
Спустя пять минут все было готово. С палубы доносилась спорадическая стрельба, показывающая, что «Лига Справедливости» далеко не так хорошо контролирует ситуацию, как им бы хотелось. Хотя я вообще сомневался в реальном наличии организации, пусть даже тайной, с таким дурацким названием. Сдается мне у этой «справедливости» есть совершенно конкретная экономическая подоплека!
— Нам сюда, — мичман, все еще насупленный, показал на дверь кухни за стойкой бара. — Проведу коротким путем.
Мы двинулись за ним. На кухне застали лужи крови и несколько трупов. Часть кухонных работников была убита. Часть, видимо, разбежалась, когда убийцы бросились в зал на звук выстрелов. Молодая девчонка лежала, упав спиной на разделочную доску. Глубокая рана от когтей все еще кровоточила. Подол поварского одеяния задрался, демонстрируя выбритый, в царапинах лобок. Я проходя мимо машинально одернул ее одежду. Левой рукой закрыл распахнутые в предсмертном шоке глаза.
— Нравится, мичман? Твои подзащитные такие душки, а? — не удержался я все-таки.
— То что они мрази, не делает тебя белым и пушистым, — мрачно ответил он. — Если подумать — тот гад тоже ограненный.
Ясно. Необучаемый. Ладно. Зерг с ним.
Принц с Арчибальдом за спиной мичмана синхронно сделали жест рука-лицо. Принц еще и, судя по всему, чтобы не вырвало. Запашок, конечно, как на бойне. Дородный купец (как выяснилось) с двустволкой, провел над телом девушки рукой, делая знак, отгоняющий зло. Прошептал «Да примет Творец в свои объятья». Кажется, у нас тут последователь Деаты. В целом — однозергственно. Лишь бы стрелял нормально.
Мы, вслед за мичманом, прошли по узким техническим переходам, от кухни, параллельно главной палубе. Звуки стрельбы постепенно усиливались. Точно куда надо идем!
Когда мы гуськом подошли к невысокой овальной деревянной двери с круглым иллюминатором по центру, мичман остановился и дал мне протиснуться мимо него, признавая мое право приказывать. Я, под «плащом», выглянул в иллюминатор. Прямо передо мной был небольшой узкий коридорчик, в конце которого короткая лесенка вела в ходовую рубку. Мы находились практически на самом носу «Гордости Ожерелья». Стрельба слышалась справа. А под лестницей два каких-то экземпляра возились с обвязанной бечевой и тканью коробкой, вставляя туда запальный шнур. Больше никого видно не было. Боковая дверь из коридорчика на палубу была распахнута.
Я бесшумно скользнул в коридор, оказавшись за спиной у химиков-любителей. Что у них там в коробке не знаю, но, судя по всему, явно не конфети и поздравительная открытка. Когда я поравнялся с боковой дверью, увидел спину засевшего за здоровенной лебедкой боевика, который держал под обстрелом окна рубки. Стреляло, кроме него, еще как минимум трое.
— Принц! Твоя задача, как эти двое упадут, убрать стрелка которого видно из коридора и занять его место! Арчибальд, прикрываешь Принца! Мичман и Купец на подхвате, задача очистить палубу перед рубкой. Исполняем!
После этих слов я вырубил обоих взрывников-любителей. В коробке была именно бомба. Примерно такой же взорвали Элизу и Виталия Строговых.
Да. Я стараюсь не убивать нулевок. Это не ограненные, большой опасности для меня они не представляют. Дело не в том, что я весь такой добрый или, как говорит мичман, «белый и пушистый». Это определенная гигиена для мышления. Легкая кровь превращает ограненных в животных. Мне такого счастья не нужно. Хочу как можно дольше оставаться нормальным человеком. Вообще, иметь принципы и устанавливать самоограничения — полезно для психического здоровья. А вот ограненных, увы, часто приходится валить наглухо. Слишком, зерг, опасные ребята. Любая ошибка с ними может фатально сказаться на здоровье.
Шагаю вверх по лестнице. Краем глаза видел как принц с Арчибальдом снимают стрелка, подгадав момент выстрела так, чтобы он совпал с залпом террористов. Молодцы! Вторая пара наших тоже нырнула в дверной проем и, пригибаясь, выскочила на палубу.