— Так. Обработка.
Начали взаимное поливание пеной. На нас — рукопашниках и на Ломе слишком много слизи.
Закончив с обработкой, снова собираемся в кучку.
— Будем вести поиск по спирали? — Спрашивает Василиса.
— Нет. Идем вон туда, к тем трем елкам, или что это там. Лавка там. Ик ее нашел, пока мы здесь мясо устраивали.
— А мои питомцы на сегодня все. — Грустно говорит Василиса. — Отработали. Последний хмарник их всех ушатал.
— Мои тоже, — гудит Николя. — Сильная тварь. Еле-еле вдвоем ее растащили.
— Надеюсь, они нам сегодня больше и не понадобятся, — отвечаю я.
— Жалко трофеи оставлять, — явственно шмыгая носом в микрофон, тянет Ваня Солнцев.
— Обратно пойдем порталом. Все, что сможем, заберем с собой! Ишь. Не хватало еще трофеи бросать. Ладно, погнали. Леди хочет посетить магазин!
Глава 18Лавка древностей
К «лавке времен старой Империи» мы приперлись всем кагалом. Оставлять кого-то на разделку туш я счел нецелесообразным.
Небольшое одноэтажное строение. Стены сложены из аккуратно обтёсанных камней, видных в трещинах, образовавшихся от обвалившейся серой штукатурки. На окнах тяжелые металлические ставни, покрытые облезшей уже зеленой краской. Строгая дверь из красного дерева. Медная, до блеска начищенная ручка в виде морды льва, держащего в зубах рыбу. Дверной молоток скромно пристроился на подставке. Меня аж на секунду ностальгия одолела. Сколько я таких лавок в прошлой жизни посетил?
Я подошел к двери и, взяв дверной молоток, довольно бесцеремонно постучал. Дверь приглашающе приоткрылась, скрипнув петлями.
— Ты что творишь, Олег! Я сначала должна на ловушки поверить! — В голосе Василисы появилось что-то отдаленно похожее на эмоции.
— Нет здесь никаких ловушек. Выдохлись давно. — Я покосился на вывеску, гласившую: «Нужные вещи».
Подспудно я знал, что за странное заведение всплыло из хтонических глубин Хмари. Отряхнулось от оставленной приливом ядовитой пены и принялось ждать. Ждать нас? Наверное так.
Уверен. Даже если бы охотники продали информацию о ней, лавку никто, кроме нас, не нашел бы.
Может развернуться и уйти? Заманчиво. Был бы один, так бы и сделал. Не люблю, когда меня водят на веревочке, как телка. Не заходить? Остаться снаружи? Тоже не дело. Раз уж так настойчиво приглашают, пойду, посмотрю, за что мы в окрестностях гору псевдоплоти искромсали.
Я зажег встроенный в костюм фонарь. Толкнув дверь, прошел внутрь лавки, под возмущенный вопль Василисы.
То же самое помещение. Стены цвета яичного желтка, коробки, ящики, свертки. Ковер винного оттенка. Задняя стена занавешена портьерой. Лампы на стенах заправлены маслом. Кажется, вот сейчас откинется портьера, вспыхнут лампы. На сцене появится рассказчик, который донесет до внимательной публики основной сюжет.
По помещению заметались лучи фонарей моих товарищей.
Первой заскочила шипящая, как рассерженная кошка, Василиса, излучая зеленовато-розовую ауру из глаз. Она буквально просканировала помещение, после чего махнула рукой остальным.
— На первый взгляд ловушек действительно нет. Нужна более детальная проверка, но заходить можно.
После нее вошли Матвей и Солнцев. Протиснулся Ломов в силовом доспехе. Последним, перегородив доспехом дверь, вылез из своей стальной скорлупы Николя. Ломов тоже выполз из доспеха и даже заглушил двигатель.
Василиса прошла вдоль стен, а за ней шествовал Солнцев, зажигая лампы. Все помещение заполнилось уютным желтым светом.
Поскольку никто не спешил выскакивать из-за портьеры с дурацким восклицанием: «А вот и я!» и со связкой разноцветных воздушных шариков, я подошел к ней и отдернул от стены.
Дверь. Ну кто бы мог подумать. Прямо такая официальная, я бы сказал. Выглядит надежно, солидно, и в то же время не запрещающе. Только таблички «Всегда открыта для вас» не хватает.
— Чего на стену пялишься, Олег. Ты вообще как-то странно себя вести начал, когда мы сюда зашли.
— Ты по-прежнему сканируешь, Лед? — Спросил Василису, чисто по инерции. И так видел, что да.
— Да. Уже почти закончила.
— И здесь, значит, просто стена? Ничего своим турмалиновым сканером ты не видишь?
— Ну да. Я могу «поглубже» заглянуть, но силу такие грани тянут…
— Нет, не стоит. Осмотрите ящики, уверен, найдете что-то нужное для себя.
Дождавшись, чтобы она отошла от меня, нажал на ручку двери — все тот же дурацкий лев с рыбой. Дверь просто открылась. Никаких тебе порталов или там ловушек каких. Комната за дверью погружена в полутьму. В ней пляшут тени и отсветы от ярко горящих в камине дров.
Последнее, что я услышал, прикрывая за собой дверь, — фразу Ломова: «А вы заметили, господа, ставни снаружи — имитация? Окон-то нет».
Осторожно ступая по скрипучему полу, подхожу к камину, возле которого стоят два кресла. Одно занято хозяином лавки. Второе — явно для меня. Из какого-то детского чувства противоречия облокотился на спинку сзади, глядя на Стивена.
Он смотрел в камин, на пляшущие по поленьям языки огня. Лицо в отблесках пламени выглядит жутковато. Передо мной сидит не добрый гостеприимный старичок, у которого я подрезал уникальный учебник и набор серебряных цацек. Сейчас лик Стивена выглядит демонически. В глазах горит собственный огонь, а не отражение пламени камина. Он молчал, словно глубоко ушел в свои мысли. Я тоже не проявлял инициативы. В конце концов, это он меня позвал.
— Завораживает, не правда ли? — Он слегка поворачивает голову в мою сторону, как бы обозначая, что заметил мое присутствие.
— Огонь? К старости я тоже любил посиживать у камина. Греть кости, смотреть в пламя. Думать о бренности бытия. Кряхтеть, пердеть. Понимаешь, желудок начал подводить к ста пятидесяти…
— Мои кости этим огнем не согреть. Сними ее.
— Что? — прикидываюсь дурачком. — Кого ее? Куда ее?
— Сними маску Мома. Я пригласил только тебя. Его не звали. Нечего Насмешнику слышать наш разговор.
Немного поколебавшись, памятуя о чужом монастыре и своем уставе, снял маску. Она отклеивалась от лица медленно, словно с неохотой. Когда изменчивые черты костяного лика застыли, убрал его в кофр. Без нее, как бы глупо это ни звучало, я почувствовал себя голым. Мом, значит. Почти мим. Имя моего демона может пригодиться.
— Ты, помнится, говорил заходить, когда мне что-то остро понадобится. Мне от тебя ничего не нужно! — сразу обозначил я позицию.
— Хорошо. Я позвал, и ты пришел. Но это наша первая встреча. Та, в столице еще не состоялась. Для меня. Так что считай — мы говорим с тобой в первый раз. Мне выпал удачный шанс поговорить с моим крестником, и я им воспользовался.
— Все это очень блаародна, но как у вас тут насчет баб? В смысле, кто ты такой, Стивен? Прошу, говори без долгих предисловий и невнятных намеков. Меня там ждут.
— Подождут. Кто я? — Он откинулся в кресле, чтобы смотреть мне прямо в лицо. — Совсем без предисловий не получится. Но я постараюсь быть кратким, чтобы ты не заскучал, Ивашка Шереметьев, так тебя, кажется, называл твой господин? Или предпочитаешь обращение Арлекин?
— Был впечатлен твоей информированностью, еще в прошлый раз. Арлекин подойдет. Шереметьевых больше нет.
— Ну почему же. Ты последний. Итак, Арлекин, кто такой Стивен? Я вершитель.
— Прости, с маленькой буквы или с большой?
— Не перебивай меня. Ты сам воруешь свое время. Вершитель, всего лишь следующий, хм, ранг мага после абсолюта.
— Всего лишь!!! Прости, Стивен. Умолкаю.
— Да. Предваряя твой вопрос, вершители возносятся раз в два-три столетия, и я знаю всего десятерых, кроме меня. Не факт, что это все, некоторые из нас довольно… необщительны. Вершитель уже не человек, в полном смысле этого слова. А абсолют — личинка вершителя. Тварный мир не терпит нас. Поэтому мы не имеем постоянного воплощения на вашем пласте реальности. И не можем появляться там просто так. Сила и Судьба стоят над вершителями и жестоко карают нарушителей.
— Не могу не спросить. Ты рискуешь неудовольствием высших сил, ради встречи со мной? Как-то это…
— Я ничем не рискую. Ты сейчас не в Ожерелье. Я же сказал, появился шанс зазвать тебя ко мне, и я им воспользовался. Не надо спрашивать, чем же так хорош ранг вершителя. Для тебя — ничем. Наши пути скрыты во мраке, по ту сторону яви. Стоп. Не спрашивай, — я было дернулся опять его перебить, но не стал. — Объяснять тебе, как «на самом деле» устроен мир, не входит в мои планы. Да и не знаю я, как на самом деле. — Он усмехнулся. — Есть ли ранг за вершителем? Точно есть. Но как перейти на этот ранг сказать не могу. Или не хочу, думай как знаешь. На этом закончим с представлением и образовательной частью.
— Волнительно, Стивен. Я самонадеянно думал, что знаю про магию все. Жаль, что ты не справочное бюро.
Он слабо улыбнулся, как будто забыл, как это делается. Уголки рта дергались в разные стороны.
СТИВЕН: Кто я? Совсем без предисловий не получится.
— Ты будешь неплохой заменой Мому, если кто-нибудь из наших его когда-нибудь уничтожит. Или, если он пойдет дальше. Если выживешь. Теперь, когда я удовлетворил твое любопытство, перейду к тому, зачем я тебя звал. Я вижу, что ты считаешь себя пешкой в чужой игре, и это тебя сильно напрягает. Чтобы ты не наделал глупостей из-за параноидальных мыслей, я и вырвал у судьбы возможность этой встречи. Да. Это я сделал так, чтобы ты попал в это время и в это место. Я сделал на тебя ставку. Ты мой чемпион. На тебя имел виды Мом, не зря же тебе достался один из его демонических ликов. Но я успел раньше. Я выставил тебя на доску. И периодически, по мелочи, помогаю тебе. Но я не указываю тебе, как ходить. Использую — да. Но не втемную. Решение бороться с Хмарью — твое собственное. Все, что я могу — немного помочь тебе. И прикрыть от остальных вершителей. На самом деле каждый из нас ведет свою игру. У каждого есть чемпион. Но все мы вершители — часть этого мира. Неотъемлемая часть его магии. Если мир падет, падем и мы. Возможно, кто-то из нас этого и добивается. Их пути мне не видны.