Местный жрец, турмалин в годах с видимым под сутаной брюшком, поманил меня в центр круга. Я скинул на руки Августовича пиджак, взял бумажный стакан с газированным напитком, и торчащей из него трубочкой и вышел навстречу своему сопернику.
— Господа желают примирения? — спросил жрец, бросив на нас безразличный взгляд.
— Он знает условия. Десять тысяч и фокусник сохранит несломанные руки-ноги. — С усмешкой заявил Коршунов.
— Откуда у бедного фокусника такие деньги? Но у меня есть встречное предложение. Ты публично признаешь, что был неправ. я, так и быть, не унижаю тебя перед всеми собравшимися.
— Итого примирение невозможно. Артефакты, зелья, усиливающие грани, ауру запрещены. Дуэль без защитного снаряжения. Без оружия. Только магия.
— Все так. — мой оппонент вынул из кармана пузырек и капнул из него в оба своих глаза.
— Что это, молодой человек? — Спросил жрец и в голосе его прорезались твердые интонации.
— Зелье «ясного взора». Оно не входит в список ограничений. — И он с вызовом протянул пузырек жрецу, для изучения.
— Я не против. — Сказал я, насколько мог, широко улыбаясь дурачку.
Зелье от обычных начальных иллюзий ему не поможет. Но глядь-ка. Подготовился амбал. Типа защитился. Я снова паскудно улыбнулся.
— Тогда расходитесь на противоположные края круга. Начало по гонгу. Остановка по гонгу. Кто не начал или не остановился вовремя, будет дисквалифицирован для проведения поединков на год. Вам все ясно?
— Все ясно. — хором ответили мы.
После этого жрец покинул круг, а мы разошлись к его разным концам. Я протянул руку, и Августович, предупрежденныйзаранее, вручил мне деревянный пляжный шезлонг с тканевым сиденьем. Я разложил шезлонг, уселся, взял в руки стакан с газировкой и приготовился ждать. Народ зашумел. Мой соперник покраснел в тон своему камню. Медведев прикрыл рукой лицо.
Напряженная дуэль
Вот вспыхивает окружность арены, отделяя место поединка от мира смертных.
Разъярённый противник начинает накидывать на себя первую ауру усиления.
У всех магов есть некий набор граней, которые они активируют в опасной ситуации в первую очередь. У физиков обычно это всякие защитные ауры, усиление и ускорение. Мой противник не может еще активировать все разом, ранг маловат.
А мне нужно активировать всего одну грань. Она разворачивается не так быстро, как стандартные. Но мне хватает времени.
Модифицированное проклятие влетает в оппонента, игнорируя защитную ауру, а тот с ревом бросается в центр арены.
Я втягиваю лимонад из трубочки и достаю из нагрудного кармана жилета сигару с обрезанным кончиком. Торопиться некуда.
Мой противник беснуется в центре, он рвет, мечет, ломает и крушит. Сверкают грани рубина.
Я закуриваю и лениво выпускаю первый клуб дыма. Гадость редкостная. Зато смотрится наверняка отлично.
Люди стараются, снимают на коммы. Боюсь только им придется делать нарезку. Минут пятнадцать все будет так же.
Он бьется с незримым врагом в своей голове.
А я сижу и лениво жду, когда кончится аура идиота. Теоретически моя грань может исчерпаться немного раньше. Все же в чарах не чистая сила опала, а я редко делал такие эксперименты.
Глазки он закапал, ну-ну.
Я снова ухмыляюсь.
Может нынешние опалы и султаниты измельчали до обычных иллюзий, не знаю. С падением клана люди забыли настоящую силу нашей магии — наваждения. А в нынешнем Ожерелье, похоже, забыли, что на самом деле значит это слово!
Я лениво стряхиваю пепел на священный круг Силы и присматриваюсь. Нет, дури у пацана еще порядочно. Подожду. Я не тороплюсь.
Так проходит четверть часа. Докурив, я достаю комм и начинаю листать новостную ленту.
Наконец, я вижу, что клиент дошел до нужной кондиции. Ауры осталось на донышке, вспышки граней исчезли.
Отменяю действие «кошмара». А вот проклятие он потом пусть лечит самостоятельно.
— Эй! Я здесь. Уже пятнадцать минут жду, когда ты перестанешь в центре топтаться.
Противник, пошатываясь, бежит в моем направлении, набирая скорость и врубив, из последних сил защитную ауру.
Когда он оказывает в четырех метрах от меня, из моей руки вперед выстреливает теневой клинок. Пробивает ему грудину и выходит из-под левой лопатки.
Исчезает.
Парень падает на колени. Изо рта показывается струйка крови. Пробитое сердце — это не шутки, даже для рубина. Ауры физиков мой клинок игнорирует. Правда, он и повреждения наносит незначительные. А арена не даст нанести смертельный урон, в любом случае.
Гонг!
Я только что выиграл поединок, не вставая с кресла. Кто молодец?
Карл Августович, подавая мне пиджак, спросил:
— Вы не сильно утомились, Олег? Такой напряженный бой. — Это что? Он шутить, что ли, научился?
— Да, какое там. Противник, сами видели. Слоупок. Надеюсь, вы оценили изящество решения.
— В целом, да. Удивлен, что вы не приказали принести диван.
— С диваном, мне кажется, был бы не очень хороший ракурс для фото и записи.
— И то верно. Не знал, что вы курите.
— Я и не курю. Просто видел по комму, что сидеть в шезлонге с сигарой — модно. Давайте выбираться из этой толпы.
— А все же, почему не оружие? — По дороге к машине спросил меня телохранитель.
— Шутите? Драться с физиком?
— Мне кажется, вы бы выиграли.
— У этой дуэли был назидательный подтекст. Я не стремлюсь стать макиварой для любого, кто считает, что его шворц длиннее моего. Не хочется тратить время на глупости. Может, и выиграл бы. А может, и нет. Зачем мне такая лотерея? В магии же я сделаю любого ограненного рангом ниже магистра. А некоторых магистров неприятно удивлю, как минимум.
— Древние знания от вашего доисторического духа?
— Да, что-то вроде этого.
Оксана уже ждала в машине. Поединок, как и обещала, она не пропустила.
— Самая скучная дуэль из всех, что я успела посмотреть по визору. Ты просто разрушил репутацию парня, Олег. — Сказала она, целомудренно целуя меня в щеку.
— Перетерпит. И даже здоров будет. Если от проклятия избавится.
— Проклятие?
— Да. Подсадил ему проклятие-паразита в ауру. Хрен он ее теперь восстановит. По информации, которую добыл Карл Августович, этот субъект та еще тварь. Так что жалеть его не стоит. Думаешь, что он так гранями полыхал. Рвал меня маленького, ломал руки-ноги. А то и отрывал. В воображении.
— О! Он со всеми соперниками так поступал?
— Ну да. Типа, а чо таково, целители же есть. А то, что они за излечение ограненных и таких серьезных повреждений конские ценники ломят, так он-то здесь при чем?
— Да. Я тут подумала. Ты страшный человек, Олег. Всё алмазов нахваливал, а сам-то! Не понимаю, почему все считают опал мусорным камнем!
— Дураки потому что. А если серьезно. Все камни круты. Моя магия хороша, но, любой старший мастер, или магистр, даже без всякой дополнительной защиты имеют такой уровень ментальной стойкости, что с ними подобные фокусы бы не прокатили. Ну или подействовали бы крайне кратковременно. Крутость магии в том, насколько широкие возможности она дает вне боя. Потому что убить может любой ограненный. Убивать вообще просто. И скучно. Созидать мне понравилось гораздо больше.
— Ой, можно подумать, убивака ты мой.
Эх, знала бы ты девочка! Кровью, пролитой Арлекином, можно бассейн наполнить в спорткомплексе. Да и, будучи Олегом, я уже кучу народа перебил. А чо они?
— А насчет алмазов… Твой камень — идеален для убийства ограненных. Вот уж с кем я бы не хотел встревать в магический поединок, так это с алмазом. Без шансов, практически.
— Я не хочу убивать ограненных! Я вообще никого убивать не хочу.
— Ну самозащита у алмаза тоже идеальная. Главное — научиться пользоваться своей силой. А как именно ее применять, это твое и только твое дело, милая. Карл Августович, отвезем Оксану домой, а потом заскочим еще в одно место. Мне надо быть в ресторане «Пьяный осетр» к пяти.
Без пяти пять Августович привез меня к «Осетру». Я вышел на узкой улочке, на которую наш Леопард еле втиснул свою представительскую тушу. Улочка находилась в Старом городе. А ресторан был, что называется, для тех «кто в курсе». Недалеко от заведения припарковалась желтая «Серна». Увидев за рулем знакомый силуэт, я махнул рукой. Водитель помахал в ответ. Я огляделся. Мощеная мостовая. Кривая узкая улица. Напротив меня двухэтажное здание, сложенное из серого камня. Высокое крыльцо, над которым вывеска «Пьяный осетр».
Глянул на часы. Без двух минут. Пора. Опаздывать на эту встречу не стоит.
На входе меня встретил швейцар. Он с сожалением покачал головой и скорбным тоном сообщил мне:
— Мест нет, уважаемый эр. Могу записать вас, на следующую неделю.
— Я гость господина Державина. Он должен был предупредить.
Вся скорбь с лица привратника мгновенно улетучилась, сменившись подобострастным выражением.
— Конечно, эр. Строгов?
— Да, это я.
— Вас ждут в седьмом кабинете, драгоценный господин. Я сейчас позову администратора.
Меня быстро проводили в седьмой кабинет. Там я увидел генерала Державина, сидящего за столом в одиночестве. Ему уже начали приносить заказ, поэтому генерал водрузил за воротник своего мундира большую белоснежную салфетку. Простолюдинская привычка, — проворчал внутри меня Арлекин.
— Приветствую вас, юноша. — сказал Державин. — Я не очень уважаю вашу аристократическую манеру обсуждать дела во время еды, но другого времени на встречу у меня нет. Кроме того, вы же хотели, чтобы о ней не знали в министерстве?
— Да, ваше высокопревосходительство…
— Оставьте это для официальных встреч. Обращение господин генерал, или по имени-отчеству, будет достаточно. Да вы садитесь, сделайте заказ. Кухня здесь отменная, надо признать. Я вот пристрастился.
Я про себя отметил его любовь к военным званиям. Собственно Державин должен быть образцом для нынешних либералов. Из простой семьи — огранен в училище. Карьеру сделал в ССО исключительно благодаря своему уму и храбрости. Человек, который при прошлой системе максимум пас бы свиней, или умер во младенчестве. Я вздохнул. Не вовремя эти мысли. С каких пор меня вообще такое начало волновать?