В душе у Роланда взметнулось раздражение, но он быстро его погасил.
— Да, ваше величество, — ответил прохладно.
К чему спорить? В конце концов, так он и собирается сделать.
Глава третья
Анастасия
Дворцовые балы принцесса не слишком любила и поэтому всегда старалась их избегать. Причина была проста, как школьная программа по биологии: по сравнению с остальными ближайшими родственниками Анастасия неважно танцевала. Нет, разумеется, неуклюжей её высочество не была, но, наблюдая за тем, как грациозно получается двигаться у дяди, отца или брата, она начинала стыдиться собственной деревянности. В момент танца Анастасия ощущала себя так, будто ей вставляли палку в позвоночник, лишая желанной гибкости.
Ситуацию многократно пытались исправить — принцессе нанимали лучших учителей, да и брат старался научить Анастасию не зажиматься в танце. Но увы, ничего не получалось. Да, технически все её движения казались безупречными, но в них не чувствовалось лёгкости и свободы. Анастасия словно танцевала из-под той самой палки, которая так и торчала в её позвоночнике.
Поэтому перед приёмом в честь официального визита делегации из Альтаки принцесса переживала. Чтобы её поведение не сочли пренебрежительным, Анастасии следовало потанцевать хотя бы трижды, причём один раз — с канцлером.
Глядя накануне на Остина Роланда Фокса, она отчего-то совсем не сомневалась — этот человек всё делает идеально, почти как её дядя. И уж тем более он идеально танцует. Не хотелось его разочаровывать — ведь вчера канцлер смотрел на неё с таким восхищением… Каково будет ему узнать, что Анастасия в танце похожа на заводную игрушку?
— Не переживайте, ваше высочество, — говорила Мэл, застёгивая на принцессе нежно-розовое платье. По правилам, на официальных приёмах император мог носить только бело-золотое, императрица — то же самое и голубое. Первые наследники появлялись в ало-золотом или синем. Остальные цвета были в распоряжении Анастасии — первой наследницей она не являлась из-за посредственной для Альго силы дара, — и принцесса выбрала красивейшее бледно-розовое платье. Несколько слоёв ткани — внизу более яркая, а сверху совсем бледно-розовая и прозрачная органза, — с пышной юбкой, длинными рукавами и с лифом, усыпанным мелким речным жемчугом. Спина была полностью закрытой, а вот спереди имелся вырез, скромно обнажающий верхнюю часть груди. — У вас всё получится!
— Ты же знаешь, что я не мастер по танцам, — грустно улыбнулась Анастасия, рассматривая своё отражение. Сегодня Мэл не заколола ей волосы на затылке, а распустила, убрав лишь часть из них, чтобы не лезли в глаза. И украсила причёску тонкой диадемой из золота с розовыми бриллиантами. — Мягко говоря.
— Я не видела, как вы танцуете, но помню, что по этому поводу говорил… — Мэл запнулась, но всё же продолжила: — …ваш брат. «Ноги не отдавит, а всё остальное ерунда».
— Да, — вздохнула Анастасия. Сердце кольнуло тоской по Адриану. Несмотря на его не самый приятный характер, брата она любила. И когда выяснилось, что и он тоже был предателем…
Было больно. Уже привычно больно — после того, как дядя Арен убил её отца, а потом таинственно и быстро умерла мама, Анастасия не могла плакать. В первый раз, когда она узнала об участии в заговоре отца, ей было невыносимо и жутко, и позже, когда выяснилось, что мать Анастасии хотела убить семилетнюю дочь Арена, принцессу накрыло запредельной болью. Она тогда ничего не могла делать — так ей было плохо. И, видимо, перегорело…
Предательство и гибель Адриана уже не воспринимались настолько остро. Во-первых, потому что до этого Анастасия несколько месяцев не видела брата — он сбежал из столицы и где-то скрывался. Где она даже не знала. А во-вторых…
Анастасия не поверила в его вину. Она знала Адриана едва ли хуже себя самой, поэтому легенду о том, что именно его их отец оставил в качестве лидера заговора второй волны, восприняла как детскую сказку, которую интересно послушать, но даже в голову не придёт, что она может быть правдивой.
Нет, не мог Адриан быть во главе заговора. Не мог планировать убийство Агаты и собираться убить императора посреди театра. Он был безалаберным, вспыльчивым и порой трусливым молодым человеком, но не предателем. И он скорее полез бы на дядю Арена с кулаками, чем стал бы плести паутину за его спиной, как их отец.
Но вместе с Адрианом погиб муж тёти Анны… И, конечно, обвинить в предательстве сына предателя было гораздо выгоднее, чем очернять память человека, которого любила сестра императора. Да, Анастасия была уверена: вину Адриана придумали, чтобы не травмировать тётю Анну, которой и так было тяжело после смерти мужа. И Анастасия даже никого не осуждала…
Просто надеялась, что неправдой в этой истории является не только легенда о вине брата Адриана, но и весть о его трагической гибели.
.
По сравнению с тем, какой приём устраивался во дворце на День перемены года, нынешний был скромным. В конце декабря во дворец стекалась чуть ли не половина столичной аристократии, да и кое-кто не из столицы тоже являлся. Не танцевать во время таких приёмов было бы совсем странным, поэтому Анастасия чаще всего предпочитала дворцовым увеселениям более скромные посиделки с бывшими однокурсниками. Их университетская группа была дружной и до сих пор встречалась раз в несколько месяцев. Правда, последний год Анастасию на эти посиделки не приглашали…
Большой зал, в котором всегда устраивались дворцовые балы, был торжественно, но скромно украшен — и сервиз взяли подешевле, и скатерти на столы положили не самые вычурные. Хотя магические светильники традиционно парили в воздухе, да и полы натёрли так, что они сверкали — и в них, как в зеркале, отражалось всё происходящее в зале.
Столы с закусками обычно стояли сбоку, возле одной из стен, чтобы не мешать танцам; возле другой — была небольшая сцена для музыкантов, на которой сейчас стоял маленький оркестр. Он играл и в эту минуту, когда Анастасия только вошла в зал, но мелодия не была танцевальной — просто фон для бесед.
Толком приглядеться к окружающей обстановке у Анастасии не получилось — как только она отошла от входа и принялась приветливо кивать присутствующим, сбоку к ней подошёл канцлер.
— Добрый вечер, ваше высочество, — произнёс он, подставляя ей локоть. — На сегодня я назначен вашим кавалером.
Роланд
В Альганне ко многому относились гораздо проще. В Альтаке принцессе не позволили бы появиться в зале без громкого оповещения распорядителя бала, да и без спутника тоже. У соседей — это канцлер знал точно — подобные правила соблюдались лишь на праздновании Дня перемены года, а на приёмах в честь чьих-либо приездов, помолвки или рождения наследника — нет. Приглашённые просто заходили в зал — кто-то парами, кто-то в одиночестве, — общались, при желании могли взять со стола что-нибудь выпить или поесть, а после начинались танцы. Это напоминало скорее вечеринки в богатом, но обычном доме, чем бал во дворце. Но, по правде говоря, Роланду так даже больше нравилось.
Анастасия, вошедшая в зал не под руку с сопровождающим, выглядела слегка потерянной, и он поспешил это исправить. Соврал, разумеется: никто его никем не назначал, да и вообще Роланд сегодня ещё не видел императора — у его величества расписание было забито под завязку, попробуй пробейся. И на приёме Арена пока не было, только его супруга с милой улыбкой беседовала с остальными членами делегации, стоя возле накрытых столов.
— Хотите что-нибудь выпить? — поинтересовался Фокс у Анастасии, которая слегка порозовела, принимая его руку. — Заодно познакомлю вас со своими подчинёнными. Вон они стоят, рядом с её величеством.
Анастасия кивнула.
— Да, конечно. Я с радостью познакомлюсь с вашими спутниками.
Роланд повёл принцессу к столу, про себя думая о том, насколько же зажатой порой выглядит эта прекрасная девушка. Хотя, скорее всего, подобное поведение всего лишь последствие смерти родственников: потерять и отца, и мать, и брата меньше чем за год — это не шутка. Неудивительно, что Анастасия так напряжена.
Хотя выглядела она просто чудесно — очень юной и свежей. Рядом с принцессой Фокс даже поневоле начал ощущать себя каким-то чересчур старым, циничным и мрачным — как пожилой ворон рядом с молодой лебедью. Тем более что Роланд всегда ходил только в чёрном.
Предполагая, что Анастасию отпустят в Альтаку с большой свитой, Фокс взял с собой только четверых сопровождающих. Все они были прекрасными специалистами в области безопасности, которая была приоритетной в этом мероприятии по доставке принцессы из Альганны в Альтаку. Поэтому больше никого с собой Роланд не брал, даже слуг. Он же не барышня — одеваться мог и сам. Все его чёрные камзолы — и тем более брюки — застёгивались исключительно спереди. Вот платье у Анастасии точно застёгивалось сзади — и Фокс, ведя принцессу к столу, отчего-то представил, каково будет расстёгивать его… И едва уловимо мотнул головой: нельзя допускать подобных мыслей по отношению к этой девушке. Если она не выйдет за Огдена, то просто уедет обратно домой, и всё. С Роландом уж точно у Анастасии ничего не может быть, кроме уважительного сотрудничества. Не того он полёта птица.
Подойдя к своим сотрудникам, Фокс представил принцессе двоих оставшихся — тех, что были вчера в кабинете императора, она уже знала, — и дальше разговор потёк своим чередом, постоянно направляемый опытнейшим из всех возможных «дирижёром» — императрицей. Эта женщина всегда казалась Роланду мастером в ведении бесед ни о чём: погода, литература, художники, театральные и цирковые представления. Но удивительно, что скучно никогда не было — её величество Виктория живо вела разговор, никого не обделяя вниманием. И легко втянула в него Анастасию.
Принцесса оживилась в этой беседе — глаза засверкали, щёки заалели, и Анастасия стала настолько хорошенькой, что Роланд не мог оторвать взгляд от неё. И не сомневался, что остальные тоже, — подобной юной непосредственной красотой сложно не очароваться. Хорошо, что в столицу Альганны он взял не самых молодых специалистов министерства безопасности. Во-первых, потому что они были более опытными, а во-вторых — чтобы избежать сердечных привязанностей. Молодая и прелестная Анастасия обязательно бы тронула чьё-нибудь сердце.