– Как ты меня напугал! – признание было уже кокетливым, игривым.
Борис показал рукой на ванную комнату.
– Не надо принимать душ! – Он постарался предупредить мягко, убедительно, и не ожидал оказаться так неправильно понятым.
– О-о! Какой ты нетерпеливый! Настоящий мужчина! Я согласна, лучше потом!
Многообещающе улыбаясь, она тряхнула красивой головой и, распуская по спине иссиня-чёрные волосы, протянула к нему круглые матовые руки. Полотенце соскользнуло с красивой груди на пол, к ногам Бориса …
«БМВ» тронулось с места, объехало красный «Феррари» и, постепенно набирая скорость, направилось от парадного входа гостиницы. Сидящий рядом с водителем кавказец неспешно вынул из уха наушник, пальцем в чёрной перчатке нажал красную кнопку на кожухе устройства дистанционного управления. Он обернулся, и в заднее стекло ему было хорошо видно, как в угловом номере третьего этажа пламя разорвало окно в куски, вырвалось вместе с хлопком взрыва, и в образовавшийся проём повалил густой чёрный дым.
… Борис ожидал взрыва и, когда тот чуть тряхнул здание, подхватил падающую ему на грудь женщину.
– Всё, – успокаивая, погладил он её горячую спину. – Опасность миновала.
Шум падающей из душа воды стал слабеть и прекратился. То ли по этой причине, то ли по какой-либо иной, но Дарья не позволяла отпустить себя и, не смея открыть глаза, прижималась к Борису, словно боялась, произойдёт что-то ещё.
– Ты мой спаситель, – проворковала она, на ощупь, снизу начиная расстёгивать его рубашку. – Что это?
Она вдруг в удивлении раскрыла глаза, уставилась на рукоять пистолета за ремнём.
– А-а! Бандиты?! – в ответ воскликнул Борис. Ловко выхватил пистолет и, не заботясь о впечатлении на оставляемую женщину, бросился к окнам, ногой распахнул уже приоткрытое. – Я должен наказать их!
Сначала прыгнул на козырёк парадных дверей, а с козырька свис на руке, отпустил его и приземлился на асфальт. Помахав ладонью изумлённой Дарье, которая с обнажённой грудью выглянула из окна, он кинулся к стоянке автомобилей. Из гостиницы выбегали люди, кричали перепуганные женщины, на улице шумно останавливались машины, озирались ничего не понимающие прохожие, собирались зеваки. Слышались дикие возгласы: «Пожар!» Борису не составляло труда затеряться среди такого столпотворения. Лишь когда он на «Феррари» выехал со стоянки, газанул и покатил прочь, его заметили из приостановленной в переулке тёмно-серой «БМВ». От взмаха торчащей из окна руки кавказца водитель сорвал «БМВ» с места, при крутом повороте заскочил колесом на тротуар и едва избежал столкновения с подъезжающей пожарной машиной. Выправив автомобиль в немыслимом объезде пожарки, он погнался за машиной Бориса.
В городке оторваться Борису не удавалось. Преследователи лучше знали расположение улиц, и, казалось, догадались, куда он направлялся. Они цепко держались позади «Феррари», когда он петлял на малолюдных окраинных улочках, за ним вырвались на северо-восточную дорогу в горы. За городком Гепард наконец-то показал, на что способен, и бумер отстал, затерялся за склонами. Но это не решало проблемы, – указатель подтвердил, дорога ведёт к объекту «А». И в конце концов они его настигнут. Во-первых, обложат любое убежище, какое он сможет найти; а во-вторых, придётся поставить крест на возможности проникнуть в тайну объекта. Он резко остановил машину, но не выключил двигатель. В багажнике, из брезентовой сумки, которую загодя вынул из чемодана, быстро достал игрушку в виде танка и запасную обойму, распихал их в большие карманы куртки. Ему стало жаль Гепарда. С этим чувством он опять сел за руль и помчался вперёд.
Только один автомобиль повстречался на удивительно пустынной, совершенно новой дороге. Он настиг и обогнал его. За рулём чёрного «Мерседеса» обернулся, нахмурился, затем проводил взглядом… Набоков. Тоже направлялся к объекту, однако почему-то на этот раз не возбудился гоночной горячкой.
Набокову было ни до Бориса, ни до гонок. Он намеренно не торопился. Безумная скорость, с какой мчался Борис, лишь озадачила его. Он всмотрелся в зеркальце заднего обзора, – быть может, причина обнаружится позади, на видимых участках извивающейся меж гор дорожной полоски? Ничего не заметил и глянул вперёд. Красный «Феррари» на его глазах пропал за скалой, которая скрывала довольно крутой поворот. В памяти всплыла их гонка в день знакомства, чудом остановленный на краю обрывистого склона «Феррари»… И он заподозрил, что там произойдёт. Несколько мучительно долгих секунд, – и оттуда донёсся отзвук взрыва, ещё одного. Когда, притормаживая, он завернул за скалу, внизу, на горном склоне поднимался густой чёрный дым, а источник дыма перемещался под уклон. То переворачивались искорёженные останки красного автомобиля.
Он остановился. Сидел в машине и не отрывал глаз от места гибели соперника, который недавно казался таким удачливым.
Он и сам не понимал, зачем направлялся на самый засекреченный объект корпорации. Всё равно, помешать ничему не мог, да и стал уже вроде соучастника. Из-за неё. Закрывал глаза на догадки, лишь бы ревнивец президент терпел ухаживания за женой. И уже привык к этому, морально сломался для поступков, для борьбы с тем, что раньше было неприемлемым. Но вдруг появился никому не известный Борис, и Рита лишила его всякой надежды, – бессонной ночью он это уяснил окончательно, – и он остался один на один со своим знанием, ЧТО случится в ближайшие часы. Страшно оказалось увидать себя таким, каким увидал… Но как он мог помешать? Что мог сделать против такой могучей силы в одиночку? Чувства притуплялись от мысленных самоистязаний, и в глубине души он был рад отупелой апатии, которая навалилась под утро, придавила порывы к действию, смиряла с неизбежным. Страшно было признать в себе обывателя, но в чём-то и отрадно.
Рядом завизжали колёса, и тёмно-серый «БМВ» будто наткнулся на резиновую преграду, которая позволила докатить только до обочины у склона. Из «БМВ» выскочили двое в тёмных очках, – как и Набоков их, – постарались на замечать его присутствия. Они осмотрели подступы к горящему внизу автомобилю, но спускаться не стали, – выжить при таком крушении было невозможно. Быстро вернулись в свой «БМВ», и тот шумно развернулся и с рывком устремился по направлению к городку, на завороте у скалы объехал встречную полицейскую машину, чтобы тут же скрыться из виду.
полицейская машина тоже остановилась на обочине. Начальник полиции и сержант один за другим очутились у края дороги, где остались следы колёс сорвавшегося, догорающего внизу автомобиля.
– О-о, дьявол!! Сержант?! Догнать! Не получится, организуйте облаву на всех подозреваемых. При необходимости, стрелять на поражение.
Таким начальника полиции Набоков не знал и понуро наблюдал, как сержант охотно исполнял приказ, садясь за руль, ловко вынул из кобуры пистолет, снял с предохранителя и сунул в удобный держатель справа сидения.
– Ещё с облавой возиться, – расслышал Набоков его ворчание, когда полицейская машина с разворота оказалась рядом. – Много чести!
– Сержант прекрасный стрелок, – зачем-то сказал капитан, подходя к Набокову и провожая взором полицейскую машину, которая ринулась в погоню за тёмно-серым «БМВ». Он отметил про себя необычную подавленность помощника президента, вряд ли вызванную гибелью удачливого соперника в любви к жене президента.
Капитан был прав. Набоков не испытывал облегчения и радости, что вновь появилась надежда добиться Риты. На него вновь нахлынули терзания мыслями о происходящем на объекте. Но, как и капитан, он резко повернул голову, когда поодаль, за краем дороги сорвался и застучал по склону камень.
– Эй?! Руку! – послышался оттуда хриплый голос озабоченного Бориса.
– О-о, чёрт! – с облегчением выпалил капитан и бегом устремился на этот голос. – Выпрыгнул?!
Треть часа спустя они втроём сидели на согретых солнцем камнях неподалёку от белого автомобиля Набокова. Разговор у них был тяжёлый, все смотрели в разные стороны.
– …Мне было удобно, – с бесцветным и вялым выражением лица рассказывал Набоков. – В главные дела фирмы я не совался. А встречать, вести переговоры, провожать чиновников, деловых людей мне нравилось…
– За шальные-то деньги, – вставил Борис.
– … Я был удобен, выполнял чётко то, что говорил президент. Он считал, я не стану совать нос в его тайны, и расслабился…
– И ты сунул, – не удержался от замечания Борис.
– Я же системщик по образованию. У нас были хорошие отношения с Женькой – его привлёкли по моему совету, а доверили делать программы для компьютерного управления охраной самого секретного объекта, к которому не имел доступ даже я. Стервец, но умница. Мне нравилась его увлечённость. Мог сутками напролёт сидеть за компьютером. Даже завидовал… В общем, он нечаянно обнаружил выход к данным… К ним имел допуск только президент.
Набоков устало смолк, погрузился в себя.
– И обнаружил программу распространения невероятных денежных средств в час «Х»? – предположил Борис.
Набоков не сразу понял смысл вопроса.
– Да. Его интересовали коды допуска к деньгам корпорации. Деньги – его вторая страсть. Он нашёл такой код и доверился мне. Ему хотелось похвастаться об успехе. Нас поразили количество, объём денег. Не только денег, но и ценных бумаг государств, крупнейших мировых компаний. Каждая из таких бумаг, целое состояние. Это не поддаётся воображению.
Капитан бросил в скалу камешек, после звонкого удара камешка о скалу заметил:
– А я не мог понять, зачем им крупный аэродром и столько самолётов, арендованных и купленных за последние недели?
Борис вдруг повернулся к Набокову.
– Когда этот час «Х»?
Набоков ответил не сразу. Почти шёпотом, – но его собеседники вздрогнули.
– Сегодня.
И продолжил.
– Сегодня президент должен включить гравитационный маяк. На него из подпространства высадится десант.
– И начнётся операция по дестабилизации мировых финансов?