Пришло письмо от Жанны. Она спрашивала, как отметили очередную годовщину со дня смерти Игоря. Собирались ли, ходили ли на кладбище? Лариса посмотрела на календарь и поняла: она напрочь забыла о том, что была годовщина. И никто не вспомнил – ни Иван, ни Лена, ни Илья. И у нее из головы вылетело. На кладбище никто не был давно. «Как летит время», – подумала она. Жанне написала, что собирались, вспоминали. И оставила номер телефона. Подумала: позвонит – хорошо, не позвонит – ну и ладно.
Жанна позвонила. Лариса сразу пожалела, что дала номер – Жанна плакала и говорила, как много для нее значит это общение. «Истеричка», – подумала Лариса.
– Я все время плачу. Вспоминаю Игоря, – говорила Жанна, – до сих пор не могу поверить, что его нет.
– Да, – сказала Лариса.
– Я была на кладбище. Там так все запущено. Цветы засохшие я собрала. И прополола, как смогла. Так быстро все зарастает…
– Да, с такой погодой. Помоешь, а завтра опять все грязное, – сказала Лариса.
– Я там заказала, чтобы помыли, ты не волнуйся. И щебенку новую насыплют.
– Спасибо. Как Димочка?
– Ничего. Растет. Как посмотрю на него – опять плачу. Так он на Игоря похож.
Лариса думала, сказать ей про Даню или нет?.. Так и не решила. Жанна все говорила и говорила… А как Илюша? Его же Илюша зовут?
– Да. Все хорошо. Женился. Ребенка родил.
– Молодец. Вы часто общаетесь?
– Да, достаточно. Он звонит, не забывает.
– Это так важно… Игорь тоже такой был. Заботливый.
– Игорь заботливый? – удивилась Лариса. – Ты его ни с кем не путаешь?
– Ну что ты? Он так за тебя переживал, за Илюшу… Я вот думаю… Может, рассказать Диме, кто его настоящий отец?
– А он спрашивает?
– Нет, не спрашивает. Но мне кажется, что это будет правильно. Я фотографии Игоря все время пересматриваю…
– А муж что думает?
– Он говорит, чтобы я сама решала. Что он меня поймет, если я расскажу Диме правду.
– Я бы не говорила. Какая разница? У Димы есть отец.
– Да, я тоже об этом думаю. Просто Дима все делает как Игорь. И жесты у них одинаковые, и походка.
Лариса попыталась вспомнить, какая у Игоря была походка, и не смогла. Она даже лицо его вспомнить не могла.
– Я на кладбище хотела Диму привезти, – продолжала Жанна.
– Ой, ну это уже лишнее. Зачем травмировать так?
– Да-да, лучше попозже, я понимаю… Мне так хочется ему рассказать, каким Игорь был замечательным… Как он… – Жанна опять заплакала. Ларисе стал надоедать этот бессмысленный разговор. Жанна закашлялась от слез, быстро попрощалась и попросила разрешения звонить.
– Конечно, – ответила Лариса с облегчением.
Она позвонила через месяц.
– Я ему рассказала.
– Кому?
– Диме. Про отца.
– И что?
– Он закрылся в комнате и не хочет со мной разговаривать. В школу не ходит. Я не знаю, что он там делает. А вечером подходила к двери и слышала, что он плачет. Зачем я это сделала?
– А муж что?
– Пытался поговорить с Димой. Я не слышала. Сын только с ним и общается. А меня как видит, сразу в комнату убегает. Я плачу целыми днями.
Лариса не знала, что сказать.
– Я думала, что будет по-другому. А Дима сказал, что я его обманула. И все вокруг его обманывают.
– Тяжело.
– Да, не знаю, что теперь делать.
– Уладится.
– Да, конечно, уладится. Я позвоню еще…
Она позвонила, опять плакала.
Данька болел, Лариса не спала две ночи, вымоталась и, наверное, поэтому сорвалась. А может, потому что не верила – неужели до такой степени можно любить человека?
– Нашла в шкафу книгу Игоря, – хлюпая, сообщила Жанна. – Дима так и не разговаривает со мной.
– Жан, ты сама виновата.
– Я знаю, не надо было ему говорить. Надо было попозже.
– Жан, Игорь был редким эгоистом. Ему было наплевать на всех, включая тебя и Диму.
– Нет-нет, ты его просто не понимала.
– Да что ты? Это он тебе сказал?
– Нет, не обижайся, я не то сказать хотела.
– А я хотела сказать, что Игорь умер. Все, нет его. И не надо приписывать ему те качества, которых у него и в помине не было. Ни ответственности за свои поступки, ничего. Гулял, трепал нервы. Он даже детей не хотел. Понимаешь? И не любил он никого. Ни Инну, ни меня, ни тебя. Илья его вообще не вспоминает. Ни словом. Никто с ним счастлив не был. Не дай бог, твой Дима вырастет таким же. Я тебе не позавидую.
– Нет-нет, – плакала Жанна, – не говори так… зачем? Ты нарочно?
Лариса хмыкнула.
– Знаешь, Жан, ты извини, но мне своих забот хватает. Боюсь, я плохая собеседница. Игоря я не любила, и мне не хочется его вспоминать.
Жанна все еще плакала, когда Лариса положила трубку.
– Как ты считаешь, а Даня должен знать, кто его родители? – позвонила Лариса Илье.
– Сама решай, – ответил он.
Лариса уже давно для себя все решила – ничего она Дане не расскажет. Она – мать. И пусть кто-нибудь попробует сказать, что это не так.
Позвонила Лена – пригласила на свадьбу Ники.
– Поздравляю, – сказала Лариса.
– Было б с чем, – буркнула Лена.
Отмечали дома. Лариса немного опоздала. Дверь ей открыла Лена. Пьяная вдрабадан.
– О, Лариска, привет, – сказала Лена и свалилась с одного каблука. – Черт, эти туфли… Заходи.
– Извини, опоздала.
– Ты ничего не пропустила.
Лариса зашла в комнату. Ника в белом платье клацала пультом телевизора. Муж, которого Лариса опознала по костюму, сидел рядом.
– Ника, поздравляю, – сказала Лариса.
– Спасибо, – ответила та, продолжая переключать каналы.
– Ларис, тебе чего налить? – спросил кристально трезвый Иван.
– Вина.
Пришла Лена и села мимо стула. Иван едва успел ее подхватить.
– Откуда вы, я забыла? – обратилась она к жениху. – Из Киргизии? Или Казахстана?
– Мама-а-а, – затянула Ника.
– Вот, Лариса, познакомься, мой зять, – Лена глотнула вина, – ни кола ни двора.
– Мама-а-а, – взвыла Ника.
Лариса заметила, что Ника в выборе спутника жизни оказалась верна себе – безымянный и бессловесный. Никто так и не сказал, как его зовут, а спросить было неудобно.
– А правда, у Никуши платье красивое? – вдруг разулыбалась Лена.
– Да, очень, – согласилась Лариса. Платье и вправду было роскошное. Белое, без бретелей, пышное, усеянное по подолу цветами. Только одно портило наряд – Никина прыщавая спина и вываливающаяся из тугого лифа белая грудь в синих прожилках.
– Лариса, попробуй торт, – велела Лена, – на заказ делали. Триста долларов выкинула. И полторы штуки за платье. Зато зять у меня теперь менеджер по продажам. Раньше продавцы были, а теперь менеджеры.
– Лен, перестань, – сказал Иван.
– А можно мне кофе? – попросила Лариса.
– Щас сварю. – Лена, шатаясь, отправилась на кухню.
Лариса пошла в ванную и заглянула к Лене. Та курила в открытую форточку и плакала.
– Ты чего? – спросила Лариса.
– А как ты думаешь чего? Ты посмотри, кого она нашла. Он же урод, еще и ниже ее ростом. Как будто получше никого не было… Из жопы какой-то, ни прописки, ни работы, ничего.
– Она его любит?
– Да откуда я знаю? При чем тут любовь-то?
– А зачем вы на свадьбу согласились?
– Да надоело. Шляется и шляется. Сколько можно? Уже пробу ставить негде. Три аборта.
– Может, ничего? Будут жить.
– Ага, она его прописывать здесь хочет. У него, видите ли, регистрации нет.
– У вас же есть юрист. Посоветуйтесь.
– Да уже. Ничего он не получит.
– А жить они где будут?
– Ника здесь хочет. Или на даче. А ему все равно. Удобно же – на все готовенькое. Видеть его не могу. Страшный такой. Как она с ним в постель ложится?
– Лен, да ладно тебе.
– Знаешь, она ведь у меня вроде не дура. И были у нее приличные ребята. Где она его нашла только? А этот ее как загипнотизировал. Вот что говорит, то она и делает. Я его сама иногда боюсь. Смотрит, а глаза водянистые. Задняя стенка черепа светится. Ужас.
– Что Иван?
– А что Иван? Ему все равно. Говорит, лишь бы Нике хорошо было.
– Ну, в принципе, он прав.
– И ты туда же. Да… Был у нее один – последний как раз, очень мне нравился. Старше ее, конечно, но зато с работой. Зарабатывал прилично.
– И что?
– А то. Женат. И ребенок маленький. Год обещаниями Нику кормил – говорил, что разведется. Вот ведь гад.
– Она знала, что он женат?
– Знала, конечно, он и не скрывал. И я знала. Но он так к Нике относился… Не развелся. Сказал, что не может из-за ребенка. Как будто мало разведенных мужиков. Тоже мне проблема. Его ж никто не заставлял ребенка бросать. И потом – если он на сторону ходил, значит, никакой семьи там не было. Или такая жена, от которой не знаешь куда сбежать.
– Лен, что-то ты по-другому заговорила.
– Почему? Я всегда так думала. Ой, не знаю, что будет… Мне кажется, Ника назло за этого замуж выскочила. Ладно, на тебе кофе, пойдем торт есть.
Опять сели за стол. Лена пила водку, заедая тортом. Крошки сыпались на платье. Безымянный муж положил руку Нике на коленку – та недовольно дернулась.
– А твой как? – спросила Лена.
– Кто?
– Даня.
– Растет. Ничего.
– Тоже еще подарочек. Намучаешься ты с ним.
Лариса не обиделась. Уже устала обижаться.
– Мама тоже говорит, что я жизнь себе сломала.
Наталья Ивановна считала, что ее дочь совершила самую большую ошибку в своей жизни. Когда Лариса сообщила, что оставляет Даню себе, мама кричала не хуже Лены. И про наследственность, и про «зачем тебе это надо?».
– Это будет мой ребенок, понимаешь? – плакала Лариса.
– Ты совсем дурная или как? Какой твой? Каким местом он твой? – вопила в трубку Наталья Ивановна.
– Мам, я не могу родить ребенка. У меня бесплодие, – призналась Лариса.
– Глупости, у тебя не может быть бесплодия. Не к тем врачам ходила. У тебя абортов не было, и сама здоровая. Это Игорь твой виноват, – не сдавалась Наталья Ивановна.