– Мягкая ты для этой жизни собачьей. Вот Сан Саныч тоже помягчел, после того как дочь у него пропала. А как по мне – плохо, конечно, так говорить, – но пропала она, и всем спокойнее стало. И правильно он ей подзатыльник дал!..
– Характер был тяжелый? – спросила я.
– Хуже, чем у него самого́! Ноутбук мне в голову кинула. В офис, сюда, с догом ходила. Люди по кабинетам прятались. Язва такая, не сказать грубее! Заставляла себя по имени-отчеству называть. Анна Александровна!
– Как-как? – спросила я.
– Анна Александровна! – повторил Геныч. – Тоже мне, королева!
Съеденный зефир подступил к горлу, и ламинат стал уходить у меня из-под ног от невероятной догадки.
Доктор позвонил Ире на мобильный, когда она гуляла с Ванечкой. Разговаривая, Ира прикрывала трубку рукой, говорила шепотом, хотя некому было их слышать.
– Не звони мне больше, слышишь?
– Не бросайте, пожалуйста, трубку. Алло!
– Чего тебе еще надо, доктор?
– Денис Николаевич, – подсказал доктор.
Ира была не дура. Она прекрасно понимала, что она, Ванечка и ее странная семья зависят от этого человека, и старалась быть вежливой. Без мата, по крайней мере.
– Денис Николаевич, оставь меня в покое, пожалуйста, – сказала она в трубку.
После слова «пожалуйста», доктор осмелел.
– Вы сбрасываете мои звонки, – сказал он с претензией.
– И о чем это говорит, а? Ты не догадался? Я не хочу тебя слышать! – вежливой оставаться было непросто.
– А я без вас не могу. Без вашего голоса…
– Я тебе не секс по телефону! Пока.
– Я прошу только об одной встрече. Пожалуйста.
– Нет.
– Умоляю. Я подъеду, куда вы скажете!..
Ира не ответила и трубку не убрала.
Всё сходилось. Любовь к собакам, ужасный характер и имя с отчеством. Анна Александровна Филимонова. Кажется, я нашла дочь своего босса.
Чем больше об этом думала, тем сильнее хотелось спрятаться под стол. Отсидеться там и не вмешиваться в дела, которые тебя не касаются. Как бы сказал Геныч: «Тебя просили?»
Нет, меня не просили. Мне не давали задания. Я решила заняться этим делом на свой страх и риск. Но как? Просто спросить? За спрос не дают в нос. Никто не дает в нос. Но за олигарха Филимонова я не была уверена.
Надела резиновые сапоги, налила коньяка в маленькую фляжечку и поехала.
Собаки лаяли на дядю фраера, а предполагаемая дочь миллиардера сидела на корточках возле одного из вольеров.
– Добрый день, Анна Александровна, – сказала я.
– Не вовремя. Я собак кормлю. Чего надо?
Начать было сложно. Но я решила начать как-нибудь, через пень колоду:
– Да есть тут один разговор…
Со стороны я смотрелась стремно, словно нерешительная лесбиянка.
Ира везла Ванечку в коляске, беспрестанно оглядываясь. Она боялась, что появится Миша и… она не знала, что будет дальше. Вроде бы научилась к своим годам обманывать на профессиональной основе, но умения эти делись куда-то с появлением младенца.
Они пришли на детскую площадку. Двое детей сидели в песочнице на корточках и двигали друг к другу испачканную в песке машинку. Тут же сидели их мамы, уткнувшись в смартфоны. Ира огляделась по сторонам. Проклятый доктор приближался к ней, расставив руки, словно она собиралась с ним обниматься.
– Ирочка, это вы!
Ирочка фыркнула:
– Я что, так сильно изменилась?
– Нет. То есть да. Вы стали еще красивее.
– Ненавижу лесть.
– Ни словом не солгал! – нажимал доктор-шантажист. – Очень хорошо выглядите!
– Что тебе надо от меня? – сказала Ира.
– Мы можем пройтись?
– Иди вперед. Я за тобой.
Он бесил ее всё больше и больше.
Они пошли по парку. Ира закрыла экраном от ветра коляску. Ей не хотелось, чтобы Ванечка видел ее с другим мужчиной.
– Ирина. Вы потрясающая! И это я вам не просто для красного словца говорю. Умная и с энергией.
– Да пошел ты.
Пошли дальше. Доктор не унимался:
– Прямолинейная, откровенная и вместе с тем очень привлекательная…
А потом врач повел себя неадекватно. Он встал на колени, прямо на землю. Ей пришлось затормозить. Никогда никто за всю ее бурную жизнь не стоял перед ней на коленях.
– Ты чего? – спросила она.
– Ничего, – ответил врач, продолжая стоять на коленях.
– Встань.
– Не встану. Потому что я встал на них не просто так, – он полез в карман. – Вот!
И кольцо ей никто никогда в жизни не дарил.
– Ты с ума сошел? – сказала она тихо.
– Да. Я сошел с ума. Но в хорошем смысле этого слова. Я помешался на вас, Ирина!
– Лечись тогда.
Мимо шли прохожие. Они смотрели на мужчину, стоящего на коленях, и улыбались.
– Только вы меня можете вылечить, – сказал Денис Николаевич. – Я как врач вам говорю. Только вы меня можете исцелить! Кольцо в моих руках. Вы его принимаете?
– Нет, конечно. И встань с колен. Люди ходят!
Какая-то девушка хихикнула, проходя мимо них. Иру больше всего злило, что люди, наверное, думают, что ребенок в коляске – это ребенок мужика, стоящего на коленях.
Доктор заупрямился:
– Я не встану.
– Тогда – пока, – Ира повезла коляску прочь.
– Стойте. Я возьму вас с ребенком. Я знаю, как устроить всё с документами. Уходи от него.
Но Ира уверенно удалялась.
Голос за ее спиной изменился, окреп. Больше доктор не просил:
– Стойте!
Денис Николаевич поднялся с колен и пошел к ней.
– Если вы не возьмете кольцо, я всем расскажу.
Ира остановилась, хотя не собиралась.
– Что расскажешь? – спросила она, хотя и так знала.
– Все узнают, что ребенок у тебя чужой!
Седьмая глава
И жила в большом городе пара воров – Ира и Миша, которые случайно украли ребенка и сильно привязались к нему. Так сильно, что даже воровать перестали. Но появился в их жизни врач Денис Николаевич, и влюбился он в Иру, и стал ей угрожать. И хотел Денис Николаевич, как и все мы, любви, чистой и нелицемерной.
– То есть ты все-таки решил меня шантажировать, Дениска?
– Мне и самому это не нравится, честно.
– Так отвали тогда от нас!
– Боюсь, что это не выход, – он явно чувствовал себя хозяином положения. – Ты и ребенок сильно рискуете. Я буду вынужден…
Но Ира не дала ему договорить, схватила за ворот, притянула к себе.
– Только попробуй Ванечку тронуть! Я тебе сердце вырву!
Денис Николаевич сглотнул слюну.
– Ясно. Я просто хотел сказать, что вы с ребенком сильно рискуете, оставаясь в одной квартире с преступником.
– Ты о нем ничего не знаешь!
Денис аккуратно убрал Ирину руку:
– Почему же, многое удалось узнать. Родился в Туле. Бывший спортсмен, легкая атлетика. Травма в восемнадцать. Операция, короткое возвращение в сборную и окончательный уход из спорта. Драки, драки, приводы, мелкое воровство, условный срок. Потом еще одно задержание. Но до суда не дошло. Пострадавшая забрала заявление. Это не ты пострадавшая, случаем?
– Единственный пострадавший здесь – это ты.
Со стороны они были похожи на семейную пару, которая скандалила на людях, не сильно повышая голоса.
– Как скажешь, – сказал Денис. – Еще одна важная деталь, официальных детей у твоего сожителя нет.
– Ванечка – неофициальный ребенок.
– У тебя тоже нет детей.
– Я родила его тайно, – Ира решила стоять до конца.
– Вот как?
– Да, в ванной. Здоровые роды, называется.
Денис смотрел на нее с сомнением:
– Родила и никому ничего не сказала?
– А зачем? – Ира пожала плечами. – Ему еще прививки начнут делать, а я – против прививок.
– Это всё из-за прививок, получается?
– Да. Мне от государства ничего не нужно. Пособия и всякие выплаты – я и без них обойдусь.
– Это хороший ход. Потому что наказания за сокрытие беременности кодекс пока не предусматривает.
– Ты-то откуда знаешь?
– Я юрист по первому образованию, – сказал Денис. – Так что я могу подать заявление и, учитывая твое прошлое и прошлое твоего сожителя…
– Что? – Рука Иры снова потянулась к его горлу.
Денис резко перехватил ее руку:
– Полицейские вряд ли в первую очередь будут думать о сокрытии беременности.
Я спросила напрямую:
– Вы же дочь Александра Филимонова, правильно?
Аня была в платке и джинсовом комбинезоне. Рабочий и колхозница в одном лице. Мой вопрос ей не понравился.
– С чего ты взяла?
– Просто всё сходится, – терпеливо, как урок первоклашкам объясняла я. – Ваше имя, отчество, фамилия. Возраст и любовь к собакам.
– Ты ошиблась, девочка.
Такое обращение от какой-то писюхи меня задело. Don’t mess with me, motherfucker![2]
– Я не ошиблась, девочка, – сказала я с ее интонацией. – И реакция твоя именно об этом говорит.
– Что ты сказала?
– Что слышала! Возрастные проблемы со слухом?
– Ко мне! – тихо сказала на это предполагаемая дочь олигарха.
И тут же зарычали собаки, со всех сторон, разом. Хором, по команде! Я испугалась, конечно, но подумала, раз они заперты, ничего страшного. Но эти сволочи начали лбами открывать двери. Выбивали с разбегу. Сетчатые двери хлопали, собаки за несколько секунд оказались все в проходе и пошли на меня, показывая страшные зубы. Они уже не просто лаяли, я вспомнила полузабытое слово «брехать».
Я и сама не заметила, как оказалась рядом с Аней. Подумала, меня рвать сильно не будут. Решат, что мы подруги, просто немножко поссорились. Но собаки бросаться сразу не стали. Остановились полукругом, словно ожидая еще одной, самой последней, окончательной команды. «Жрать», например.
– Пожалуй, я пойду, – сказала я.
– Во-во, вали. И чтоб духу твоего вонючего здесь не было!
Была мысль поклониться собачкам в пояс, чтобы не вцепились мне в спину. Но я в последний момент передумала и набрала скорость быстрее, чем гоночный болид.