– Ладно. Выходи за меня.
Ира от возмущения даже взвизгнула:
– Заткнись! С этим не шутят, Мишенька. Может, у тебя в Тушино шутят, а у нас на Арбате – нет!
– Я не шучу. Дернем что-нибудь ценное – я тебе кольцо куплю.
– Всё, я спать.
Ира легла и демонстративно отвернулась к стене. Долго устраивалась, но всё это попой к Мише. Скрипела кровать.
– Ир, я два куплю. Кольца, – сказал Миша за ее спиной. – Тебе и мне. Ир…
Ира заплакала. Тихо, как в детстве. Миша подумал и положил ей руку на плечо. Гладил нежно, неуверенно.
Очередь претенденток двигалась медленно. Сидели мы долго. Кое-кто из моделей даже заснул. Понятное дело, красиво заснул. Было одиннадцать вечера, когда до меня дошла очередь. Появился дядя с внешностью Колчака, в дорогом костюме и с розовым галстуком. Он сказал:
– Дайте мне ваш смартфон.
– Это что-то новое, – говорю. – А если не дам?
– Пойдете домой, – сказал дядя.
Короче, смартфон я отдала. Дядя развернулся на каблуках и бодро зашагал по коридору. Остановился и сказал не оборачиваясь командным голосом:
– А что вы сидите? Вам отдельное приглашение нужно?
Пошли по коридору вместе. Судя по всему, в этом здании попытались восстановить бывшую купеческую роскошь, но получился китайский чайный дом. Беременные амуры смотрели из-под потолка, искренне не понимая, как у такого человека, как я, вообще может быть смартфон.
Вошли в комнату-аппендикс. Адмирал Колчак тут же уселся на свой личный стул. Я без приглашения села напротив. Дядя катнул по гранитной столешнице ручку, положил листок бумаги.
– Пишите, – сказал.
– Что писать?
Дядя захотел прожечь меня взглядом, но кишка у него тонка.
– Вы в какой области специалист?
– По связям с общественностью.
Дядя не сводил с меня бесцветных глаз:
– Напишите мне правду.
Словно меня в разведчики принимали.
– В смысле, правду? – спрашиваю.
– Ваше первое впечатление! – дядя начал раздражаться.
– Я не понимаю, – сказала я спокойно.
– Об этом месте.
Дядя встал и ушел. А я задумалась. Может ли лживый отзыв помочь получить долгожданную работу? Прислушалась к себе. Решение не пришло. Заурчало в животе от голода. Подумала, я вам напишу! Я вам сейчас напишу!
«Из всех виденных мной на девичьем веку богаделен эта – самая жалкая. Похоже, строителям, которые делали здесь ремонт, выкололи глаза еще до начала работ. За слова “пожалуйста” и “спасибо” местный персонал нещадно штрафуют. Стулья для посетителей закупали в кунсткамере. Не буду говорить за прекрасных соискательниц, но меня заставили ждать семь часов. За это время я прочитала весь интернет до последнего блога и не смогла добиться ни глотка воды. Всей женской бригадой мы кланяемся в пол за работающий туалет. Пили воду оттуда. Можно сделать поспешный вывод о хозяине этого офиса. Этот человек слишком занят, чтобы думать о людях, или ему на них наплевать. Не могу выбрать, первое или второе. Я слишком занята. Да и мне наплевать, если честно. Из хорошего – бахилы. Цвет морской волны, бесплатные и не порвались при первом же шаге…»
Дописав, я встала, открыла дверь в коридор и громко крикнула:
– Эй! Я всё! Верните мне смартфон! Эй!!!
И снова сидели воры в машине, собираясь, настраиваясь перед очередным делом. Миша сказал:
– Не надо сейчас за мной ходить. Сразу в подъезд иди или в машине жди.
– Я с тобой не разговариваю, – сказала Ира.
– Значит, будешь здесь ждать?
– Ты никуда не пойдешь. Я передумала. И я не пойду, и ты не пойдешь тоже!
– Ир, не выноси мне мозг сейчас. Мне работать, понимаешь?
– Одного не пущу! Ты один всё напутаешь.
– Что можно напутать при ограблении?! Что?! – зарычал Миша, – Вырвал, побежал! Всё!
Против своего обыкновения, Ира не стала отвечать агрессией на агрессию.
– Ты мог бы работать курьером, – сказала она. – Ты был бы самый быстрый курьер.
– Всё. Надоело, – сказал Миша и открыл дверь машины.
– Стой. Я тебя поцелую.
Миша нагнулся и позволил себя поцеловать.
– Будь осторожнее, – сказала Ира.
– Не-а.
– Дурак! – крикнула она. Но дверь захлопнулась, и Миша ее уже не услышал.
Ира еле дошла до условленного подъезда. С трудом открыла дверь на толстой, дореволюционной пружине. Миша уже ее ждал. Гордый, словно только что в одиночку занял Константинополь.
– Еле доковыляла, – сказала Ира, и тут она увидела сумку. – Ого!
Спортивная, объемная сумка, стоящая на подоконнике, была набита под завязку.
– Как ты ее дотащил?
– Ты спроси, как я ее дернул!
– Как? – спросила Ира.
– Она вообще не кричала! – сказал Миша.
– Кто? – не поняла Ира.
– Цыганка эта. Не побежала за мной, ничего. Это было легко.
– Тяжелая сумка? – спросила Ира, глядя на добычу.
– Очень, – кивнул довольный собой Миша.
– Если цыганка, значит, вещи ворованные.
– Может, золото. Она вся в золоте была.
– Стоп. Давай не говорить раньше времени. Можно сглазить.
Ира подошла к сумке и сказала серьезно:
– С богом!
Миша, как по команде, расстегнул молнию.
Через мгновение тишину подъезда разорвал детский плач.
– Что?! Это?! Такое?! – спросила Ира, губы ее дрожали.
Миша не ответил. Но всё было и так понятно. Миша украл младенца. В сумке был живой ребенок, в шапочке и комбинезоне и в голубом конверте.
Младенец щурился от яркого света, искренне не понимая, почему его разбудили таким варварским способом.
– Сколько ему? – почему-то спросил остолбеневший Миша.
Ира повернулась к нему с желанием убить:
– Откуда?! Я?! Знаю?!!!
Мой папочка не просто изменился. Он изменился кардинальным образом. Натянув спортивный костюм, он пылесосил или, я могу предположить, специально принял к моему приходу рабочую позу.
– Юлечка, я пылесошу, – крикнул он мне, как только я вошла.
– Я вижу, папа. Более того, я искренне это ценю!
Он порозовел, расправил плечи, ожидая слушать похвалы дальше, но у меня зазвонил мобильный.
– Папа. Выключи пылесос.
Он сразу обиделся, как человек, который работал в первый раз в своей жизни:
– Ну, вот…
Ушел, волоча мертвый пылесос за собой, ухватив тот за гусиную шею.
– Назовите номер вашей карты, – сказал мне голос в трубке.
– Ага, щас, – ответила я весело.
– Ваша карта привязана к телефону? – голос показался мне знакомым. – Так, здесь мне подсказывают, привязана.
Мой телефон звякнул. Голос в трубке продолжил:
– Только что мы перечислили вам компенсацию.
– За что? – спросила я, до конца не понимая, что происходит.
– За ожидание.
– Какое ожидание? – я всё еще ничего не понимала.
Голос в трубке стал нервным:
– Накануне. Собеседование. Соображайте быстрее! Это уже начинает раздражать!
И тут я поняла. Они решили заплатить за ожидание у олигарха. Как мило с их стороны.
– Спасибо, – говорю. – Я вспомнила. А остальным?
– Только вам. Возмутились только вы.
На том конце положили трубку. Тут же крутился папочка, картинно перекладывая трубку пылесоса из руки в руку.
А я посмотрела на сумму и офигела порядком. За такие деньги я бы согласилась ждать собеседования каждый день.
И потом, кто-нибудь из вас слышал о том, чтобы у олигархов просыпалась совесть?
Младенец надрывался, как в последний раз, рыдал, как перед концом света. Заставить замолчать его было невозможно.
Когда из квартир начали выглядывать люди, Миша решил перенести ребенка в машину.
– Только не в сумке! – закричала Ира.
– Что ж я, дурак что ли? – сказал Миша.
Он в руках перенес ребенка в автомобиль. Закрыл дверь. В салоне сразу не осталось места. Крик заполнил собой всё пространство.
– Он плачет! Плачет! – Ира задыхалась от волнения.
– А то я не вижу! – сказал Миша раздраженно.
– Так сделай что-нибудь!
– Что мне сделать?!
– Я не знаю! – почти прокричала Ира. – Верни его цыганке!
– Ты дура, что ли?! Где я ее найду? – Миша выразительно посмотрел на сожительницу.
– Я не знаю, – Ира выходила из себя. – Мне плевать! Убери его!
– Может, это девочка.
– Мне все равно! – казалось, Ира сейчас взорвется. – Чего она хочет?!
– Она орет. Я не знаю. Ей что-то не нравится.
– Что не нравится?
Лицо ребенка было красным и сморщенным. Слезы стояли в глазах, как в маленьких лужах.
– Знаю, что ей не нравится, – сказал Миша.
– Что? – спросила Ира.
– Ты!
Миша, торопясь, расстегнул кнопки на конверте и комбинезоне. Ребенок продолжал надрываться.
– Опа! – сказал Миша.
– Что там? – Ира вытянула шею.
– Сама посмотри.
– Я не хочу смотреть, – Ира втянула голову, как черепаха. – Ты мне так скажи.
– Ну, во-первых, это мальчик, – сказал Миша с чувством превосходства. – А во-вторых…
– Что? Ну что там?
– Мальчик обкакался, – сказал Миша торжественно.
– Точно, – кивнула Ира. – До меня дошел запах. Буэээ. Ты сделаешь что-нибудь?
– Не, – сказал Миша. – Это женское дело.
– Ну, нет! – Ира умудрилась в тесном салоне автомобиля упереться руками в бока. – Убираться – женское дело! Извращенный секс – женское дело, ясно! А чужой ребенок – это вообще не женское дело!!!
Миша выразительно посмотрел на Иру:
– Ты можешь успокоиться?
Детский крик вынимал душу.
– Не могу. Я не могу успокоиться. Не буду. У меня нога!
Миша откинулся на водительском кресле и сказал:
– Тогда он будет орать.
В окно машины постучали. Ира и Миша повернулись на стук одновременно и одновременно похолодели.
– Менты! – сказала Ира тихо. – Нам конец!
Полицейский постучал в окно еще раз. Младенец затих, словно осознал создавшуюся ситуацию.