– Ребекка! – сердито гаркнул он.
Она села на пол между двумя сиденьями и раздраженно посмотрела на него.
– Почему ты всегда меня так называешь?
– Потому что тебя так зовут, – ответил Тим. – И перестань меня бить.
– Ты сам меня свалил. Из-за тебя я упала. И мне это имя не нравится.
Тим вздохнул и сел повыше в своем сиденье. До этого он рисовал, но теперь его блокнот был отложен в сторону уже минут пятнадцать-двадцать назад.
– А мне, может, нравится сидеть вверх ногами, – пробормотала она, надув губки.
– Чего? – переспросил он, сердито на нее взглянув.
– Нравится сидеть вверх ногами.
Он закатил глаза.
– Ну и хорошо. Только делай это на другом сиденье. А я пока вздремну.
Ньют изогнула бровь и склонилась поближе к нему.
– Ого! Тебе, наверное, и правда скучно.
Тим посмотрел на нее.
– А тебе что, нет? Они взяли нас сюда с собой, но ничего не разрешают делать. В чем тогда смысл?
– Мне не скучно, – заявила Ньют.
Тим выровнялся на сиденье, потер прыщик на щеке.
– Хочешь сказать, тебе лучше здесь, чем было в колонии, где ты сейчас играла бы в Лабиринт чудовищ с Лиззи, Аароном и Кембреллом?
Ньют усмехнулась и сдула с глаз свалившийся локон.
– Конечно, там было бы намного веселей. Но мама с папой здесь, и мне нравится быть с ними. Это же приключение, забыл, что ли?
Тим склонился к ней и пристально посмотрел на сестру, словно она была каким-то странным насекомым.
– Да, только никакое это не приключение, – возразил он. – Мы просто тут сидим и все.
– Ты, может, и сидишь, – ответила Ньют, забираясь обратно на переднее сиденье. – А я думаю.
Покрутившись там, она снова встала на плечи и, подняв ноги вверх, дотянулась кончиками пальцев до потолка.
– Да ну? И о чем же ты думаешь?
Желудок Ньют издал тревожное урчание, а сама она вздрогнула.
– Я думаю, что мамы с папой нет уже слишком долго.
ДАТА: 21 ИЮНЯ 2179 ГОДА
ВРЕМЯ: 12.29
Пропустив обед в столовой, Бракетт разогрел себе миску супа, а потом занялся упражнениями, чтобы избавиться от нависшей над ним тревоги. Двести подъемов корпуса, двести отжиманий и бесчисленное количество приседаний ничем не помогли, и он переключился на турник, установленный его предшественником над дверью в ванную. Чувствуя, как горят мышцы, он подтягивался и опускался, плавно выдерживая темп.
От усилия его мысли начали рассеиваться, и чувство подавленности отступило. Впервые за час с лишним ему не хотелось постоянно сверяться с часами на стене и считать минуты, прошедшие после последнего контакта колонии с Джорденами.
По спине у Бракетта стекал пот. Сердце колотилось, отдаваясь в ушах, а он пытался упомнить, сколько выполнил повторов, и решить, стоит ли делать еще. Но ответ был прост: остановись он сейчас – его тут же потянет снова следить за часами.
«Что бы ни случилось, в этом нет твоей вины», – успокаивал себя Бракетт, вновь хватаясь за турник. В его мыслях вдруг возникло личико Ньют. Той самой Ньют – с губами, перемазанными фруктовым льдом, с большими глазами, глядящими таким не по годам серьезным и мудрым взглядом.
Он снова начал подтягиваться, вверх-вниз, вверх-вниз, пытаясь прогнать этот образ из головы. Но оказалось, это было так же трудно, как забыть Энн за все эти годы. Его жизнь шла своим чередом, и он был достаточно счастлив. Достаточно удовлетворен. Он думал, что больше никогда ее не увидит, и решил, что сможет с этим жить.
Непродолжительное время он был влюблен в пилота по имени Тайра, но тогда все закончилось отчасти ради их карьер и отчасти потому, что они оба пережили более сильную любовь ранее. Поэтому оба понимали, что их чувства были недостаточно глубокими.
А потом он получил это назначение на Ахерон. Какая-то его часть желала, чтобы этого с ним никогда не случилось. Ему вспомнилось мифологическое происхождение названия этой планеты. Река боли. Оно казалось весьма подходящим.
Кто-то постучал в дверь. Он спрыгнул с турника и, взяв полотенце, вытер пот с лица.
– Открыто! – крикнул он. Дверь распахнулась вовнутрь, и в квартиру вошла Джулиса Парис, с прямой спиной и деловитым видом.
– Капитан, – проговорила она, вместо того чтобы поздороваться.
– Есть какие-нибудь новости для меня, лейтенант?
– Боюсь, что нет, сэр.
Бракетт ощутил дрожь в позвоночнике.
– Значит, Джордены на связь не выходили?
– Так мне сообщили, – подтвердила Парис, печально глядя. – Насколько могу судить, Симпсон даже не пытался с ними связаться. Он делает вид, будто это не очень важно, и может, так и есть, но начальник смены, с которым я разговаривала, сказал, что народ там весь на нервах.
Бракетт ругнулся себе под нос.
– Что вы собираетесь делать, капитан? – спросила она.
– Пока ничего. Но будьте готовы. Для меня это дело принципа, и если я отступлюсь от своего, то буду выглядеть дураком. Но и если эта семья попадет в беду, я не собираюсь ее там бросать. Еще тридцать минут, лейтенант. Если Джордены за это время не отзвонятся, мы выходим за ними.
Парис отдала честь.
– Так точно, сэр.
Повернувшись на каблуке, она вышла. Бракетт закрыл дверь.
«Где же ты, Энн?» – думал он, быстро шагая в душ. Он хотел быть уже одетым и готовым выступать, если до этого дойдет. Задержка отчета могла быть вызвана проблемами со связью, либо они просто забылись в восторге от своей находки. Но в разуме капитана уже начинала обосновываться страшная уверенность.
«Позвони, черт возьми, – думал он. – Докажи мне, что я ошибаюсь».
ДАТА: 21 ИЮНЯ 2179 ГОДА
ВРЕМЯ: 12.56
Ньют сидела в водительском сиденье, обхватив себя руками.
Фары вездехода были включены, но тьма снаружи сгущалась. Поднявшийся ветер стал задувать в окна. Несмотря на включенный обогреватель, Ньют все же чувствовала просачивающийся снаружи холод и уже начинала задумываться, сколько еще смогут протянуть фары и печь. Закончится ли у вездехода заряд? Будь это возможно, мама и папа не оставили бы их там надолго, верно ведь?
«Намеренно – нет», – подумала она.
И впервые забеспокоилась не на шутку.
Ветер завыл еще сильнее, и она посмотрела на брата, свернувшегося на пассажирском сиденье и спящего уже, по меньшей мере, полчаса. Она хотела его разбудить, просто чтобы не чувствовать себя слишком одинокой, но это лишь разозлило бы его. Хотя бо́льшую часть времени Тим был хорошим братом. Они неплохо ладили, вместе играли и много смеялись, но когда он уставал или нервничал, мог обращаться с ней резко и даже грубо.
Ньют посчитала, что не сможет с ним совладать, если он сейчас будет на нее зол.
Так что она просто сидела, выглядывая в окно на исполинский изогнутый корабль. В клубящейся пыли и мраке трудно было получить нормальную видимость, но когда ветер затихал, ей удавалось все как следует разглядеть. На корабле, казалось, все стихло, и было трудно представить, что там находился кто-то живой, что по нему кто-то ходил, что прямо там сейчас происходило семейное приключение Джорденов.
Подвинувшись на своем сиденье, Ньют отвернулась от огромного темного корабля. Теперь ей было тяжело даже думать о нем, тихом и пустом. Она подвинулась еще, и тогда ветер задул так сильно, что казалось, будто в вездеход ударила чья-то гигантская рука.
Задрожав, она смочила сухие губы языком. Затем протянула руку и на ощупь толкнула брата. Тим забормотал и отвернулся, попытавшись зарыться в сиденье и найти удобное положение.
– Тим, – шепнула она, тряхнув его чуть сильнее. – Тимми, проснись.
Она не называла его Тимми с тех пор, как была совсем малышкой. Ему это не нравилось, ведь они теперь подрастали, но в эту минуту она снова ощущала себя маленькой. Снова стала малышкой.
– Тимми, – повторила она, и брат сонно повернулся к ней и открыл глаза.
– Что? – проскрипел он.
– Их уже долго нет, – сказала она.
Какое-то мгновение ей казалось, что он сейчас на нее накричит и потребует оставить в покое. Но он немного выпрямился на сиденье и выглянул сквозь лобовое стекло на потемневшее небо, прислушавшись к ветру. До сих пор Ньют еще ничто так не пугало, как неуверенность в глазах брата.
Тим выглядел испуганным.
– Все будет хорошо, Ньют, – заверил он. – Папа знает, что делает.
Вдруг она почувствовала, что не может дышать. Тим никогда не называл ее Ньют. С чего он сказал так сейчас, как если не для того, чтобы успокоить ее, попытаться развеять ее страх?
Затем дверь сзади с внезапным шумом распахнулась. Ньют, повернувшись, вскрикнула, и к ней бросилась темная фигура. Пронзительно вопя, девочка отстранилась назад, ее сердце готово было вырваться из груди. Но увидев лицо ворвавшегося, она с потрясением узнала в нем свою мать. Та была в панике и выглядела такой безумной, что Ньют не могла перестать вопить.
Тим кричал вместе с ней, а мать протянула руку и схватила ручное радио, привязанное к приборной панели.
– SOS! SOS! – прокричала в него Энн, стараясь заглушить ветер. – Альфа-кило-два-четыре-девять вызывает «Хадли». Повторяю! Говорит…
Ньют посмотрела сквозь мать и увидела, что та была не одна. Отец тоже вернулся, но с ним было что-то не так. Он лежал на земле возле двери, и в свете, попадавшем на него из вездехода, было видно, что что-то скрывало его лицо. Какая-то мерзкая тварь, напоминающая паука, с множеством лап, похожих на костлявые пальцы, пульсирующая отвратительной жизнью.
Крики Ньют переросли в визг, а глаза раскрылись еще шире. Она вопила и вопила, и ее голос сливался с воем ветра, отчего казалось, будто весь Ахерон вопил вместе с ней.
ДАТА: 21 ИЮНЯ 2179 ГОДА
ВРЕМЯ: 12.57
Бракетт шагал в сторону командного блока, весь поглощенный своим неумолимым намерением. Теперь настала пора отбросить гордость и принципы. Прошло слишком много времени. Джордены явно попали в беду.
Лейтенант Парис шла рядом, в идеальной синхронности с капитаном. Будучи мудрой женщиной, она ни слова не сказала ему о том, что это было его решение, его желание раскачать ситуацию – и что именно оно привело к тому, что Джорденов отправили без сопровождения.