— Не верю, что он умер, — пробормотала она.
Дэннис молчал. Она решила, что он, наверное, не услышал, но он вдруг произнес:
— Я тоже.
Дэйну оставили с женщиной, поначалу показавшейся ей бесчувственной крысой. Но уже через несколько минут Дэйна передумала.
— Меня зовут Джесс Бриттон. — Женщина обняла Дэйну за плечи и повела по коридору. — Я детектив, как и Дэннис. Хочешь горячего какао? Надеюсь, автомат работает.
— Спасибо.
На самом деле ей хотелось не какао, а покурить. Они с Джесс были одного роста, отметила Дэйна, исподтишка разглядывая свою опекуншу. Интересно, есть ли у нее пистолет. Черные узкие брюки и белая блузка придают ей строгий вид, хотя это и не полицейская форма. Из-за короткой стрижки она немножко похожа на мужчину, хотя очень хорошенькая.
Они остановились посреди коридора — серый линолеум, серые стены, — и Джесс засунула две монетки в автомат с напитками. Пахло дезинфицирующей жидкостью, как в школе по понедельникам. Джесс пнула автомат, и он выдал пластиковый стаканчик, полный какао с пенкой. Стаканчик обжигал пальцы. Дэйна сказала спасибо и даже улыбнулась, но ей уже стало не по себе от здешней атмосферы. Дэннис сказал: «Будет трудно, но ты справишься». Что же ей предстоит?
— Сюда, Дэйна. — Джесс открыла дверь в комнату, которая была больше, чем весь нижний этаж их дома. — Садись. Остальные сейчас придут. Мы просто еще раз пройдемся… ну, по событиям того утра.
Дэйна молча смотрела на эту элегантную женщину с рацией у пояса и золотой цепочкой на шее. Хотела бы она стать когда-нибудь такой, как Джесс. Стать женщиной, на которую все смотрят и думают: «Хочу быть такой, как она».
— Можно закурить?
Джесс открыла окно:
— Только в окно.
Дэйна похлопала себя по карманам:
— Ой, у меня нет сигарет.
Джесс покопалась в ящиках стола, выудила пачку:
— Лови.
Дэйна прикурила и как можно дальше высунулась наружу.
Полицейские просто спросят ее про пятницу, вот и все. Она расскажет им, что произошло, и ее отпустят. Остальное — дело полиции, верно? Все будет хорошо. Только вот Макс так и останется мертвым, а ее жизнь без него снова превратится в полное дерьмо. По щекам покатились слезы.
Прекрати, дура, велела себе Дэйна.
Расскажи им, что случилось. Просто расскажи.
Неужели это так трудно? Неужели ты не хочешь, чтобы этих подонков посадили? Макс бы этого хотел. Так им и надо за все, что они сделали.
— Пора, дорогая. — Джесс похлопала ее по спине. Дэйна в последний раз затянулась и выбросила окурок на улицу. — Начнем.
Джесс села за стол в центре комнаты. Вошли Дэннис и еще двое полицейских. Один из них приходил с Дэннисом к ней домой.
— Ну что, наслаждаешься чашечкой нашей лучшей бурды? — спросил Дэннис.
Никто не рассмеялся.
— Не такая уж бурда. — Вообще-то Дэйне действительно понравилось какао.
— Дэйна, мы собираемся записывать этот разговор на бумаге и на диктофон. — Дэннис обвел коллег взглядом.
— Ладно. Как хотите.
— Тебе может временами казаться, что мы снова и снова задаем одни и те же вопросы, но сейчас расследование находится на очень важном этапе, и мы не хотим ничего упустить.
Дэйна тоже не хотела, чтобы они что-нибудь упустили. Не хотела, чтобы эти сволочи продолжали наслаждаться жизнью на свободе. Макс умер. А он не сделал ничего плохого. И она тоже. Они просто болтали, курили, обнимались, дружили… ну и все такое.
— Я постараюсь помочь вам, — громко сказала она. — Я хочу, чтобы вы их поймали. Я помогу. — Она глотнула какао. Никакая это не бурда.
Кэрри не могла находиться дома. Повсюду вещи Макса. Ужасная еда, которую он запихивал в холодильник, а она обычно выбрасывала, его зубная щетка в ванной, его куртки в прихожей, его велосипед в гараже. Пусть Марта этим займется. Кэрри никогда не найдет в себе сил, чтобы убрать все это. И дело не только в том, что он умер. Уж она-то перевидала достаточное количество осиротевших семей, чтобы понимать: со временем она очнется и у нее появится шанс на какое-то подобие нормальной жизни. Нет, дело было в том, что он не должен был умереть. Дело было в ней и Броуди, в их равнодушии и невнимательности, в их вине…
— Отвези меня к дому этой девочки. Я хочу ее видеть.
— Кэрри, я не думаю…
— Ладно. Я сама сяду за руль.
— Это тоже плохая…
— Лиа. Ты помнишь, когда мы учились в университете, умер мой отец?
Лиа сжала руль. Они медленно продвигались по запруженным улицам.
— Да. После похорон тебе было очень плохо. Ты пыталась притвориться, будто тебе все равно.
— А я ведь его даже не любила.
— У тебя были психологические проблемы. Я старалась помочь тебе справиться с ними.
— Да. — Кэрри резко повернулась к Лиа. — Да, ты сидела со мной ночи напролет, мы обсуждали мое детство снова и снова, ты пыталась помочь мне понять, что же я делала не так, почему отец не замечал меня. А потом ты поехала вместе со мной туда, где я жила, устроила так, чтобы нас пустили в старые офицерские квартиры. Чтобы я попыталась вспомнить… Вспомнить, что же я делала неправильно.
— Но, Кэрри, ты все делала правильно. И теперь ты это знаешь.
— Да, да, конечно. Неужели ты не понимаешь, Лиа? Сейчас то же самое. Только в этот раз я все же сделала что-то не так. И если я не пойму, что именно, я не смогу жить.
Лиа согласилась, что ничего плохого не случится, если они проедут по району и попробуют найти дом этой девочки.
— Посмотри на них, — сказала Кэрри, словно впервые в жизни видела неприкаянных подростков. — Ты только посмотри на них.
— Просто дети, Кэрри. Люди. Такие же, как ты и я, просто им меньше повезло в жизни. Это не их вина.
Слова Лиа задели Кэрри за живое. Впервые после смерти Макса она почувствовала что-то, кроме горя.
— При чем тут везение, Лиа?
Она много раз произносила эти самые слова на шоу. В последний раз они были обращены к несчастной женщине, которая жаловалась на то, как тяжело быть матерью пяти детей от пяти разных мужчин. Первого ребенка она родила в пятнадцать.
— При чем тут везение, когда речь идет просто о том, чтобы не спать с кем попало? — отрезала Кэрри, когда женщина принялась сетовать, что ей не везет в жизни. — При чем тут везение, если вы прогуливали школу, вместо того чтобы получать образование? При чем тут везение, если вы просто пренебрегаете собственными детьми и даже не даете себе труда выйти из дому, чтобы поискать работу, любую работу? Но в чем мне действительно повезло, — Кэрри почти жалела, что произносит эти слова, — так это в том, что, выйдя из студии, я смогу забыть и о вас, и об этом наркодилере, с которым вы живете. А вы, дорогая моя, не сможете. До конца ваших дней.
Зрители в студии аплодировали и свистели, и, как это часто бывало, Кэрри не знала, кого они освистывают — ее за безжалостность или гостей. Но ее это не трогало. Реакция зрителей в студии означала, что шоу получит хорошие рейтинги, а только это и требовалось.
— Это где-то здесь. Видишь вон то дерево?
Лиа притормозила, но на улице никого не было, лишь какие-то ребятишки палками гоняли по земле шуршащий пакет.
— Спросим у детворы? — предложила Лиа. — Странно, что они гуляют одни. Совсем ведь мелюзга. — Она опустила стекло. — Эй! Привет! Знаете, где живет девочка по имени Дэйна?
Четыре пары глаз уставились на нее. Три мальчика и девочка, все не старше шести лет. Девочка выставила палку. Лиа показалось, что она собирается атаковать «мерседес».
Кэрри перегнулась через Лиа:
— Слушайте, я дам вам пятьдесят фунтов, если вы покажете мне дом Дэйны.
Девочка выступила вперед.
— Я покажу.
— Забирайся в машину, — Кэрри открыла заднюю дверцу.
— Кэрри, так нельзя! — Лиа в ужасе наблюдала, как девочка проворно залезает в машину. Палку она взяла с собой.
— Куда? — спросила Кэрри, обернувшись.
Девочка ткнула пальцем и пискнула от восторга, увидев, что ее приятели гонятся за машиной на велосипедах.
— Это далеко? Ты знаешь номер дома?
— Здесь, — вдруг сказала девочка и, наклонившись вперед, просунула голову между передними сиденьями. От нее пахло чем-то до отвращения сладким.
Лиа припарковалась.
— Неужели ты туда зайдешь?
— Конечно.
Кэрри собралась поблагодарить девочку и дать ей деньги, но та уже вылезала из машины. Они проехали всего метров сто.
— Мне придется идти одной?
Лиа вздохнула:
— Нет, конечно, хотя я не понимаю, чего ты хочешь добиться.
Кэрри вылезла из машины. Девочка уже исчезла.
У стены дома лежало несколько букетов в оберточной бумаге. Кэрри с удивлением тронула один и вскрикнула.
— О боже… О боже, ты только посмотри.
Лиа заперла машину и подошла к Кэрри:
— В чем дело?
Все головки у цветов были срезаны. Букет был просто пучком стеблей. Лиа обняла Кэрри за талию.
— Макс тут ни при чем. Ты просто сейчас все воспринимаешь слишком близко к сердцу.
— Ты следующая, — прочитала Кэрри записку, прикрепленную к бумаге. — Лиа, что это значит?
Лиа развернула второй букет. На землю посыпались листья крапивы, сорняки и еще какая-то дрянь. Все это было обернуто мокрой туалетной бумагой и воняло.
— Мило, — сказала Лиа, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. — Чего только люди не бросают на улице. Вот идиоты. Должно быть, детки резвятся.
Кэрри закрыла глаза. Она уже собиралась порвать записку, но вдруг подумала, что нужно бы отдать ее Дэннису, и аккуратно положила в сумку.
— Кэрри, думаю, нам не стоит… — начала Лиа.
Но Кэрри уже стояла на крыльце.
— Да? — Дверь открыла женщина в джинсах и футболке. Лицо раздраженное. За ее ногами пряталась девочка. Та самая, что показала дорогу.
— Ой, это ты, — удивилась Лиа.
— Она опять напакостила? — Женщина положила руку девочке на голову и развернула ее в сторону от двери. — Что вы хотите?
— Там у стены лежит…
— Что там еще лежит? — Женщина выставила голову на улицу, стараясь разглядеть, о чем речь.