– Если можно, – помялся я, – что-нибудь бы съел. А то после такой плюхи не могу в себя прийти.
– Сам виноват, кем бы ты ни был. Бойцы злые были, пятые сутки в лесу сидели, пока смогли нащупать дырку в вашем кольце. А тут ты, да еще и отряд большой притащил. Вот и отвели душу. Вообще, конечно, я уже сделал выговор за это. Разве «языка» так берут? Ты чуть живой был, как не помер, непонятно.
– Если честно, то думал, сдохну. Переборщили ребятки. Можно было и аккуратнее, я ведь не стрелял никуда.
– Это да, рассказали, что просто шел позади цепи. Но солдаты твои, которых в плен взяли, указали на тебя как на командира.
– Я им и был, аж несколько часов. Блин, товарищ комиссар, ну не надо, а? Ведь я же понимаю, что вы меня на разговор выводите. Не нужно это вам, поверьте. Передайте, что я прошу, увидите, спасибо потом скажете, что я ничего вам не рассказал. И, для общего блага, бойцам в отряде также ни слова.
– Ладно, но, как и говорил, нарушать распорядок я не стану. Нам и так приходится за двадцать верст уходить, в болото, чтобы на связь выйти.
– А вот тут ваше право. Я не тороплю. Правда, поторопить потом захочет руководство…
– Сеанс завтра, рано утром. Так что жди. Сейчас принесут поесть и воды. Не вздумай дурить, отряд большой, незаметно не уйдешь. Людмилу позову, пусть рану тебе еще раз осмотрит. Может, перевязать надо, рассадили серьезно.
– Хорошо, – просто ответил я и откинулся на скатку, что служила мне подушкой.
Хорошенькая девушка по имени Людмила пришла через минуту после выхода комиссара. Возле входа опять стоял наготове боец с оружием. Осторожно, значит, что-то ей сказали, приподняла мою голову и положила скатку так, чтобы голова оказалась выше. Так же осторожно размотала тряпку, что служила бинтом, и под мой легкий вскрик оторвала тампон. Это оказался еще один кусок тряпки, свернутый на манер ватного тампона. Девушка встала и взяла со столика поднос. На нем я разглядел инструменты и чистые тряпки. Людмила бережно, я бы даже сказал нежно, промакивала рану, смачивая чем-то пахучим. Убрав капельки крови, скорее всего вытекшие после отрыва тампона, она вновь наложила повязку, правда, тампоном была уже вата.
– Спасибо, – неожиданно даже для себя произнес я. Как мне показалось, девушка даже вздрогнула. Но, ничего не ответив, вышла из землянки.
Часов не было, партизаны сняли все, так что времени я не знал. Сколько я так лежал, не знаю, но когда уже хотелось спать, вновь пришел комиссар.
– У немцев шум стоит, ребята вернулись. Говорят, там целую операцию развернули, надеясь поймать тех, кого ты ловил. Только вот там нет уже никого. Да и немцам самим досталось, налет был.
– Я никого не ловил. Давайте уже не будем, а? Какие у вас там силы были, что так прошли по немцам, как катком?
– Рота, по армейским меркам. Нам кровь из носу нужно было выйти, вот и вышли. Так что думаешь, не тебя там ищут?
– Откуда мне знать? – удивился я вполне натурально. – Может, и меня. У немцев нехватка среднего комсостава, но я сомневаюсь, что поиски ведут именно из-за меня. Не та фигура.
– А себя ты к ним не причисляешь? – хитро так посмотрел на меня комиссар.
– Когда был у них, причислял. Но я же не там? – усмехнулся я.
– Ладно. Спи давай, два часа ночи уже. В четыре выходят наши связисты, им еще дорога предстоит дальняя, вернутся к полудню. Надеюсь, тогда и поговорим.
– Вряд ли, – пожал я плечами. – Они ведь только запрос отправят, когда еще информация дойдет до нужных людей.
– Думаешь, дойдет? – вновь лукаво посмотрел комиссар.
– Сомневаюсь, – честно сказал я, – времени прошло много.
– А что же ты тогда тут устроил? – начал слегка заводиться комиссар.
– Я поступил так, как предписано в подобной ситуации. Проще скажу, – я пожевал губами, – если все пойдет как надо, то ждите гостей с Большой земли. Вряд ли будут указания по радио.
– Не слишком на себя берешь?
– В самый раз. У вашего отряда это постоянное место дислокации?
– Ха! – засмеялся комиссар. – Так я тебе и сказал!
– Ваше право.
– Кто же ты такой, обер-лейтенант Шульц? Или Адам Лескофф?
– Скорее, третий вариант, – улыбнулся я.
– Какой же? – с живостью приготовился слушать комиссар отряда, думая, что заговорил мне зубы.
– Может, Адольф Гитлер, – откровенно заржал я.
– Тьфу на тебя! – выругался комиссар. – Дошутишься, шутник. Расскажу сейчас бойцам, они тебе быстро покажут, что у них припасено для Гитлера.
– О, наверное, теперь ударят сразу «Максимом». Чтобы два раза не бить. – Комиссару понравился ответ, и он также засмеялся.
– Спи давай. Завтра поговорим.
Наутро меня разбудили. Спал на удивление крепко, сказалась усталость накопленная, или просто организм решил отдохнуть, не знаю. Принесли нехитрый завтрак, кашу, но вкусную. Наелся, слопал огромную миску и выпил два стакана чая. Бормотуха, конечно, но ничего, вкусно даже. Откуда у них настоящий чай, его и на Большой земле днем с огнем не найдешь, а тут лес. Ожидание длилось томительно, комиссар появился уже после обеда. Все это время я тупо лежал.
– Отправили информацию по тебе. Ответа, конечно, не было, но что удивительно, приняли без вопросов, наш радист даже удивился, что не переспросили. Даже уточнил, хорошо ли поняли, ответили, что все получено.
– Стало быть, ждем следующего сеанса? Завтра?
– С чего ты взял, что завтра?
– Ну, – загадочно ответил я. – Просто так подумал.
Конечно завтра, когда же еще. Даже удивительно, что отряд выходит на связь каждый день. Видимо, серьезные задачи у них, как иначе? Поразмышляв, я пришел к выводу, что отряд тут далеко не просто так расположен. Хотя и не знаю, где мы находимся, но то, что вокруг лес, причем глухой, это точно. Как узнал? Я моторы слышу постоянно. Это не трасса, проходящая рядом, как вы себе это представляете? Лагерь партизан возле дороги? Как кафе? Нет. Источник шума здесь, в лагере, а он, стало быть, хорошо укрыт, раз здесь есть машины. И ведь они куда-то ездят!
На следующий день ничего не произошло, а вот на третий…
– Чего-то не то происходит, – задумчиво высказался комиссар при нашей новой встрече.
– Что не так? – поинтересовался я. Мы вообще, кажется, нашли с ним общий язык. Мужик он умный и невредный. Общаемся помаленьку на общие темы.
– При последнем сеансе приказали готовить встречу. Кого-то пришлют. Хоть бы намекнули, кого и зачем! Мне людьми рисковать, полосу готовить, а это всегда риск.
– Думаю, это по мою душу.
– Нескромно.
– Но это так.
И это оказалось именно так. Прилетел на удивление целый «Дуглас». Это мне позже стало известно, когда самолет уже вылетал обратно. Пока же я сидел в своей землянке и занимался тем, что общался с переводчиком отряда, тем самым Быховым. Он попросил у комиссара разрешения, и тот дал добро еще на второй день. Я подтягивал знания немецкого у этого бойца. Не самого языка, а именно того, как общаются немцы между собой. Опыт-то у меня уже о-го-го какой. Вот мы так и сидели в землянке, гавкая друг на друга на языке Гете, когда в землянку ввалились комиссар и еще несколько человек. Комиссар был чем-то всерьез озабочен и выглядел пришибленным.
– Вот ни на минуту не сомневался, что ты, гад такой, выберешься, – передо мной стоял сам Левитин. Странно, он уж давно сам никуда не летал, школой же руководит, точнее, подготовкой.
– И вам не хворать, Максим Юрьевич, – грустно произнес я, повесив голову. – Врете вы все, давно уж похоронили, наверное.
– Так все же, комиссар, как вы так «языков» берете, что они у вас несколько дней без сознания лежат? – усмехнулся Левитин, протягивая мне руку.
– Да переборщили, товарищ старший майор. – Ого, Левитин уже Судоплатова в звании догнал. Однако! Помнится, чуть более полугода назад был всего лишь капитаном.
– Оставьте нас, пожалуйста, нам нужно поговорить…
– Вы так и не показали его документы, товарищ старший майор… – комиссар перегибал палку.
– Вот его документы, – Левитин протянул папку для бумаг комиссару. – Вам достаточно прочитать первую страницу.
– Так все же Адам…
– А вот вслух говорить не нужно, – отрезал Максим Юрьевич, – вы узнали, а более никто не должен. Вам ясно?
– Все ясно. Я вас покину.
Когда все вышли, кроме Левитина и еще одного человека, начался разговор. Нет. Для начала бывший учитель налетел на меня и крепко обнял, молча, без слов. А вот потом началась беседа.
– Рассказывай, – просто махнул рукой новоиспеченный старший майор и сел на табурет. До этого я, конечно, сто раз обдумывал, что говорить, а что нет. Все же про плен решил не скрывать. Мало ли что? Вдруг кто из ребят вышел и донес, врать не хотелось. Вот и вывалил весь свой рассказ на Левитина.
– Это очень хорошо, что ты решил идти к немцам. Просто отлично, главное, смог устроиться, – высказался Левитин после того, как я закончил. Он даже не остановил меня ни на секунду, когда я рассказывал про плен.
– Максим Юрьевич, я не знаю…
– Тебя таким ответам не учили. Ты влился в подразделение, тебе ставил задачу напрямую командир немецкой дивизии, значит, тебе поверили, и ты именно влился. Знаешь, сколько уходит времени и сил на подготовку к такому внедрению? Месяцы! А то и годы. А ты, везунчик хренов, на шару пришел, и с немцами как с давними знакомыми. Павел Анатольевич не зря всегда говорил, что ты лучший у нас. Тебя только направить нужно, а дальше ты сам все сделаешь. Итак, сможешь вернуться?
– Куда? – не понял я.
– Брось. Все ты понял! Андрей, мы не можем упустить такой шанс внедрить к немцам своего человека.
– Да что я там смогу сделать? Это ж обычное подразделение третьего эшелона. Какие там секреты? Меня только и могут, что привлечь к поиску партизан, – усмехнулся я. – Да и то неудачно!
– Очень удачно. Очень! Как мы тебя ждали, ты бы знал…
– А что в том лесу делали партизаны, да еще и таким количеством?
– У них «язык» был, правда, чуть живой и сдох по дороге, но им нужно было выходить. И они вышли. Заодно и тебя притащили. Ну, так что?