– Спасибо, товарищ майор, разрешите идти?
– Да, иди, капитан. Кстати, слышал, что ты у нас – Герой?
– Да ладно вам, товарищ майор, слухи это, – отбрехался я. Блин, ну вот как тут работать, когда слухи впереди тебя бегут, а?
– Ладно, иди, скромняга!
Возле штаба меня ждала наша машина. Водителя нам дали в Брянске вместе с полуторкой, какой он, пока не знаю.
– Заводи, – кивнул шоферу и прошел к кузову.
– Куда, командир? – Веревкин высунулся из кузова.
– Куда Макар телят не гонял, – усмехнулся я. – Олег, ты позывные получил?
– Да, с радистами все согласовал, можно ехать, товарищ командир.
Олежка у меня лейтехой стал, а Валерка пока младшой, но довольны парни, по глазам видно.
– А все же куда, товарищ капитан? – вступил в разговор и водитель.
– Едем на север, село Вязники, выезжай из города, дальше покажу по карте, – сказал я, садясь в кабину.
Ехали хорошо, тепло уже, апрель кончается, скоро лето. Это лето я не пропущу, а то постоянно невезуха какая-то, сейчас хоть наслаждаюсь. Слава богу, что зима наконец кончилась, третья на войне, аж сейчас мурашки бегут. Как вспоминаю зимние леса, сугробы и мороз, сразу зябко становится. Форму я набрал приличную, к сожалению, вес все равно небольшой, семьдесят килограмм, удара, как раньше, впечатляющего немцев, уже не было. Да и в спарринге выдыхаюсь быстро. Не боец я теперь, однако расчет только на оружие и парней.
К первой обозначенной мне в отделе точке подъехали через два часа. На вид все было тихо и спокойно. Местные жители смотрят приветливо, это радовало. Напились у колодца в самом начале села, фляжки налили, водитель в радиатор воды долил, все жаловался, что на наших дорогах у него машина кипит.
– Здравствуйте, уважаемая, – обратился я к нестарой еще женщине, что также подошла к колодцу.
– И вам всего доброго, откуда будете, хлопцы?
– Да из тех же ворот, что и весь народ. Ищем место для расквартирования части, что скоро прибудет. У вас, я вижу, домов немного целых осталось, наверное, дальше поедем.
– Так у нас и жильцов-то в домах почитай и не осталось, – удивилась моему заявлению женщина. – Крайние, с той стороны, что к лесу, стоят, вообще никого нет. Отсюда их не видно, они там, за оврагом. Мы-то все ближе к полю и дороге живем. Можете заселить их, только они страшные… – а глаза такие испуганные сделала, что стало интересно. Вообще, в отделе это село проходит как возможное место нахождения недобитков. Кто-то что-то видел, а толком информации нет. В округе стреляют, пропадают люди, а след вроде как сюда вел.
– Чем же они такие страшные? – сделал вид, что удивился, я.
– Там немцы в прошлом году людей много расстреляли, да и полицаи, из наших, лютовали.
– Бывает, сейчас везде так.
– Так, да не так. Там мертвые по ночам ходят, многие видели.
– Обижают? – всерьез спросил я.
– Две женщины у нас пропали…
– А что ж наши? Или не было никого?
– Да приезжали солдатики, навроде вас, посмотрели и уехали. Да только мертвяки-то все по ночам ходят, днем их не видели.
– Ясно. Что ж, спасибо вам за предостережение, надо посмотреть, что там за мертвые у вас.
– Помоги вам Господь! – женщина перекрестила меня, и мы разошлись.
– Ну, командир, ты ж в деревенские байки не веришь?
– Смотря что считать байками, – задумчиво произнес я. – Оперативники доложили, что факт пропажи людей был, жалобы на тени по ночам тоже есть, так что надо проверить. Но сдается мне, здесь что-то другое, ребят.
– Немцы?
– Да хрен их знает, будем посмотреть, – махнул я рукой.
Нужные дома осмотрели, что интересно, они были там все целые, а люди живут в полуразрушенных, но сюда не переселяются. О-очень интересно. Сельские люди часто верят в сверхъестественное, потому как редко могут сами себе объяснить то, что видят. Но мы-то знаем, что призраки в сказках, так что засада. Только подумать нужно, а то еще нам засадят.
Дома как дома, но сразу бросилось в глаза то, что они обитаемы. Да, в них никого нет, все осмотрели, заглядывали куда только можно, но люди здесь бывают. Именно люди, призраки, я думаю, грязь с собой в дом не принесут и печь топить не станут.
– Так, Валер, ты берешь сектор, – я нарисовал план села и сейчас указывал ребятам, кому и где быть, – два. У тебя будет обзор с фронта. Дома на этой стороне улицы, – я показал на нашу сторону, где мы сейчас находились, – видно далеко, так что вряд ли сюда полезет кто, да и следов нет.
– Я на чердаке сяду, ладно?
– Выбирай сам, главное, чтоб тебя не видно было. Олег!
– Да?
– Ты займи позицию возле старого кладбища, не боишься?
– Да нет, чего уж там, – отмахнулся Мельник.
– Отлично, у тебя подходы с обеих сторон как на ладони.
– А сам прямо в доме засядешь! – оба парня сказали хором и недовольно.
– Нет, но рядышком. Смотри, какой там сад хороший, там и буду. Оружие проверить, смотреть в четыре глаза. Разбежались. Скорее всего, придется посидеть, вряд ли заявится кто раньше темноты.
Самое трудное – это ждать и догонять. Мне немного легче, я могу долго лежать почти не двигаясь, в школе-то меня сразу на снайпера учили, это уж потом я все подряд постигал, но ждать меня научили. В этом со мной схож Олег, тот просто очень спокойный человек, хоть и нервничал последнее время в тылу у врага, но там были обстоятельства.
Засел я прямо у забора, тут такие кусты шикарные, с двух метров днем не разглядишь, а уж ночью… Сигналы друг другу передаем криком совы. Лучше всего выходит у Олега, радист так угукает, что очень сложно заподозрить в этом человека.
Как бы ни старались, но ничего ночью не произошло. Тупо просидели до самого рассвета и ни с чем ушли. Понятно, что это не последняя ночь, но надо сделать как-то по-другому.
– Командир, сегодня опять не спать? – спросил Валерка ближе к вечеру, когда мы отоспались.
Мы утром демонстративно покинули село, правда, перед этим обошли все жилые дома и познакомились с людьми. В основном одни бабки уже, но были и люди среднего возраста. Особенно удивил мужик. Лет сорок, не старый еще, удивило, что не в армии. Оказывается, он – больной человек. Инвалидность у него с сорокового года, то ли аутист, то ли просто пришибленный какой-то. В общем, юродивый местный. Олег как-то сразу на него стал нехорошо смотреть. А тот даже огрызнулся, видимо, не совсем безумный. Другие местные вроде обычные люди. Жалко было одну бабенку, лет тридцати пяти. Двое парнишек у нее было, малые совсем, одному три, а второй еще младше. Сказала, погибли они, выяснять как, мы не стали.
Та же самая женщина, которую мы встретили в первый раз, как приехали, дождалась, когда мы станем уходить, и шепнула нам, что не стоит верить всему, что видим и слышим. Сказала как-то боязно, с оглядкой. Обдумаем это. В общем, уехали недалеко и встали на дневку, спать всем хотелось, только водитель у нас, как человек, ночью спал, поэтому днем нас охранял.
– Именно так, вы ж весь день спали, – подтвердил я.
– Так надо выезжать тогда, уж скоро стемнеет.
– Так уже едем, – хмыкнул я.
Вернулись в село за полчаса до заката. На улице почти никого, только этот юродивый из дома выбежал, посмотрел и назад. Странный он какой-то, одним словом, подозрительный. Оставив машину в самом начале села, возле бывшего магазина, пехом потопали в конец. Церковь и кладбище были именно в конце села. Вчера я у местных спросил, как так вышло, что церковь на отшибе. Оказалось, все просто. В те времена, когда церковь еще была открыта и службы шли, центр села был именно там. Позже, когда попов гоняли, пришла в запустение, да и дома тогда многие погорели, наверняка не сами. Вот новые дома и строили уже ближе к дороге, а от церкви, соответственно, отдалились.
– Ты видел этого? – спросил Олежка, когда мы прошли хату юродивого.
– Да бог с ним, может, он и в самом деле слабоумный? – пожал я плечами. – Услышал машину, выбежал, да и обратно в дом забрался.
– Ага, если только у него вход с обратной стороны! – фыркнул Мельник.
– В смысле? – не понял я. – Там же двор, обычно там глухая стена…
– Может, и не глухая, – потер нос кончиком пальца Олег, – а может, он и не домой потопал.
– В любом случае пока не пойдем за ним. Испугается еще, орать начнет.
До места дошли спокойно, ничего вообще не происходило. Вновь разошлись и заняли свои места. Скучно, темень опустилась, не видно ни фига! Перемудрил я, сказав, что Олег от кладбища будет видеть все вокруг. Только если те, кто сюда пойдет, будет себе фонарем светить. А так… Думаю, даже если в десяти шагах от меня тихо пройти, я не увижу. Но, может, хоть услышу?
Уже под утро заорал, именно заорал, а не крикнул как сова, Олег. Что, млять, еще такое?
– Командир, я, похоже, поймал этого, призрака, в общем, – усмехнулся Мельник. Он держал за шиворот юродивого, а тот стоял и что-то выл.
– Ты его не бил?
– Это он меня чуть оглоблей не угостил! Хорошо, я лежал и слышал, как он подкрался.
– Ты чего тут делаешь? – спросил я у местного. Тот так и продолжал мычать и ничего не ответил. Даже не посмотрел на меня.
– Отпусти его, пусть домой топает, – бросил Валерка.
– Так он теперь знает, где я лежку сделал!
– Да пусть его, – махнул я рукой, – все равно, мне кажется, без толку мы тут время убиваем.
Вернувшись в управление, доложили по этому месту и поехали спать. Нам выделили цельный частный дом, ну, домик, точнее. Места хватало, пожрать дали нормально, кухня в отделе контрразведки знатная.
– На вторую точку утром? – спросил Олег, жуя хлеб с копченым салом и запивая чаем.
– Да не, – отозвался я, – там тоже интересно. Поедем вечером, как проснемся.
Второй точкой оказалась деревня. В ней во время войны погибли партизаны. Дело было темное, но выходило, что вставших на постой лесных воинов просто сдали немцам местные. По приезде жителей собирать не стали, зачем? Планомерно обошли каждый дом, беседуя и проверяя документы у местных. Тут было более или менее все ясно. Нас тут тупо не любили и не ждали. Ну, всякие ведь люди есть, кому-то и фрицы – это нормально. Тем более, деревня была абсолютно целой, ни одного поврежденного или, хуже того, сожженного дома. Жители как один все нервные, смотрят либо мимо тебя, либо исподлобья.