Карикатурный образ светловолосого ребенка дрожал в сознании, постепенно сменяясь более чистой картинкой – настоящим ребенком. Ее ребенком?
Нет, не ее…
«Нет, моим!»
Сознание затопил калейдоскоп хаотических воспоминаний.
Влажное тепло яслей. Сила и поддержка себе подобных. Одиночество личности. И необходимость найти…
Маленькие сильные руки обняли ее за шею. Маленькие сильные ноги обхватили талию. Вокруг царил хаос. Воины кричали и умирали. И огонь.
«Я знала, что ты придешь».
Рипли моргнула в замешательстве. Ее разум внезапно превратился в мешанину фрагментов, воспоминаний, инстинктов, которые она не могла понять. Боль утраты – тошнотворное ощущение невосполнимой потери затопило ее сознание, все ее тело. Это ничего не значило – это значило все.
«Меня зовут Тритончик. Никто не называет меня Ребеккой».
«Я иду, Тритончик! Я иду!»
«Мамочка! Мамочка!»
Рипли потянулась к связи с себе подобными, пытаясь найти силу и безопасность яслей, но их нигде не было. Взамен ей осталась только эта боль, это ужасное чувство потери. Она ощущала себя полой. Пустой.
Словно через туман Рипли взглянула на огромного воина, который держал ее в объятиях. Ей хотелось задать ему тот же вопрос, который она задавала другим – людям. Вопрос, на который никто так и не смог ответить.
Почему? Почему?
Воспоминания о Тритончике метались в ее разуме, а Рипли приняла твердое решение добиться ответа. Она его получит. Несмотря на их размер, живучесть, несмотря на свирепость и агрессивность. Она заберет ответ силой.
Выжившие члены команды «Бетти» двигались к кораблю поспешно, но не переходя на бег. Им больше не встречалось следов чужих: ни слизи, ни проплавленного металла, ничего. Вокруг царил удивительный покой.
Когда Врисса внесли на борт, его сердце сжалось от нахлынувшей ностальгии. На смену ей пришла такая волна скорби, что это удивило его самого. Джонер с Ди’Стефано усадили Врисса в кресло второго пилота, и все вокруг напоминало ему о Хиллард и Элджине. Тряхнув головой, он отогнал воспоминания, пообещав себе разобраться с ними в более удобное время, после того, как вытащит всех из этой задницы. Предполагая, что он сможет вытащить всех из этой задницы.
Пока Врисс застегивал ремни, Джонер поинтересовался:
– Сколько до взлета?
Врисс вывел на панель схему и наскоро составленный полетный план, взглянул на изображение Земли, которое наплывало на экран, становясь больше с каждой секундой.
– Мне нужно, чтобы Колл снова подключилась к кораблю, открыла ворота, отключила магниты и все такое.
– Через несколько минут мы войдем в атмосферу, – напряженно заметил Джонер. – Тогда еще сложнее станет.
Врисс кивнул, не отвлекаясь от панели управления. Ему не хотелось думать о том, как мало времени он провел в кресле пилота. Не хотелось думать о недостатке опыта. «Бетти» всегда управляли Хиллард или Элджин, с Кристи в качестве запасного. Он, Врисс, был механиком, черт подери, а Джонер – просто бойцом. Они так привыкли к своим ролям, и так редко выпадал шанс выйти за их пределы… Сейчас Врисс старался об этом не думать. Сегодня он стал пилотом. Должен был им стать.
Подошла Колл, встала рядом, и Врисс отвлекся от своих забот. Прервав работу, он посмотрел ей в глаза. С первой встречи она никогда не смотрела на него как на инвалида. Никогда не пялилась на его ноги. Никогда не замечала кресла. Она всегда видела его, Врисса, – человека. Он посмотрел на ее красивое, с правильными чертами лицо и сказал себе, что как минимум должен ответить тем же. Видеть Колл. Не проводку, которая виднелась через дыру в груди. Не механический разъем на руке.
Колл слабо улыбнулась:
– Нужна помощь?
Врисс кивнул, испытав невероятное облегчение.
– Если… если ты не против… Аннели.
При звуке собственного имени Колл вздрогнула, затем коротко кивнула:
– Конечно. Не вопрос.
Она принялась подключать себя к компьютерному разуму так непринужденно, словно всегда делала это у него на глазах. Врисс не разглядывал, как именно она это делает. Он просто смотрел на ее лицо. На маленькое, красивое человеческое лицо.
К Рипли медленно возвращалось сознание. Разум затопляли ощущение дурноты, головокружение, которое она никак не могла сбросить. Не открывая глаз, она слышала влажные звуки – падающие капли, плеск. Слышала стоны – человеческие. Слышала гудение, словно от насекомых. И запах…
Кровь. Внутренности. Смерть. Все – влажное, жаркое, как в тропическом болоте.
Рипли попыталась пошевелиться – медленно, – но тело было настолько вялым, что едва двигалось. Ее отравили? Загипнотизировали?
Рипли лежала на какой-то твердой, жесткой, ровной поверхности. Внезапно на лицо упало что-то липкое. Рипли нахмурилась, не в силах преодолеть дурноту. Но со временем неприятное ощущение от капель стало слишком раздражать, и она открыла глаза.
Вещество стекло по ее щеке на пол и немедленно начало застывать, приклеивая голову к полу. Рипли содрала его с себя и бездумно, механически вытерла руку об пол. Моргая, она огляделась, пытаясь думать, пытаясь понять, где она оказалась и что происходит. Она понимала, что должна бояться или тревожиться, должна беспокоиться о себе, но для такого сознание прояснилось еще недостаточно.
Она огляделась в полумраке и обнаружила, что не одна. Другие люди, как минимум восемь, стояли неподалеку на чем-то вроде бортика. Рипли прищурилась, пытаясь разобрать детали. В конце концов, острота зрения вернулась, и Рипли поняла, что люди вовсе не стоят на бортике. Их руки и ноги были приклеены к стенам огромной цилиндрической комнаты толстыми жгутами слизи. Рипли смутно вспомнила, как механический голос Колл говорил что-то об активности в хранилище отходов, и пожалела, что тогда не уделила этому больше внимания.
Восемь человек, которых она видела, висели на стене округлого хранилища. Солдаты, исследователи, все они застыли, словно огромные насекомые на булавках. Всех наполовину скрывали коконы.
В памяти Рипли всплыла похожая сцена…
Колонисты «Надежды Хадли», приклеенные к стене, вынашивающие грудоломов. Большая часть чужих там уже вырвалась на свободу, здесь же люди выглядели целыми.
Рипли коснулась груди, но ее не заразили снова. Она бы знала. Она бы это почувствовала. Этих людей держали здесь, чтобы заразить?
Эта мысль ужаснула Рипли, но оглядевшись, она поняла, что в хранилище не было ни одного яйца. И все-таки ее не оставлял образ людей, пойманных, подобно насекомым в паутине – на корм паучатам.
Рипли ответа взгляд от захваченных людей, огляделась – и, наконец, увидела их. Чужих. Они плавали в вогнутом дне хранилища, подобно аллигаторам в болоте. Только болото это состояло из человеческой крови, внутренностей и выделений самих чужих. Рипли оставили там, где пол встречался со стеной, в самой высокой точке, на самом берегу смрадного озера. Она лежала, не решаясь двинуться, глядя на воинов, размышляя о том, не пришли ли они для того, чтобы заняться заточенными в коконы людьми. Несли ли они яйца, чтобы заразить их всех?
Рипли нахмурилась, огляделась снова. И тут она увидела ее. Королеву.
Огромное существо находилось как раз напротив, но образ ее настолько сбивал с толку, что у Рипли ушло несколько секунд, чтобы понять, что она видит.
Рипли отчетливо помнила, что ей уже доводилось видеть королеву и ее массивный яйцеклад. В тот раз громадный репродуктивный орган закрепили на месте распорками, которые принимали на себя огромный вес и размер. А королева откладывала яйцо за яйцом на пол атмосферной станции «Надежды Хадли». Но это ничуть не походило на то, что сейчас предстало перед глазами Рипли.
Королеву и в самом деле приковали к месту, но не за яйцеклад. Его у нее просто не было. По всей видимости, эту часть королева уже отбросила. Зато кокон удерживал ее на полу, в море крови и отходов. Или там было мелко, или чужие подвесили ее на невидимых растяжках из того же материала, что подводная сеть. И теперь Рипли понимала, чем занимаются чужие, наполовину погрузившиеся в «химический суп». Они обслуживали королеву, заботились о ней. И полностью игнорировали человеческих жертв, закрепленных на стенах.
Рипли все смотрела, пытаясь понять, что именно видит.
Королева лежала на спине, ноги, хвост и руки находились наполовину под поверхностью жидкости. Голова ее моталась взад и вперед, конечности мелко дрожали. Она испытывала боль? И что там у нее на брюхе?..
И тут Рипли осознала истинный ужас того, что видит. У королевы был огромный раздутый живот – мясистый, весь в толстых черных венах. Живот двигался, словно жил собственной жизнью. Огромный рот королевы открылся, и она издала яростное шипение.
Рипли просто смотрела, шепча:
– Без яиц. Просто…
Странно знакомый голос восторженно ответил:
– Наше величайшее достижение!
Рипли боялась обернуться, боялась увидеть обладателя этого голоса, но вынуждена была это сделать. И подняв взгляд, она увидела доктора Гэдимана, заключенного в кокон рядом с другими исследователями и солдатами. Его широко раскрытые глаза сияли. Он явно балансировал на грани безумия – и уже почти перевалился на ту сторону.
– Вторичный цикл воспроизводства, – радостно бормотал Гэдиман. – Бесполый. Как у млекопитающих. Без носителя!
Рипли чуть не застонала.
– Это невозможно.
Гэдиман широко ухмыльнулся:
– Мы думали, что сумеем изменить ее репродуктивную систему. Избавиться от циклов откладки яиц. Но зверь, – он захихикал, – на сделки не идет. Она просто добавила второй цикл. Это великолепно!
Рипли снова посмотрела на существо и вздрогнула, когда королева издала пронзительный крик. Она билась в путах, явно испытывая непрекращающиеся муки. Чужие немного отступили. Их била крупная дрожь, а насекомоподобное жужжание звучало в ушах Рипли почти как музыка.