шале!
Воспользовавшись тем, что женщина занята просмотром, Виржил начал ее разглядывать. Что-то в ней забавляло его, что-то сбивало с толку, а что-то нравилось. Если в больнице он запрещал себе слишком внимательно смотреть на женщин, то здесь, не будучи в своей профессиональной среде, мог отважиться на несколько пристальных взглядов.
– А этот холл на первом этаже выглядит просто огромным!
– Он на самом деле такой. Мы спланировали его как общее, удобное для всех пространство, но его можно при необходимости разгородить на секции.
Виржил, поглощенный разглядыванием женщины, отвечал машинально, но, едва она обернулась к нему, почувствовал себя глупо. Отведя глаза, он прочел ее имя на табличке, повернутой к посетителям: Хлоя Кутюрье.
– Я, конечно, хотела бы его осмотреть, но, судя по этим фотографиям и сведениям, которые вы сообщили, на рынке жилья найдется не много подобных объектов. А когда я говорю «не много», это значит, что их нет совсем.
Она забарабанила по клавишам своего ноутбука, и тут Виржил заметил, что у нее нет обручального кольца.
– Итак, придется, конечно, искать покупателя! Скорее всего, кто-нибудь может заинтересоваться шале, чтобы устроить там гестхауз. Нужно действовать в этом направлении. Тем более что участок достаточно велик, чтобы осуществить сразу несколько проектов. Остается узнать, насколько срочно вам нужно продать дом, доктор.
– Видите ли, наше решение – мое и моих совладельцев – пока еще принято не окончательно. Мы придем к нему в ближайшие дни. И для этого мы должны иметь хоть какое-то представление о цене.
– Понятно. Но сначала мне нужно будет посетить шале. Если я назову вам цены сейчас, между ними будет слишком большой разброс.
– Хорошо. В таком случае не хотите ли наведаться к нам сегодня днем?
Хлоя взглянула на него с любопытством, потом улыбнулась:
– Понятно. Вы не слишком спешите… но все же спешите!
И, уже не настаивая, начала листать свой ежедневник.
– Нужно, чтобы это было в дневное время. К сожалению, у меня уже назначены встречи, и я буду занята до пяти часов, а потом уже стемнеет. Может, вас устроит, если я приеду на неделе, во вторник или в среду?
– Нет. Мы все работаем, и нас не будет дома.
Хлоя озабоченно нахмурилась и взглянула на часы.
– А что, если прямо сейчас? – подсказал Виржил.
Он удивился собственной настойчивости, но женщина снова ответила веселым смешком:
– Раз-два и в дамки? Ладно, почему бы и нет. Я поеду за вами до самого шале, только при условии, что вы не будете слишком гнать.
Встав, Виржил испытал смешанное чувство удовольствия – от возможности показать свое шале этой молодой женщине и от возможности, теперь уже вполне реальной, продать его.
При первом же взгляде на Хлою Кутюрье Филиппина почувствовала опасность. Вероятно, из-за того необъяснимого радостного оживления, с которым Виржил водил молодую женщину из комнаты в комнату. Ведь на самом деле он должен был выглядеть нервным и напряженным оттого, что приходится покидать этот дом, который он обожал. Который все они обожали. А он, напротив, говорил радостным тоном и расточал улыбки этой девице.
Филиппина дала им осмотреть свой кабинет и заперлась в нем. Но работать так и не смогла – сидела, напрягая слух и ловя звуки за дверью. Осмотр второго этажа уже закончился, и она слышала, как они, весело болтая, спускаются в холл. До нее донесся даже их дружный смех. Подойдя к окну, Филиппина тихонько приоткрыла его. И когда Виржил проводил Хлою до ее машины, отступила назад, под прикрытие внутреннего ставня.
– Я хочу обсудить это с братом, – доносился снизу голос Хлои. – Все подробно опишу ему и потом позвоню вам, чтобы назвать приблизительную стоимость дома.
– А вы обязательно должны с ним консультироваться?
– Конечно! Ведь хозяин агентства – он, сейчас я только помогаю ему, пока отсутствует его администратор. Но я уже привыкла выручать брата в таких случаях.
– Значит, это не ваша профессия?
– Нет! Я служила комиссаром в военных подразделениях [10]. А потом, когда истек срок моего контракта, уволилась.
– Почему?
– Меня не устраивала армейская жизнь, с ее постоянными переездами с места на место. Хотя я не жалею о том времени: бывало очень интересно. Но теперь я хочу обосноваться где-нибудь на постоянное жительство. Правда, для этого нужно сначала найти работу.
– В какой области вы хотите работать?
– О, у меня богатый выбор – юрисдикция, экспертиза, логистика!
Филиппина отошла от окна, не закрыв его, чтобы не привлечь к себе внимание. Явный интерес Виржила к этой молодой женщине неприятно поразил ее. Поглощенный своей работой хирурга и несомненно счастливый в их совместной жизни, Виржил не был соблазнителем и не бегал за юбками. Он, конечно, обходился с другими женщинами вежливо и дружелюбно, но без малейшей двусмысленности. Однако сейчас, с этой Хлоей, он вел себя совершенно иначе. Смотрел на нее, болтал с ней, улыбался так, словно поддался ее чарам.
Филиппина дождалась, когда машина той отъехала, и выдержала еще несколько секунд перед тем, как затворить окно. Виржил все еще стоял на крыльце шале, явно не торопясь войти внутрь. Неужели он размышлял над тем, что с ним случилось? Филиппина ощутила укол ревности, очень неприятное чувство. Эта девица… ее даже и красивой-то не назовешь! Ну, миленькая, но не более того, ничего выдающегося.
Она сердитым движением сняла очки и швырнула их на комод. Потом вышла из комнаты, сбежала по лестнице и столкнулась в дверях с Виржилом, наконец-то решившим войти в дом.
– Ну что, визит окончен? – бросила она ему. – Я смотрю, ты очень старался сделать его приятным. Я тебя редко видела таким дамским угодником, дорогой. Ты выглядел прямо-таки как влюбленный!
Виржил ответил жестом, который мог показаться отрицательным, но Филиппина заметила, как он покраснел, и это ее напугало еще больше.
– Ну-ну, приди в себя… Я не хотела тебя обидеть.
Приступ гнева вызвал у Филиппины злую усмешку, но она сдержалась. Значит, ее догадка была верна и дело куда серьезнее, чем она предполагала. Сделав над собой неимоверное усилие, она добавила, смягчив тон:
– Ладно, я пошутила.
И все же ни ему, ни ей не удалось обмануть себя. Виржил явно влюбился с первого взгляда, а Филиппина была слишком расстроена, чтобы шутить.
– Кажется, родители Люка повезли девочек на рынок? Наверное, они скоро вернутся, – произнес он наконец. – А ты не хочешь пока выпить чего-нибудь?
– Ну, бокал руссета не помешал бы.
Они спустились в кухню, и пока Виржил наливал вино, Филиппина решила круто сменить тему разговора.
– В Париже я повидалась с твоей сестрой. Мы с ней немножко посидели в одном очень симпатичном кафе, но, как оказалось, она встретилась со мной неспроста. Представь себе: она хочет, чтобы я уговорила тебя присутствовать на юбилее твоего отца. По ее словам, твои родители готовят торжественный прием, и твоей матери очень хочется, чтобы ты приехал.
Виржил изумленно уставился на нее – он как с неба свалился. Почему Филиппина заговорила с ним об этом только сегодня, ведь она вернулась еще два дня назад?! На самом же деле она ждала удобного момента, чтобы добиться его согласия, поскольку рассчитывала, что это настойчивое приглашение будет полезно и ей: помирившись с отцом, Виржил будет чаще и охотнее наведываться в Париж, а она только этого и желала.
– По словам Летиции, твой отец очень переживает из-за вашей ссоры. И твой дядя тоже.
– Ну, этот уж точно не страдает! Люсьен относится к той категории людей, которые всегда считают себя правыми. Эдакая карикатура на важную шишку, типичный старозаветный деспот, который всегда прав. А поскольку он старший брат моего отца, тот всю жизнь преклонялся перед ним. Так что, когда Люсьен вздумал навязывать мне свои представления о карьере хирурга, я совершил настоящее святотатство, отвергнув его советы и тем самым оскорбив «его величество». Разумеется, отец принял его сторону. Он счел меня мятежником – другими словами, кретином. Вдвоем они убедили в этом остальных членов семьи, и все они дружно отвернулись от меня. Ну а сейчас, как я понимаю, настал час великого раскаяния? И семья желает простить паршивую овцу?
Филиппина ответила на эту речь легкой усмешкой и перешла в контрнаступление:
– Ну, раз уж ты заговорил о прошлом… Скажи, почему ты так упорствуешь? С тех пор, как ты покинул Ларибуазьер, прошло столько времени. Твои родные наверняка пересмотрели свои взгляды и сожалеют о случившемся. А ведь твой отец не молодеет, не забывай об этом.
Виржил поколебался и как будто хотел ответить, но передумал и смолчал.
– Короткая поездка в Париж немного бы нас развлекла, – вкрадчиво добавила Филиппина. – Ну, посмотри, что здесь хорошего?! Эта мерзкая погода длится уже много недель, бывший супруг Клеманс в любой момент может устроить какую-нибудь гадость, а родители Люка, похоже, устроились у нас надолго…
– Я их очень люблю, – сухо отрезал Люк Виржил. – Что касается этого психа Этьена, то он наверняка кончит тюрьмой. А то, что валит снег, вполне естественно для начала февраля – по крайней мере, я так считаю. А ты разве нет?
Филиппине показалось, что в его голосе звучит вызов. Во всяком случае, нежности в нем не было. И ей снова вспомнилось, каким тоном он обращался к Хлое Кутюрье.
– Я вижу, у тебя скверное настроение, милый! Неужели из-за этой поездки на юбилей?
– В том числе. Я бы предпочел, чтобы Летиция сама позвонила мне, вместо того чтобы действовать через тебя. Или моя мать. Я знаю, что она боится как огня конфликтов и отказов, но с ней-то я не ссорился и как минимум выслушал бы ее.
– Семьдесят лет – это действительно годовщина, которую полагается отмечать.
– Боюсь, что мой отец сочтет ее концом жизни. Он что – собирается бросить банк?
– Летиция что-то говорила об уходе на пенсию.
– Но она пока еще не сможет его заменить, слишком долго она находилась под его опекой, ей не хватает опыта. А ведь отец много лет ее обучал, только, к сожалению, никогда не давал ей воли. И только однажды, когда Летиция проходила стажировку в другом месте, она смогла проявить хоть какую-то самостоятельность. Ей давно следовало бы поступить в другой банк или устроиться работать где-нибудь за границей.