На сей раз Этьен струхнул не на шутку. Он знал, что виноват, и понимал, что отныне жандармы не спустят с него глаз. Хотя… может, эта баба просто решила его припугнуть?
– Зачем вы вернулись в эти края? – внезапно спросила она.
– Я здесь родился, вырос и жил. Соскучился по родным местам.
– Работа у вас есть?
– Я как раз ищу…
– А на какие средства вы живете?
– У меня есть сбережения.
– Ну, предположим…
Несколько минут она сидела, размышляя и барабаня пальцами по краю стола, потом наконец объявила:
– Расследование будет идти в установленном порядке. В течение этого времени вы должны находиться в пределах досягаемости жандармерии, не покидая данной местности, но ни в коем случае не приближаясь к дому мадам Вайян.
– Ах вот какая у нее теперь фамилия!
У Этьена невольно вырвался этот возглас, и он поспешил прикрыть свой злобный тон извиняющейся ухмылкой, объяснив:
– Слишком непривычно это слышать.
– Итак, вам запрещено приближаться к дому мадам Вайян и к ее парикмахерской.
Женщина произносила это так отчетливо и размеренно, словно обращалась к дефективному. Когда она встала, Этьен заметил, что она совсем невелика ростом. И эта пигалица воображает, будто запугала его?! Ясное дело, теперь он дважды подумает перед тем, как действовать дальше, но от своего все равно не отступится, и никакие бабы его к этому не принудят. Этьен вообще приходил в ярость при мысли о том, что этим жандармам в юбках дана какая-то власть над ним, – в его глазах, все женщины были созданы лишь для повиновения и больше ни для чего. Жаль, что он не начальник над этой плюгавой офицершей, уж он бы ей показал, где раки зимуют.
Выйдя из помещения жандармерии, Этьен заметил двух мужчин, стоявших рядом с большим внедорожником. Он тотчас признал их – автомеханик и хирург… Наверняка явились давать против него показания! Лекаря он проигнорировал, зато внимательно присмотрелся к Люку. И чем только этот тип привлек Клеманс?! Интересно, говорят ли они о нем, лежа в постели? Представив себе эту картину, он сжал кулаки и заскрипел зубами. Неужели Клеманс – его Клеманс! – занимается любовью с этим ничтожным типом?! Но в этот момент на стоянку въехала машина курьера, и Этьен отвернулся, чтобы не привлекать к себе внимания. Садясь в арендованную машину, он внезапно почувствовал себя очень несчастным и очень одиноким. Что, если ему будет не по силам вернуть Клеманс? Бросив последний взгляд на мужчин, которые по-прежнему разговаривали, стоя у внедорожника, Этьен увидел, что хирург заметил его и тоже пристально разглядывает. От нахлынувшей злобы у него даже дыхание перехватило. Эти двое… как же он их ненавидел, с их шикарными тачками, с их роскошным шале, с их повадками толстосумов! Неужели Клеманс, его Клеманс, клюнула на это богатство?! Неужели бросила его из-за денег, несмотря на любовь к нему, чтобы обеспечить себе это благополучное буржуазное существование?! Вот шлюха…
Он сел в машину и рванул с места, не имея представления, куда ему деваться.
Филиппина внимательно разглядывала себя в зеркале. Пролежав в постели бóльшую часть дня, она решила заняться своей внешностью – тщательно накрасилась одной рукой и набросила на плечи яркую шаль, чтобы скрыть под ней лубок на левом локте. Потом слегка надушила запястья и вдела серьги в уши. Только что вернулись Виржил с Люком, – она слышала, как подъехала их машина и как они ввалились в дом, где тут же поднялся радостный гомон. Филиппина терпеливо дожидалась, когда двойняшки отправятся спать. Она хотела, чтобы Виржил увидел, как она с беззаботной улыбкой спускается по лестнице. Так она сможет рассеять подозрения, которые уже начали ее одолевать.
Но в тот момент, когда Филиппина уже готовилась выйти из ванной, туда стремительно ворвался Виржил.
– О, ты здесь? А я думал, ты спишь…
– Нет, давно уже проснулась и чувствую себя прекрасно!
– Ну, тем лучше. Я хочу быстренько принять душ.
И он начал раздеваться, не обращая на нее внимания.
– Жандармы были очень любезны, но Этьена оставили на свободе, – объявил он, включая воду. – Расследование идет своим чередом, придется подождать.
Филиппина смотрела, как он намыливается и откидывает голову, закрыв глаза и подставив лицо струям воды. Как давно они не принимали душ вместе! Она поймала себя на том, что любуется его красотой, что ее влечет к нему, и она хочется заняться с ним любовью здесь же, сейчас же. Но ей мешал этот проклятый лубок на локте, а Виржил уже вытирался.
– Я обещал Веронике поторопиться, она приготовила нам шикарный ужин.
– Да подождет твоя Вероника, – ответила Филиппина, прижимаясь к нему.
Она обвила здоровой рукой его шею и притянула к себе, чтобы поцеловать, потом прошептала:
– Почему нам никогда нет покоя?
Если она и надеялась позабавить Виржила этим двусмысленным вопросом, то его реакция разочаровала ее – он как-то сжался и ответил:
– Насколько мне известно, мы спокойны, когда хотим этого. Но сейчас я хочу есть.
И, уже не обращая на нее внимания, надел чистые трусы, джинсы и толстый свитер.
– Как твой локоть? – спросил он, отворив дверь. – Если будет болеть, обязательно скажи мне.
– Ты так торопишься, что идешь босиком, – заметила Филиппина.
Рассмеявшись, Виржил вернулся к шкафу и достал мокасины. Его радужное настроение слишком явно противоречило равнодушию к ней, чтобы она могла с этим смириться.
– Виржил…
Уже стоя на лестничной площадке, он обернулся.
– В последнее время ты стал не таким ласковым, не таким внимательным. Может быть, у нас с тобой какая-то проблема?
Вопрос был слишком прямолинейным – Филиппина со страхом поняла это. Виржил опустил голову, сунул руки в карманы джинсов. Наступила короткая многозначительная пауза, которую он нарушил явно через силу:
– Ну, вот что… нам нужно будет это обсудить. Но позже.
– А почему не сейчас? Неужели ты так уж голоден? Или, может, не хочешь заставлять ждать свою дорогую Веронику?
Язвительный тон был сейчас более чем неуместен, но она уже не могла сдерживаться.
– Филиппина, позавчера ты перенесла операцию, еще не оправилась после нее и потрясена всем случившимся. А я смертельно устал и действительно хочу есть. Так что ты неудачно выбрала момент для объяснений.
Виржил говорил резким, совершенно несвойственным ему тоном. И Филиппина поняла, что ей придется потерпеть. Впрочем, теперь она не очень-то и хотела услышать продолжение. Ясно было, что она не ошиблась: проблема действительно существовала. Удастся ли ей разрешить ее, вернуть себе прежнего Виржила, влюбленного и терпеливого? Хорошо еще, если все дело в этой истории с ребенком… И Филиппина спросила себя, каков будет ее выбор – потерять Виржила или родить ему младенца, которого она так не хотела? А он подошел к ней, бережно взял под локоть здоровой руки и предложил:
– Пойдем вниз.
Уже на лестнице их застиг волшебный аромат расплавленного сыра. Ну почему у Вероники никогда ничего не подгорает?! Почему Виржил так горячо любит это семейство Вайян? Почему близняшки родились такими милыми и очаровательными? Почему все время нужно защищать Клеманс? Поистине, все это слишком пагубно влияло на их с Виржилом отношения! Филиппина, раздраженная до крайности, все же заставила себя улыбнуться, готовясь провести очень плохой вечер.
Люк эффектно затормозил, взметнув фонтан снега, рядом с Виржилом. Тот стоял, согнувшись, опираясь на палки и с трудом переводя дыхание.
– Я победил…
– С крошечным отрывом! – сердито возразил Люк.
– Но зато два раза подряд за сегодняшнее утро. Так что с тебя шампанское.
– Это несправедливо, просто твои лыжи лучше моих. На своих узеньких «россиньолях» ты проходишь виражи, не теряя скорости. Но я не сдамся!
– Ну, давай, покажи, на что ты способен.
И они помчались вниз, бок о бок, пока Виржилу не удалось вырваться вперед. Но Люк, твердо решивший взять реванш, предложил:
– Может, поднимемся еще разок, я не хочу проигрывать!
– Погоди, сначала я хочу выпить чего-нибудь горяченького.
И друзья, сойдя с черной трассы, сняли лыжи.
– Через несколько недель снега уже не будет, – с сожалением сказал Люк.
– Ничего, в этом году снега было полно, и это еще не конец. Ты видел вечернюю метеосводку? Идет снежная буря! Она что-то подзадержалась в пути, но, похоже, скоро заявится.
– Что ж, тем лучше! Я имею в виду, что когда снег идет регулярно, то лыжные станции не остаются в накладе. В последнее время они столько в них вкладывают…
– А отдыхающие все прибывают и хотят комфорта во всем. Ты помнишь, как здесь было двадцать лет назад?
– Да ладно тебе, Виржил, не будь пессимистом. Просто тогда мы были моложе и в лучшей форме.
– И вдобавок отчаянные, не то что теперь.
Войдя в буфет, они с трудом пробрались к стойке. В зале было шумно, весело и очень жарко. Почти все лыжники скидывали верхнюю часть комбинезонов, теперь свисавшую у них с пояса, и расстегивали лыжные ботинки, из-за чего с трудом передвигались в помещении.
Виржил заказал два капучино навынос и потащил Люка к выходу.
– Тут задохнуться можно! – сказал он, открывая дверь.
Однако на пороге возникла заминка: навстречу Люку входила группа лыжников, мужчин и женщин.
– Эй, нельзя ли поосторожней! – воскликнула одна из них, миниатюрная брюнетка.
Люк нечаянно задел плечом дверной косяк, и его капучино выплеснулся из стакана на небесно-голубую куртку молодой женщины.
– Ох, простите, я…
– Хлоя! – воскликнул Виржил.
Он отстранил Люка и стал рассматривать пятно.
– Да, действительно… Придется отдать в чистку! Но позвольте мне представить вам этого увальня – Люк Вайян, мой друг и совладелец шале.
Его восхищенный взгляд, устремленный на женщину, заинтриговал Люка, и тот на всякий случай улыбнулся.
– Хлоя Кутюрье, – представилась молодая женщина, протянув ему руку.
А Виржил смотрел на нее сияющими глазами, – казалось, он был на верху блаженства.