– Лучше не входите, – посоветовал Люк, – там тесно, не повернуться. Давайте я сам возьму вам что-нибудь – надо же мне загладить свой проступок!
– Ну, спасибо, тогда какао погорячее.
И она отошла от деревянной террасы в сопровождении Виржила.
– Ничего себе! – сказала она со вздохом сожаления, разглядывая испачканную куртку. – Ну на что я теперь похожа?! Из меня и лыжница-то никакая, а теперь еще это огромное пятно, – совсем дурацкий вид.
И она так заразительно рассмеялась, что любому, кто ее слышал, захотелось бы посмеяться вместе с ней.
– А вы скажите, что упали в грязь, – посоветовал Виржил.
– Да где же тут грязь? Один только снег, и ничего больше. Ладно, я думаю, в любом случае на сегодня с меня хватит. Слишком много лыжников на трассах, – напрасно я выбрала для спуска воскресенье. К тому же метеорологи обещали снежный буран, так что вернусь-ка я, пожалуй, домой.
– Буран начнется только через несколько часов, – возразил Виржил, взглянув на небо. – Вы по какой трассе спускались?
– По легкой, по другой я пока не могу. А чтобы было понятнее, по трассе цвета моей куртки – до того, как ваш друг ее испортил.
– Значит, по голубой? Тогда вас нельзя назвать начинающей.
– Ну, может, чуть более опытной.
– А откуда вы родом? Большинство жителей гор с детства умеют кататься, их ставят на лыжи раньше, чем учат читать.
– Я родилась в Экс-ан-Провансе и там же училась. А на проспекте Мирабо снегопады случаются довольно редко. Ну а потом я вела кочевую жизнь. Мой брат решил открыть агентство в Гапе, во‑первых, потому что ему нравятся эти места, а во‑вторых, город расширяется, и, значит, будет развиваться торговля недвижимостью. Поскольку мы с ним прекрасно ладим, я и приехала к нему несколько месяцев назад.
– Приехали – и собираетесь остаться?
– Все зависит от того, найду ли я здесь подходящую работу…
Их беседу прервали радостные крики двойняшек, которые подбегали к буфету; следом шла Клеманс.
– Ты здесь, ура! Мы тебя искали, – мама устала, а нам хочется покататься еще!
Испуганное лицо Хлои заставило Виржила поспешить с объяснениями:
– Это дочки Люка, Эмили и Жюли, – торопливо объявил он. – А вот это Клеманс, его жена. Теперь вы знаете всех обитателей шале.
– А мне кажется, еще не всех…
Намек Хлои на то, что у Виржила есть подруга, сопровождался лукавой усмешкой, говорившей о том, что ее трудно провести и что ее позиция ничуть не изменилась.
Люк, выбравшийся из буфета, с новыми извинениями вручил Хлое стаканчик какао.
– Я посадил это ужасное пятно, – объяснил он Клеманс, тут же обнял ее за талию, поцеловал и что-то шепнул на ухо.
– Пойдемте, девочки, наверх, и на этот раз папа будет страховать вас при спуске!
– Не на таком легком? – спросила Эмили.
– Не на таком легком? – эхом повторила Жюли.
– Хорошо, не на таком, но этот будет последним. А потом сразу домой!
И они тотчас удалились, возбужденные девочки нетерпеливо бежали впереди.
– Ваши друзья в высшей степени тактичны, – с иронией заметила Хлоя. – Они так поспешно оставили нас вдвоем…
– Люк мне как брат, он меня знает, как себя самого, и сразу понял, что я буду рад приятно провести с вами хоть какое-то время наедине.
Хлоя ответила едва заметной загадочной усмешкой, которая заранее отметала всякую попытку флирта, однако Виржил неожиданно решился:
– Я бы очень хотел еще раз пригласить вас на обед, но ведь вы мне скажете…
– Да, я действительно скажу вам то же самое. А где же ваша… подруга? Разве она не катается на лыжах?
– Она только что перенесла операцию на локте и поэтому осталась дома.
– Ах вот что… Кстати, о вашем доме… так вы продаете его или нет?
– Мы все еще обсуждаем этот вопрос. Видите ли, у нас довольно сложная ситуация. Со всех точек зрения!
Улыбка Хлои стала более сердечной – она, несомненно, оценила его откровенность.
– Ладно. Когда вы решитесь, у меня найдется, что вам предложить.
Она выпила маленькими глотками свое какао и метким щелчком послала картонный стаканчик в мусорную корзину на террасе.
Виржил понял, что Хлоя собирается уйти, а у него нет никакого предлога, чтобы увидеться с ней в ближайшее время. Он беспомощно наблюдал, как она удаляется, собирает свои лыжи и палки, прислоненные к ограде, и идет к стоянке. А ему так ничего и не удалось придумать, чтобы задержать ее, да и что тут можно сказать? Он ведь по-прежнему был несвободен – в шале его ждала Филиппина.
И Виржил уныло побрел к финишу красной трассы. Люк наверняка выбрал именно эту, так как по ней девочки спускались под присмотром обоих родителей. Сидя в кабине фуникулера, везущего их наверх, он наверняка повторял им правила безопасности при спуске: вовремя делать виражи, чтобы не выскочить на боковой склон, не пытаться обгонять других лыжников, а если возникнет такая необходимость, делать это крайне осторожно, рассчитав собственную траекторию и приняв во внимание траекторию окружающих. Малышки хорошо освоили горные лыжи, катались совершенно безбоязненно и достигли этой зимой заметных успехов, но Клеманс все равно опасалась неудачного падения и без конца призывала их к осторожности. В результате девочки предпочитали кататься на лыжах с отцом и Виржилом.
Заметив их еще издали, он не смог сдержать радостную улыбку. Эмили и Жюли летели вниз на хорошей скорости; их родители спускались сразу за ними. И Виржил снова невольно позавидовал отцовской гордости, которую сейчас наверняка испытывал Люк. Да, подумал он, я больше не должен откладывать разрыв с Филиппиной. Эмили удалось затормозить самой, а вот Жюли завершила свой спуск в ногах у Виржила. И они оба плюхнулись в снег, умирая со смеху.
– Ах ты, маленькая ракета! Не могла, что ли, притормозить чуть раньше?!
– Ой, как здорово было! – восторженно тараторила девочка, пока он помогал ей подняться.
– Ты неустойчива, падаешь при малейшем препятствии, – заметил Люк, остановившись рядом с ними.
И мужчины понимающе переглянулись в ожидании Клеманс, которая сильно отстала от мужа и дочерей.
– Я ехала сзади, как снегоуборочная машина, – объяснила она, – но за вами, девчонки, и вправду трудно угнаться!
– А можно еще один разочек? – умоляюще попросила Эмили.
На сей раз Жюли не стала повторять слова сестры.
– Нет, пора обедать, – отрезал Люк. – Да и погода уже портится.
И действительно, небо стало свинцово-серым, на трассах оставалось все меньше лыжников. Вот и им тоже захотелось поскорее укрыться от непогоды в шале и встретить снежный буран под надежной крышей, у камина с жарким огнем. Собрав лыжи и палки, вся компания двинулась к автостоянке.
Вскоре, после трех часов, поднялся сильный ветер и повалил снег; его мелкие, но густые хлопья бешеным вихрем кружились в воздухе, затмевая окружающий пейзаж. Казалось, наступила ночь – так темно стало вокруг. Но машины уже стояли в гараже, все двери и окна были надежно заперты, и только внешние ставни на первом этаже остались приоткрытыми, чтобы обитатели шале могли наблюдать за разыгравшимся бураном.
– Ишь, как задувает, все сильней и сильней, – заметила Клеманс.
Слышно было, как там, за окнами, стонут деревья и трещит деревянная дранка на крыше дома. А пламя в камине то и дело взметалось длинными языками при особенно яростных порывах ветра.
– Н-да, впечатляющая картина, – объявил Кристоф.
Он стоял у окна, пытаясь разглядеть, что происходит снаружи.
– Хуже всего то, что этот бешеный ветер поднимет мелкую порошу и перенесет ее туда, где ей не положено быть, и тогда снежный покров станет крайне ненадежным, – объяснил Люк.
Филиппине надоело слушать эти метеорологические рассуждения, она откинула шерстяной плед, которым прикрывала ноги, встала с дивана и объявила:
– Я пойду наверх, полежу немного.
Виржил, ворошивший кочергой дрова в камине, обернулся к ней и, поколебавшись, сказал:
– Я приду через минутку.
Он еще немного посидел, глядя на огонь и прислушиваясь к завываниям ветра в каминной трубе.
– Так ты решился? – шепнул ему Люк, стоявший у него за спиной.
– Да…
– Ну, тогда вперед, старина! Только не руби сплеча, побереги ее… да и себя тоже.
Виржил обернулся, положил руку на плечо Люка так, словно искал у него поддержки, затем прошел через холл и стал подниматься по лестнице; Клеманс провожала его вопрошающим взглядом. Виржил понимал, что уже не сможет избежать объяснения, которого и желал, и боялся; он решил больше не скрывать правду, как бы тяжело ни было их объяснение.
Войдя в комнату, Виржил увидел, что Филиппина мирно читает, надев очки, красивая и трогательная. В ее глазах мелькнула тревога, но она тотчас овладела собой.
– А ветер все не унимается, завтра мы наверняка обнаружим какие-нибудь поломки.
Она специально выбрала нейтральную фразу, чтобы предоставить Виржилу инициативу предстоящего объяснения.
– Филиппина, мне нужно с тобой поговорить, – начал он.
Вместо того чтобы сесть на кровать, рядом с ней, он прислонился спиной к двери, которую плотно прикрыл за собой.
– Мне кажется, что у нас с тобой не все ладно…
– Да, я согласна. Ты с некоторых пор держишься как-то отчужденно, уж не знаю почему. Но я полагаю, ты мне это объяснишь?
Виржил съехал по дверной створке вниз и уселся на пол, поставив локти на колени.
– Мне кажется, между нами уже не так много общего, – начал он. – Во-первых, у нас с тобой разные жизненные планы.
– Ох, опять это одержимое желание иметь семью!
– В основном да. Кроме того, мне кажется, что ты скучаешь по Парижу, а я ни в коем случае не намерен там жить. Ты не ценишь людей, которых я люблю, – например, родителей Люка. О, конечно, ты стойко переносишь совместную жизнь с ними, но это не твой выбор, а мой. В общем, сплошные противоречия.
– В совместной жизни двух людей иногда приходится идти на компромиссы, – напомнила Филиппина. – И я охотно иду на них.