Что же делать, чтобы вернуть Виржила? Она знала, что все еще нравится ему, но теперь этого было недостаточно. Тогда что ей предпринять? Согласиться родить ему этого чертова младенца? На это она никак не могла решиться, в твердой уверенности, что имеет право еще на несколько лет полной свободы, перед тем как надеть на себя цепи материнства. И зачем только Виржил прибег к этому шантажу?! Никто в мире не имел права заставлять ее, принуждать к чему бы то ни было! В детстве окружающие ее баловали, потакали любым ее капризам. Вдобавок ей повезло вдвойне: она была красива и богата, что позволяло преодолевать любые жизненные трудности.
Сразу после приезда в Париж Филиппина встретилась со своим научным руководителем, но теперь ей никак не удавалось углубиться в работу – мыслями она была там, в Гапе. Кроме занятий диссертацией, она посещала физиотерапевта, чтобы разработать поврежденный сустав, ходила с друзьями по театрам и выставкам, обсуждала денежные дела со своим нотариусом, но ничто не помогало ей отвлечься и забыть о Виржиле, – он по-прежнему был главной из ее проблем.
Филиппина долго перебирала всевозможные способы разрешить ситуацию и даже позвонила Летиции, чтобы попросить ее о помощи, но та находилась в Женеве, у своего швейцарского друга. Оставалось лишь одно – вернуться в Гап под предлогом сбора своих вещей. Она не собиралась ехать прямо в шале, а решила остаться в городе, чтобы ближе к вечеру застать Виржила в больнице. Подальше от Люка, Клеманс и их двойняшек. Тогда они смогут поужинать вдвоем где-нибудь в городе, объясниться, понежничать и вернуться к прежней жизни…
Только одно не давало Филиппине покоя – существование другой женщины, той самой Хлои, которая осматривала их шале и представляла собой потенциальную угрозу ее счастью. До сих пор Филиппине никогда не случалось ревновать Виржила, – это чувство было для нее новым. Все прежние романы – до того, как она поддалась чарам своего прекрасного хирурга, – заканчивались по ее инициативе; когда ей надоедал очередной партнер, она сама порывала с ним. У нее никогда не было соперниц, и теперь она спрашивала себя, каким оружием ей бороться с этой женщиной? Неужели такая заурядная особа, как Хлоя, может привлечь такого обольстительного красавца, как Виржил?! Это же просто нелепо – и тем не менее… Мысль о том, что он влюбился в другую, была мучительной, невыносимой. Стоило гордой, волевой Филиппине представить Виржила, плененного этой маленькой брюнеткой, как ей хотелось плакать. Она так ясно помнила его влюбленный взгляд, легкую улыбку в уголках губ, чуткие руки и нежный голос – словом, всё, что доселе предназначалось ей одной, а теперь, может быть, достанется Хлое. Неужели в обмен на обещание отцовства? Или, хуже того, это любовь с первого взгляда? Нет, Филиппина отказывалась верить в такую напасть – страшнее историю даже представить себе трудно. К тому же для этого Виржил был слишком рассудительным, слишком рациональным, не мог он вот так, за пять минут, увлечься первой встречной. Увы, истина заключалась в том, что их отношения изжили себя, страсть утратила прежнюю остроту, и теперь Филиппине оставалось только одно – вновь завоевывать возлюбленного. Она поклялась себе добиться успеха и верила, что у нее хватит сил сдержать эту клятву.
Следуя совету брата, Хлоя послала Виржилу по электронной почте фотографии двух шале, выставленных на продажу, добавив к снимкам подробное описание. Одно шале находилось рядом с перешейком Де Нуайе, второе чуть в стороне от лыжной станции Жу-де-Лу. Хлоя была уверена, что ни то, ни другое не заинтересует Виржила, но Дамьен утверждал, что нерешительные покупатели часто вдруг соблазняются вариантами, которые их раньше не привлекали, более того – разительно отличались от того, что они искали. Чтобы получше представить Виржилу оба дома, она добавила к снимкам несколько любезных слов, избегая при этом всякой фамильярности. Как она и ожидала, Виржил ответил в тот же день. Он хотел ознакомиться с подробностями дела и предложил обсудить их – конечно, при личной встрече, за обедом в ресторане. Но Хлоя решила уклониться от приглашения и написала, что предпочитает зайти к нему в больницу, выразив надежду, что он найдет в своем плотном рабочем графике время для короткого разговора за чашкой кофе. Виржил был опытным игроком – он ей уступил.
На следующий день Хлоя приехала в больничный центр, и ее поразили размеры этого комплекса, где вот уже пять лет велись работы по расширению и модернизации корпусов. Заблудившись, она немного поплутала между зданиями, потом наконец выяснила, где находится кафетерий, и послала оттуда эсэмэску Виржилу. Он появился через пятнадцать минут, в джинсах и блейзере, под которым виднелась белая рубашка с расстегнутым воротом, и извинился за опоздание: у него только что закончилась консультация. Хлоя не дала ему возможности начать сеанс обольщения, а сразу показала новые, более подробные фотографии обоих шале.
– Вот это – самое близкое к Гапу, оттуда вам не придется долго ехать. Мне кажется, оно больше остальных соответствует вашим вкусам, это высококлассное строение, и вид оттуда превосходный.
Заметив, что Виржил рассматривает снимки как-то рассеянно, Хлоя заставила себя улыбнуться:
– Доктор, вы…
– Зовите меня Виржилом, пожалуйста.
– Хорошо, Виржил. Я думаю, у вас мало времени, и, честно говоря, у меня тоже. Я не очень понимаю, чего вы хотите – купить, снять, переехать, остаться на месте? Дома, которые я вам сегодня предлагаю, недолго останутся бесхозными: жилье в горах сейчас пользуется большим спросом. Люди вкладывают в них деньги, чтобы использовать зимой для катания на лыжах, а в остальное время сдают, чтобы оправдать расходы на покупку. Это рынок жилого фонда, и он успешно функционирует. В данный момент у нас в агентстве спрос превышает предложение, и в результате у меня очень много работы. Так что давайте говорить откровенно.
Слегка растерянный, Виржил смотрел, как она закрывает свои папки и укладывает их в кейс.
Хлоя подняла голову, встретилась с ним взглядом и подумала: не зашла ли она слишком далеко? Дамьен – тот никогда не позволил бы себе такого обращения с будущим клиентом, даже самым капризным.
– Шале рядом с Де Нуайе мне очень понравилось, – задумчиво сказал Виржил. – Но сейчас у меня, честно говоря, связаны руки, и я ничего не могу решать самостоятельно.
– Я встречалась с Клеманс Вайян и знаю, насколько сложна ваша ситуация. Наверное, следует пока отложить решение. Когда у вас что-то прояснится, мы сможем возобновить поиски жилья.
– Клеманс нашла вас очень симпатичной.
– Благодарю, это взаимно. К сожалению, она показалась мне довольно… озабоченной всем случившимся.
– Так она вам все рассказала?
– О своем бывшем муже? Да. Мужчина такого рода – тяжкое испытание для женщины. В любом случае, если он хотел ее запугать, это ему удалось!
Хлоя уже заканчивала собирать свои бумаги, и Виржил понял, что она сейчас уйдет, а у него еще долго не будет никакого предлога, чтобы снова увидеться с ней.
– Если у вас в ближайшие часы нет никаких встреч, хотите, я покажу вам больницу?
– А у вас тоже нет никаких встреч? – иронически осведомилась она.
– Нет. Сегодня у нас выдался на редкость спокойный конец дня! Воспользуемся этим?
– Ну, пожалуй… – согласилась Хлоя с легкой насмешкой в голосе.
Они вышли из кафетерия, и Виржил начал восторженно расхваливать все нововведения больничного комплекса, в частности отделения хирургии.
Филиппина с облегчением заметила, что улицы Гапа очищены от снега. Со времени операции она ужасно боялась вторичного падения, которое грозило свести на нет или замедлить восстановление ее локтя. Теперь она носила только узенькую перевязь, скрытую под коротким кашемировым голубым пончо с широким вырезом, позволявшим увидеть белый шелковый топ. Она тщательно накрасилась и причесалась, надела узкие джинсы и сапожки на высоких каблуках. А перед тем, как выйти из поезда, набросила на плечи элегантную бежевую накидку в меховой оторочке.
По пути в больницу, сидя в такси, Филиппина мысленно повторяла аргументы, которые собиралась привести Виржилу, твердо решив предстать пред ним одновременно убедительной и жизнерадостной. Она знала дорогу и сразу нашла корпус ортопедической медицины. В это время дня Виржил обычно заканчивал свои консультации, значит, если не случится чего-нибудь непредвиденного, он должен скоро освободиться. Одна из медсестер, которая ухаживала за Филиппиной после операции, узнала ее, радостно поздоровалась, спросила о самочувствии и попросила немного подождать:
– Доктор Декарпантри только что вышел в кафетерий, но обязательно вернется, поскольку оставил вещи у себя в кабинете. Да он в любом случае обойдет перед отъездом всех своих прооперированных пациентов. А пока, если хотите, я принесу вам чашку кофе или стакан воды.
Филиппина, как подруга «главного», пользовалась особым вниманием медперсонала – и сейчас, и прежде, когда ее госпитализировали. Ее усадили в маленькой открытой комнате ожидания, выходившей в коридор, рядом с постом медсестер этого этажа, и принесли кофе и журналы.
Прошло пятнадцать минут, полчаса. Филиппина занервничала, уже не вникая в то, что читает. В конце дня у медперсонала было немного дел – до нее доносилась болтовня санитарок. Может, попросить их вызвать Виржила по биперу? Хотя нет, он мог задержаться, обсуждая какие-то дела с коллегами, и наверняка будет недоволен, что ему помешали. Прошло еще минут двадцать, и Филиппина решила послать Виржилу эсэмэску. Однако в последнюю секунду раздумала, предпочитая сделать ему сюрприз.
Она занялась было каким-то кроссвордом, как вдруг услышала громкий женский смех, а следом певучий и такой знакомый голос Виржила. Отбросив журнал, она встала и вышла в коридор. В дальнем его конце стоял Виржил, глядя на сопровождавшую его женщину. Филиппина с изумлением узнала в ней Хлою Кутюрье и испытала настоящий шок. Несколько секунд она не могла двинуться с места, потом увидела, как Виржил, распахнув дверь своего кабинета, приглашает Хлою войти, и тут ее захлестнула ярость, поднявшаяся как донная волна.