– Какая неожиданность! Нужно было сообщить мне, я бы тогда отменила поездку!
Виржил резко обернулся и увидел Филиппину, надвигавшуюся на него из дальнего конца коридора.
– Я смотрю, ты быстро нашел мне замену, мой милый! Неужели ты изменил мне… с этой?
И она презрительно ткнула пальцем в Хлою, даже не удостоив ее взглядом.
– Ты хам, трус, лжец и вдобавок большой умелец скрывать свои шашни!
Филиппина задыхалась от гнева, и Виржил просительно протянул к ней руку со словами:
– Филиппина, прошу тебя, не кричи…
– Это еще почему? Боишься, что меня услышат? Что все твои подчиненные, которые считают тебя суперменом, поймут, какой ты мерзавец?
Медсестры у нее за спиной вышли из-за стойки своего поста; они были явно испуганы, но не смели вмешаться.
– Филиппина, что ты здесь делаешь? – мягко спросил Виржил.
– Я надеялась, что это будет для тебя приятным сюрпризом, – какая же я была идиотка! Извини, что появилась так некстати, когда ты обольщал эту девицу, если ты еще не успел уложить ее в постель!
Филиппина уже не могла остановиться и унять свой истерический крик. Виржил положил руку ей на плечо.
– Успокойся, прошу тебя, мы ведь в больнице.
– Не смей меня учить, не хватало еще, чтобы ты мне приказывал!
– Давай выйдем и поговорим на улице.
– На улице? В такой мороз? Ты что – бредишь? Или думаешь выманить меня на стоянку и бросить там? Чтобы можно было продолжать смеяться тут, вдвоем с этой?..
И разъяренная Филиппина резко обернулась к Хлое, которая стояла, застыв как статуя.
– Вы еще здесь? Вам что – нравится смотреть на семейные разборки? Он уже сообщил вам, что мечтает заиметь кучу сопливых младенцев? И готов сделать их первой встречной, только не надейтесь, что он будет вас любить, ему даже неизвестно, что это такое!
И она опять с ненавистью взглянула на Виржила. Он стоял бледный, с искаженным лицом.
– Тебе придется запаковать мои книги и одежду, все, что мне принадлежит. Тебе – а не ей! Ты слышишь? Я не желаю, чтобы она прикасалась к моим вещам. И постарайся ничего не забыть, я не намерена оставлять тебе памятные сувениры. Перевозчика наймешь за свой счет.
С этими словами Филиппина развернулась и пошла назад, в комнату ожидания, где оставила свою сумку и накидку. Сестры тотчас попрятались за стойку поста. Двери некоторых палат, выходивших в коридор, были приоткрыты, и многие люди наверняка стали свидетелями этого скандала, однако сейчас все они скрылись с глаз. Филиппина собрала свои вещи и направилась к выходу, звонко стуча каблуками по плиточному полу.
– Я страшно… – начал Виржил и тут же умолк, ему пришлось откашляться, чтобы договорить: – …Страшно огорчен, Хлоя. Мне стыдно перед вами – за себя, за Филиппину. Не хотите ли зайти на минутку ко мне в кабинет, или вы предпочитаете поскорей сбежать отсюда?
– Ну, как вам сказать… Я, конечно, не сбегу, но, честно говоря, не понимаю, стоит ли обсуждать все это сразу, по горячим следам…
Виржил посмотрел в один конец коридора, потом в другой. И сказал с горькой иронией:
– Теперь у обслуживающего персонала будет богатый материал для сплетен. А у меня – богатый материал для размышлений.
– Не сомневаюсь. Ваша подруга отделала вас по полной программе.
– Думаю, я это заслужил. Напрасно только она ополчилась на вас, вы ни в чем не виноваты. Хотя…
– Что «хотя»?
Несколько мгновений Виржил огорченно смотрел на Хлою, потом прошептал:
– Забудьте это. Я надеялся пригласить вас на ужин, но теперь вы, конечно, откажетесь?
– Верно. Только не сегодня вечером.
– А в другой раз?
– Ну… не знаю.
– Я могу позвонить вам через неделю?
– Конечно. А теперь я побегу. Спасибо за экскурсию, ваша больница великолепна.
Хлоя постояла в нерешительности, прикидывая, в какую сторону идти, потом вспомнила, откуда она пришла, и решительно направилась к выходу.
А Виржил горько вздохнул и вошел в свой кабинет, оставив дверь открытой. Скандал, устроенный Филиппиной, полностью выбил его из колеи. Если бы она предупредила о своем приезде! Но нет – она нагрянула сюда в самый неподходящий момент, когда он только-только начал завоевывать симпатию Хлои и между ними возникло нечто вроде взаимопонимания. Однако упрекать в этом Филиппину он не мог: ведь она так долго была частью его жизни, все еще много значила для него, и он, по мере возможности, хотел бы пощадить ее чувства. Что она сейчас делает? По вечерам на Париж уходил только один поезд, но он тащился с черепашьей скоростью. Наверно, Филиппина предпочтет переночевать в отеле. Немногочисленные знакомые, с которыми она общалась в Гапе, были их общими друзьями, и с ними она уж точно не пожелает увидеться. Он представил себе, как она проводит вечер в одиночестве – сначала в кафе, потом в привокзальном отеле, – и ему стало невыносимо больно.
Сев за письменный стол, Виржил оперся подбородком на руки. В голове у него все еще звучала фраза Люка: «У нас обоих полно других проблем…» Что правда, то правда! Еще ни одна зима не проходила так скверно, как эта.
– Не помешал? – спросил Себастьен с порога.
Виржил поднял глаза, попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.
– Входи, старина… Ты уже в курсе?
– Ты о скандале, который устроила твоя подруга? За мной прибежали, потому что на всем этаже только об этом и судачат, а уж завтра твои дела будет со смаком обсуждать вся больница. Ну, и как ты себя чувствуешь?
– Довольно-таки униженным.
– Она действительно обозвала тебя мерзавцем?
– Да. А заодно – хамом, трусом и лжецом.
– Хорошенький портрет! А все женщины в нашем заведении принимали тебя за галантного, отважного и благородного рыцаря! Но ты не огорчайся, здесь найдется немало желающих посочувствовать тебе и даже утешить. Ну, а вторая дама как на это отреагировала? Разумеется, всем не терпится узнать, кто она такая, тут даже пари заключают.
– Я не назову тебе ее имя.
– Но ты в нее влюблен?
– Да.
– Ага… ну, я так и знал!
Себастьен расхохотался и сел напротив Виржила.
– Давай, рассказывай…
– И не надейся.
– Мне до смерти хочется курить, но еще больше – все узнать. Так что я остаюсь здесь и буду допрашивать тебя до победного конца. Желаю стать первым, кто получил информацию, от этого зависит мое реноме!
– Какое реноме? Первого сплетника больницы?
На этот раз они рассмеялись вместе, и Виржил отметил, что к Себастьену впервые за много дней вернулась его обычная веселость.
– Ну, ты-то, по крайней мере, выглядишь молодцом.
– Комиссия по расследованию наконец оставила меня в покое.
– А что ж им еще оставалось, когда не было никакой профессиональной ошибки?!
– Теперь это официально засвидетельствовано, и я чувствую себя значительно лучше, – ответил Себастьен и, подавшись вперед, пристально взглянул на Виржила.
– Никогда бы не подумал, что с тобой может приключиться такое. Семейный скандал в самом сердце твоего отделения; главврач, которого вываляли в грязи, и две красотки, готовые схватиться врукопашную, – такого спектакля здесь никто не ожидал.
– А я – меньше всех.
– С тех пор как ты занял эту должность, за тобой не числилось ни одной истории с женщиной. И это выглядело почти… противоестественно. Так что теперь – добро пожаловать в наш клуб!
Виржил с усмешкой пожал плечами, – на самом деле он был слегка уязвлен и сожалел, что персонал стал свидетелем этой безобразной сцены. Не то чтобы он боялся сплетен, это было не страшно – его авторитет первоклассного хирурга от этого не пострадает. Просто ему хотелось выглядеть перед коллегами безупречным во всех отношениях. Зато его сближение с Хлоей стало теперь невозможным. Что она думает о нем, наслушавшись обвинений Филиппины?
– Поеду-ка я домой! – решительно объявил он.
Единственным человеком, которому он мог безоглядно довериться, был Люк, и Виржилу не терпелось обсудить с ним случившееся.
– Если ты стесняешься идти один, я могу проводить тебя до выхода, – предложил Себастьен.
Но Виржил, задетый за живое, резко возразил:
– Спасибо за заботу, я уж как-нибудь обойдусь!
Он чувствовал, что сможет выдержать любой взгляд, пусть даже насмешливый или сочувствующий. И хотел в этот момент лишь одного – оказаться в шале, у камина, с банкой пива в руке, в обществе своего лучшего друга, которому сможет все рассказать. И тогда не исключено, что он и сам посмеется над случившимся, как любил говаривать Кристоф.
А Хлоя вернулась в агентство, где все еще сидел за работой Дамьен, и пригласила его на ужин в «Рефюж» – ресторан в Гапе, предлагавший своим посетителям щедрые порции еды, приготовленной на пьерраде [16]. Она не сочла нужным рассказать брату о сцене в больнице, предпочитая обсудить с ним текущие дела. К счастью, не все их клиенты вели себя как Виржил и его совладельцы, и с тех пор, как Хлоя работала с братом, ей удалось заключить несколько удачных сделок. Вначале он доверял ей только простые варианты, но убедившись, что сестра увлеклась его профессией, стал поручать все более сложные или более щекотливые дела. Сам Дамьен с большим энтузиазмом занимался операциями с недвижимостью и вот уже пару лет уговаривал Хлою стать его партнершей. Вдвоем они могли бы расширить агентство, сделать его первым по значимости в этом регионе – разумеется, с условием, что это ее заинтересует и она решит осесть в Гапе. До сих пор Хлоя отказывалась серьезно рассматривать проект брата, ей казалось, что это занятие не по ее части. И все же она видела в нем одно преимущество – здесь она будет сама себе хозяйка, а это совсем другое, чем наемный работник на каком-нибудь предприятии. Ей хотелось быть свободной в своем выборе, сохранить возможность открытого будущего. Именно по этой причине она отказалась от армейской карьеры, предпочтя подписать офицерский контракт всего на четыре года, ради профессионального опыта. Хлоя получила солидное юридическое и административное образование, знала, что способна на многое, но ей не понравилась строгая армейская дисциплина и не хотелось снова испытывать тяготы иерархии и гнет начальства. А Дамьен никогда не смотрел на нее сверху вниз и вел себя как заботливый старший брат. Вот почему Хлоя обещала подумать над его предложением.