Дэниелс решила сменить подход.
– Мы отвечаем за две тысячи колонистов. Множество семей. Они ушли в гиперсон, предполагая, что проснутся на плодородном, пригодном для жизни, безопасном мире. Им обещали Оригаэ-Шесть. Речь не о тебе, – наступала Дэниелс, – а о них.
Орам застыл.
– Я полностью осознаю, что им обещали. Нам с Карин – а также тебе и всей остальной команде – обещали то же самое после официального вывода «Завета» из эксплуатации. Я тут не свободным восхождением занимаюсь, а выношу взвешенное суждение на основе всей имеющейся информации. Или ты оспариваешь методы анализа Рикса и Матери?
– Ну, – проворчала Дэниелс. – Когда речь идет о колонистах, то от нас ждут не взвешенного, а самого лучшего суждения, капитан. И, по моему мнению, подвергать миссию опасности ради заблудившейся передачи с неизвестной и неопознанной планеты в системе, не нанесенной на карту, – это не лучшее решение.
Орам уже не мог скрыть недовольства.
– Таково мое решение. И сигнал в нашем случае вторичен. Я это уже говорил. Что мы на самом деле собираемся искать, так это потенциально пригодный для колонизации мир, который на семь лет ближе к нашему текущему положению и, возможно, лучше подходит для колонизации, чем Оригаэ-Шесть.
Дэниелс встала прямо.
– Тогда как ваш заместитель я считаю своим долгом подать официальный протест.
– Официальный? – голос Орама стал монотонным. – Делай, как считаешь нужным. Мать занесет протест в корабельный журнал, и ты сможешь отправить его через ретранслятор, когда пожелаешь. Если хочешь, я могу подтвердить протест. Официально.
С этими словами Орам отвернулся.
Глядя, как Орам идет к консоли Рикса, Дэниелс кипела внутри. Больше она ничего не могла сделать. Несмотря на свои возражения, она знала, что большая часть команды поддержит решение Орама. Мысль о том, что не придется пережидать еще семь с лишним лет гиперсна, казалась соблазнительной даже тем, кто мог бы поддержать Дэниелс. У нее оставалась только возможность записать официальный протест, зная, что он будет добираться до Земли больше времени, чем «Завет» – до неизвестной системы. А ответа пришлось бы ждать еще дольше. Учитывая реалии, она не испытывала уверенности в том, что запись того стоит. И знала, что Орам это тоже понимал.
Она могла бы удалиться в свою, теперь принадлежавшую только ей одной каюту, орать, в ярости пинать стены. Попроси она Уолтера, чтобы тот составил компанию, он бы пришел и внимательно выслушал ее жалобы. Может, он бы даже с ней согласился, но о том, чтобы синтет подал голос против капитана, немыслимо было и думать. Единственными союзниками Дэниелс были логика и разум, и, если судить по результатам их воздействия, с тем же успехом они могли бы спать вместе с колонистами. Теперь, исчерпав все варианты, Дэниелс вспомнила об идеальных косяках, которые свернул для нее Уолтер. Они содержали если не выход из ситуации, то хотя бы временное успокоение. Не сказав коллегам ни слова, она вышла с мостика. О возбуждении и заинтересованности остальных членов экипажа говорило уже то, что никто, включая Теннесси, не поднял головы от работы, чтобы спросить о настроении Дэниелс или о том, куда она направляется.
6
Перед тем как войти в безымянную систему, где во тьме космоса сияла голубоватая звезда, «Завет» замедлился. Когда он приближался к четвертой планете, все посты на мостике были заняты, и все глаза – и органические, и синтетические – уставились в сине-белую точку, ту, куда стремился корабль. Две луны, обе меньше земной, двигались по стандартным орбитам. В отличие от мира, вокруг которого они кружили, спутники не представляли никакого интереса.
На мостике Рикс работал со своими приборами, двигаясь, как профессиональный карточный игрок. В этот миг такое сравнение казалось удачным.
– Я иду по всем каналам связи, включая теоретические, но получаю лишь помехи и белый шум, кое-какое высокочастотное эхо… пытаюсь выявить и проанализировать, но по всему спектру бардак, – он надул губы. – Даже не берусь сказать про некоторые источники, природные они или искусственные. У планеты тяжелое ядро, ионосфера заряжена, и прогнозирующие приборы предполагают сильные колебания полюсов. Это место – настоящее электромагнитное гамбо[10], – Рикс посмотрел на соседнюю рабочую станцию. – Ты что-нибудь слышишь?
Недалеко от него Дэниелс, которую переполняли дурные предчувствия, сосредоточенно изучала показания собственных приборов, по мере того как «Завет» осторожно приближался к цели.
Орам, забрав у жены свои антистрессовые шарики, нервно ими щелкал – но тихо, так, чтобы никому не мешать.
Уолтер у центральной навигационной панели пристально наблюдал за изображением приближавшегося мира и его двух лун, которое непрерывно обновлялось Матерью. Топографических подробностей еще не было, но он знал, что эти данные скоро появятся.
Апворт сдвинула один амбушюр наушников и наконец ответила Риксу, отрицательно покачав головой.
– У меня более-менее то же самое, за исключением довольно стабильного сигнала от нашего дружелюбного призрака на отдельном канале, – она скорчила гримасу. – Кстати, от этой песни меня уже мутит.
Теннесси драматически вздохнул:
– Песня сирен.
– Кто же нас слышал, тот в дом возвращается, многое сведав[11], – пробормотала Дэниелс.
Когда Орам раздраженно покосился на нее, она пожала плечами и добавила:
– Я не критикую. Вините Гомера.
– Что ж, что бы ни было внизу, это не Сцилла и не Западная Вирджиния, – съязвил Теннесси.
– Кстати, а что такое эта «западная вирджиния»? – оглянулся Рикс.
– Древняя племенная территория, – ответил Уолтер, не поднимая головы. – Когда-то, во времена, когда подобные вещи считались важными, их было огромное количество. В мире существовали десятки небольших политических образований, и все они стремились к собственным целям вместо того, чтобы трудиться на общее благо вида и планеты.
Рикс задумался.
– Каким вообще образом люди смогли добиться чего-то стоящего?
– Они и не добились, – сухо ответил Уолтер.
– Все еще много помех по всему спектру, – Апворт пыталась выделить и очистить сигналы.
– Приблизиться на дистанцию высадки и подготовить посадочный модуль, – ответил Орам с едва скрываемым возбуждением.
Пока «Завет» выходил на орбиту, сенсоры и сканеры продолжали вбирать как можно больше информации о мире под кораблем. Все данные переправлялись Матери, которая собирала все более детальное досье на предполагаемое место для колонии. Сбор данных планировалось продолжать до тех пор, пока отчеты не станут повторяться. Изменяемые данные – такие, как температура и прочие погодные модели – будут дополняться непрерывно, чтобы посадочная команда каждую минуту знала, с чем им предстоит столкнуться.
Пока на мостике бурлила работа, оперативная группа со снаряжением двигалась к шлюзу посадочного модуля. Учитывая климат в месте высадки, они выбрали теплую серую полевую форму, тяжелые сапоги и шапки-ушанки. Песочного цвета жилеты бугрились от разложенных по карманам вещей, которые могли понадобиться в деле. То, что не влезло в жилеты или могло потребоваться срочно, разместилось в поясах.
Рядовые Розенталь и Анкор вошли в посадочный модуль бок о бок. Она нервничала, он был спокоен. Контраст не бросался в глаза, но был заметен.
– Ты уже когда-нибудь высаживалась? – поинтересовался Анкор, заметив, что спутница чувствует себя неуютно.
Розенталь сглотнула.
– В симуляциях. Мне говорили, что они похожи на настоящие высадки – насколько это возможно.
– Симуляции, – оценил Анкор. – Круто.
Розенталь обожгла его взглядом, а Анкор в ответ улыбнулся. Как ей показалось, понимающе.
Как только участники экспедиции уселись друг напротив друга в отсеке и пристегнулись, оставшиеся на мостике члены команды передали рекомендованный Матерью маршрут. Он казался не слишком легким, но выглядел вполне преодолимым. Навигационная голограмма рисовала бушующую пелену облаков, насыщенную частыми вспышками молний как раз впереди по предполагаемому курсу. Информация с датчиков непрерывно обновлялась, и изображения то затухали, то снова становились четкими; то обретали форму, то расплывались.
Несчастный Теннесси, низведенный до управления «Заветом» на время участия Орама и Дэниелс в высадке, следил за всем сразу. Он надеялся увидеть какой-нибудь просвет в атмосфере или хотя бы более спокойную зону, но все было напрасно.
– Чертовски буйная ионосфера.
– Злая погода, – согласился Рикс и повернулся к комму. – Фарис, похоже, в термосфере плазменная буря. Видим стабильные ветра на два-пятьдесят с сильными прерывистыми восходящими и нисходящими потоками, – он проверил еще одно сообщение. – Мать предлагает вам самую лучшую кроличью нору. Хотите – верьте, хотите – нет, в остальных местах условия хуже.
На борту модуля Фарис нашептывала команды пилотской консоли, и аппаратура подстраивалась под ее рекомендации. В таких непредсказуемых условиях, как ждавшие их внизу, присутствие человека у пульта управления являлось обязательным. Автопилот хорошо годился для посадок на пляж в ясный день, но когда доходило до приземлений в реальных условиях, ничто не могло соперничать с реакцией человека. Особенно когда речь шла о решениях, принимаемых в последнюю секунду.
Действия пилотов-людей не всегда идеально соответствовали описанным в инструкциях процедурам, но обычно бывали верными с точки зрения выживания.
Впереди вместе с Фарис сидели Орам и Уолтер; остальная часть команды устроилась за ними. Капитан едва мог сдержать нетерпение. Уолтеру сдерживать было нечего. Включились системы посадочного модуля, и от сидящих сзади людей донеслось несколько шепотков и нервных смешков.