– Сюда. Я кое-что нашла, – подозвала она Уолтера.
Как всегда соблюдая осторожность, Дэниелс подождала возвращения синтета, чтобы войти внутрь вдвоем. Альков переделали в нечто вроде корабельной каюты. Поставили кое-какую мебель: явно самодельные кровать, стол и стул. Влажность плохо отразилась на всем, что было органическим по природе, но золотое распятие и цепочка выглядели будто новые, хотя и нуждались в чистке.
Однако этого нельзя было сказать о заплесневелой пачке переплетенной бумаги, которая лежала на столе. Дэниелс не могла и представить, как и откуда тут могла взяться бумага. Ей подумалось, что ее могли изготовить прямо здесь. Древесины для изготовления бумажной массы определенно было более чем достаточно. Дэниелс не могла вспомнить, чтобы ей доводилось где-то видеть переплетенную бумагу кроме как в музее. И вот она нашлась в самом невероятном из всех возможных мест. К несчастью, по большей части пачка сгнила из-за постоянной влажности, и содержимое стало не разобрать. Но на переплете все еще оставались рельефные буквы.
– Доктор Элизабет… Шоу, – вслух произнесла Дэниелс.
Уолтер заметил рядом прозрачный кубик. В свете фонаря внутри проявилось изображение двух улыбающихся людей.
– Это она?
Подойдя к нему, Дэниелс подняла куб и всмотрелась в картинку. Женщина и мужчина, замороженные во времени, пространстве и прозрачном материале, смотрели на нее в ответ.
– Раз оно здесь, в этой комнате, и стоит недалеко от журнала с ее именем, это кажется вероятным. Но я не уверена.
Пока она смотрела на изображение, Уолтер обводил лучом фонаря другие области каюты-алькова. Обнаружилась аккуратно сложенная одежда, часть которой истлела подобно бумажному журналу, просто не так быстро. Личные вещи. Несколько мелочей, вероятно, собранных по отдаленным уголкам корабля. Шлем. Когда фонарь осветил эмблему на округлом элементе защитной экипировки, синтет изумленно застыл. Поскольку шлем состоял не из бумаги, ткани или иного материала, подверженного влиянию погодных условий, надпись осталась прекрасно различимой:
«ВЕЙЛАНД ИНДАСТРИЗ»
– Ты помнишь о «Прометее»? – спросил Уолтер.
Дэниелс повернулась к нему от стола.
– Корабль, который пропал… да. Это было главной темой новостей какое-то время. Потом о нем забыли, как неизбежно забывают обо всем.
– Именно, – согласился Уолтер. – Это произошло десять лет назад. Экспедицию финансировали «Вейланд индастриз».
– И что? – посмотрела на него женщина.
– Смотри, – Уолтер взял шлем и протянул ей, чтобы Дэниелс разглядела логотип. – Если мне не изменяет память, доктор Элизабет Шоу руководила научными исследованиями на «Прометее».
Дэниелс была поражена не меньше самого синтета, когда тот впервые заметил эмблему.
– Сущее безумие, – Дэниелс изумленно покачала головой и обвела рукой нишу с ее содержимым. – Это объясняет то, что Шоу жила здесь, но не то, как она здесь оказалась, – она повернулась и вгляделась в глубину импровизированной хижины. – Тела не видно. Где-то должны быть останки.
– Разумеется, – охотно согласился Уолтер. – Останки. Где-то.
10
Хотя погода и была более чем паршивой, зато она оставалась постоянной. День после полудня выглядел точь-в-точь как утро – хмуро, в тучах, да еще временами с легким или густым туманом. Местная фауна все так же отсутствовала.
Карин продолжала собирать, упаковывать и помечать образцы. Ледвард продолжал…
Она увидела, что рядовой стоит покачиваясь – взгляд расфокусирован, способность сохранять баланс под вопросом. К тому же он не ответил, когда она его окликнула.
Отложив работу, она быстро пошла к нему.
– Ледвард, ты выглядишь… так себе, – она подошла ближе. – Оставайся на месте.
Быстрый медицинский осмотр она выполнила без помощи инструментов, но его оказалось достаточно, чтобы стало ясно, что Ледвард болен. Его глаза потускнели, да и в остальном он хорошо не выглядел. Восковая кожа, посиневшие губы – если бы она не располагала медицинскими знаниями, то могла бы подумать, что у него развилась анемия за отрезок времени всего в несколько минут. Скорость, с которой проявились симптомы, ошеломляла.
К тому же, ей было известно, что людей со склонностью к анемии и другим – часто наследственным – болезням не принимали в колонисты. А тем более в корабельную службу безопасности.
Он пошатнулся, и она отступила на шаг назад. Его дыхание было хриплым и неровным.
– Мне нужно… – он остановился, начал говорить заново – словно даже произносить простые слова было сложно. – Мне нужно сесть. Извини… Правда, извини…
Практически падая, он тяжело сел, не обращая внимания – куда. Он был испуган и не делал попыток это скрыть. Не зная, что с ним происходит, и будучи не силах поставить диагноз без нужного оборудования, Карин могла только стоять рядом и смотреть.
– Я не могу… дышать, – рядовой ударил себя в грудь. – Не могу дышать…
Крошечная капля крови выступила у него из слезного канала. Заметив это, Карин начала бороться с собой, чтобы спрятать тревогу. Паника с ее стороны была последней на свете вещью, в которой он сейчас нуждался. Но она не знала, что с ним не так, а потому не могла предписать какое-нибудь средство.
Ей – им – нужна было помощь, и быстро.
– Ты сиди, – велела она ему. – Переведи дух. Старайся дышать медленно – не паникуй. Как только отдышишься, мы возвращаемся к посадочному модулю. Я собираю вещи. А образцы могут остаться здесь, – она указала на молчаливую красоту окрестностей. – Тут их ничто не потревожит, а я могу вернуться за ними позже.
Он кивнул в знак того, что понял, и она отошла в сторону, потихоньку говоря в комм на ходу:
– Капитан Орам, прием. У нас… – она помедлила, представив себе эффект, который произведет на остальных полное описание состояния Ледварда, и заговорила дальше, сформулировав более общими фразами. – Мы возвращаемся к модулю. Повторяю. Рядовой Ледвард и я возвращаемся к модулю. С Ледвардом что-то не так.
Быстро переключившись на другую частоту, она связалась с посадочным аппаратом.
– Фарис, – сказала она, – Ледвард и я возвращаемся. Подготовь медблок.
Стоя на мелководье, где вода угрожала перелиться через верхний край ее ботинок, Фарис нахмурилась, переваривая услышанное.
– Хорошо, Карин, – ответила она. – Что происходит?
– Просто сделай это! – в голосе биолога отчетливо звучало волнение, хотя на панику было не похоже.
Выпрямившись там, где она работала под изгибом корпуса, пилот уставилась в направлении отдаленных, покрытых лесом гор. Начало накрапывать, что нисколько не улучшило ее настроения, но эта деталь растворилась в ее тревоге из-за явного волнения в голосе Карин.
Хотя Карин не хотелось вступать в физический контакт с Ледвардом, он совсем вышел из строя, и у нее не было выбора. Без ее помощи он не мог даже стоять. Учитывая видимое ухудшение состояния его глаз, она удивлялась уже тому, что он видит, куда идет. И тем не менее он переставлял ноги и перешагивал через препятствия на дороге. «Позже будет достаточно времени, чтобы выяснить, как у него это получается», – говорила она себе.
«Сначала вылечить, а уже потом исследовать».
Ледвард сильно закашлялся. Внутренне ожидая увидеть кровь, она удивилась, ничего не обнаружив. На ум не приходило ничего, что напоминало бы состояние, в котором он сейчас находился. Помогая ему, Карин пыталась определить причину болезни, и ее мысли неслись вскачь.
Дэниелс и Уолтер показались из корабля последними. Как только они присоединились к остальным, каждый выполнил проверку оборудования соседа или соседки. Удостоверившись, что у всех все работает как надо и что ни одному из членов команды не стало хуже после исследования внутренностей развалины, Орам приказал возвращаться тем же путем, каким они сюда пришли.
Учитывая, что воздух был сырым и холодным, а они теперь спускались вниз по склону, время прошло приятнее, чем во время подъема. Дэниелс поравнялась с капитаном.
– Что тебе передали? Что происходит?
Тот покачал головой, одновременно раздраженно и обеспокоенно.
– Что-то с Ледвардом. Я не знаю. Карин сказала, что ему нехорошо.
Она нахмурилась:
– Он не должен быть больным. Он был здоров, когда мы покинули «Завет». Он не может болеть – на борту нечем было заразиться, – она обвела рукой окрестности. – И согласно данным, в воздухе нет патогенов, Уолтер был уверен. Никаких микроорганизмов – эта атмосфера стерильна настолько, насколько выглядит.
– Может, наш спуск потревожил Ледварду что-то внутри. То, как мы шлепнулись, способно вызвать расстройство любых внутренностей. Мы скоро узнаем, – он секунду помедлил. – Карин никогда не прервала бы своих исследований без серьезной причины.
Они преодолели не слишком большое расстояние, когда споткнулся Халлет. На него тут же участливо уставился Лопе, шагавший рядом. Его друг был мокрым от пота.
– Том?..
Халлет бледно улыбнулся.
– Извини, извини. Надо немножко воздуха, вот и все, – он скривился. – Что-то тошнит слегка.
Не дожидаясь просьбы, Лопе взял его карабин и перекинул через свободное плечо. Но когда они заторопились, чтобы догнать остальных, стало очевидно, что несмотря на все отрицания, Халлету действительно нехорошо.
Когда они добрались до пшеничного поля, к вящей тревоге Карин стало понятно, что Ледварду уже тяжело оставаться на ногах. Теперь рядовой едва мог идти, не говоря о том, чтобы бежать. Не обращая внимания на слабые протесты, она взяла сумку Ледварда, закинула его руку себе на плечо и наполовину повела, наполовину потащила спутника вперед.
Несмотря на то что связь с «Заветом» оставалась слабой, Фарис чувствовала, что обязана информировать оставшихся на борту о том, что здесь происходит. Сначала она закончила готовить медблок к приему явно больного пациента, но как только вновь оказалась на мостике, она тут же включила канал «планета-орбита».