Все это должно служить созданию предпосылок для улучшения не только экономических, но и политических отношений между Германией и Советским Союзом путем освежения существующих или создания новых политических соглашений. Шуленбург отметил, что Германия рассчитывает на успешное окончание торгово-кредитных переговоров в самое ближайшее время. Что же касается прессы, то если германская пресса ведет себя теперь сдержанно в отношении Советского Союза, то о советской печати этого нельзя сказать и даже в последнее время имеет место ухудшение тона советской прессы в отношении Германии.
Германское правительство уполномочило посла заявить, что между Советским Союзом и Германией нет никаких политических противоречий. Антикоминтерновский пакт направлен не против Советской России, как будто бы говорил Молотов, а против Англии. Дружественные же отношения Германии с Японией также не направлены против Советского Союза. Нарком поправил посла, указав, что он говорил о том, что военно-политический договор Германии с Италией направлен в первую очередь не против Советского Союза. (31 мая Молотов сказал: «Антикоминтерновская шумиха сыграла в свое время известную роль для отвлечения внимания. Теперь агрессоры уже не считают нужным прятаться за ширму. В военно-политическом договоре между Германией и Италией уже нет ни звука о борьбе с Коминтерном. Зато государственные деятели и печать Германии и Италии определенно говорят, что этот договор направлен именно против главных европейских демократических стран»668).
Германия также не старается ободрять Японию в ее планах против Советского Союза, так как известно, что у самой Японии и без того слишком много забот, то есть, Германия не занимает враждебной позиции по отношению к Советскому Союзу на Дальнем Востоке. Что же касается Запада, то и здесь также нет пунктов, которые бы вызывали трения между Германией и Советским Союзом на всем протяжении между Балтийским и Черным морями. Шуленбург указал на заключенные Германией с державами Прибалтики договоры о ненападении, гарантирующие независимость не только этих государств, но и Финляндии, с которой у Германии договора пока нет. У Германии с этими государствами хорошие экономические отношения и тесные торговые связи. Требования Германии к Польше также не противоречат интересам Советского Союза и не посягают на его безопасность. С Румынией Германия стремится развивать хорошие отношения, и не намерена при этом задевать советские интересы. То есть, имеются все возможности для примирения и согласования обоюдных интересов двух великих европейских держав.
Молотов сказал, что послу хорошо известно, что Советское правительство выступает за скорейшее заключение торгово-кредитного соглашения с Германией и рассчитывает на успех ведущихся в Берлине переговоров. Что же касается печати, то советская пресса не занимает какую-то враждебную позицию по отношению к Германии, во всяком случае, политика Советского правительства не направлена на обострение через печать отношений с Германией. Пресса же в Германии очень часто распространяет всякого рода слухи и небылицы о Советском Союзе и даже по-прежнему позволяет себе злостные выпады против СССР.
Нерешенными сегодня остаются политические вопросы взаимоотношений двух государств. В этой связи Молотов вновь упомянул «антикоминтерновский пакт», вокруг которого много наговорено и много нагорожено такого, что имеет отрицательное значение в глазах Советского правительства. Известно также, что «антикоминтерновский пакт» и отношения Германии с Японией поощряли прямую агрессию против Советского Союза со стороны Японии. Известны факты, когда Германия отказывалась от участия в международных конференциях, в которых бы принимал участие и СССР. Как можно связать все эти факты с сегодняшними заявлениями? Посол ответил, что он не намерен оправдывать прошлую политику своего правительства, он лишь желает найти пути для улучшения взаимоотношений в будущем. Нарком, в свою очередь сказал, что относится положительно к стремлению Германии к улучшению отношений. Во всяком случае, Советский Союз всегда стоял, теперь стоит, и впредь стоять будет за нормализацию и улучшение отношений с Германией и с другими странами.
Далее Шуленбург сказал, что Германия намерена уважать советские интересы на Балтике и не имеет каких-либо устремлений, противоречащих интересам Советского Союза в этом регионе. В отношении Польши Германия также не планирует предпринимать что-либо, что противоречило бы советским интересам. Требования Германии в отношении Данцига, от которых она не откажется, интересов Советского Союза не затрагивают, и могут быть разрешены мирным путем. Если же Германии навяжут иной путь удовлетворения ее требований, то и в этом, крайне нежелательном случае, интересы Советского Союза задеты не будут. Молотов заметил, что от самой Германии зависит в первую очередь, чтобы этот путь ей не был навязан. Шуленбург попытался возражать Молотову, говоря о том, что страсти в Германии может разжечь свинство поляков, особенно если правительство Польши будет продолжать свою политику, как это следует из речи Чемберлена. Шуленбург повторил, что не хочет обсуждать прошлый период в политике правительства Германии, и считает, что сегодня нужно не оглядываться на прошлые разногласия, а искать новые взаимовыгодные пути для улучшения отношений двух стран. Молотов согласился, что надо искать новые пути, но в памяти советского народа остались такие факты, как «антикоминтерновский пакт», поддержка Германией агрессивных шагов Японии против Советского Союза, отказ Германии принимать участие в международных конференциях, в которых был бы представлен СССР. Политика Советского правительства на нормализацию и улучшение отношений с Германией и другими странами неизменна. Теперь все зависит от поведения Германии. (В этот самый момент, когда Молотов упрекал посла в том, что Германия поддерживает агрессивную политику Японии на Дальнем Востоке, направленную против Советского Союза, японцы воевали с монгольскими войсками, которых активно поддерживали части Красной Армии. Япония очень рассчитывала на помощь со стороны Германии, однако так ничего и не дождалась, а подписание через двадцать дней советско-германского договора о ненападении вызвало в Японии настоящий шок, а вскоре и отставку правительства Киитиро Хиранума. В Токио обиду не забыли, и изощренно отомстили Гитлеру, заключив с Советским Союзом 13 апреля 1941 года договор о нейтралитете, и на протяжении всей войны соблюдали этот пакт, несмотря на все стенания Гитлера. – Л.П.).
Шуленбург пустился в исторический экскурс. Он припомнил, что в 1935 году, вхождение Советского Союза в известное соглашение с другими странами создало затруднения для улучшения отношений между Германией и СССР. (Посол прозрачно намекал на советско-французский пакт о взаимной помощи от 2 мая 1935 года и советско-чехословацкий пакт от 16 мая того же года. Шуленбург явно лукавил: оба эти пакта носили сугубо оборонительный характер, они не были направлены против третьих стран, и, следовательно, не могли стать истинной причиной для отказа от нормализации отношений между Германией и Советским Союзом. Кроме того, советско-французский пакт и практически применен быть не мог, поскольку Советский Союз не имел общей границы ни с одной страной, в свою очередь граничащей с Францией и гипотетически способной на нее напасть. В Берлине обо всем этом прекрасно знали. – Л.П.). В этой связи посол, намекая на англо-франко-советские переговоры, заметил, что и в данный момент вхождение Советского Союза в новую комбинацию стран может создать затруднения для улучшения отношении с Германией.
Молотов, касаясь 1935 года, напомнил, что к участию в тогдашних соглашениях приглашалась и Германия на равных с другими державами условиях. Если же останавливаться на данном моменте, то, оставаясь верным своей последовательно миролюбивой политике, Советское правительство согласится лишь на чисто оборонительное соглашение против агрессии. Такое соглашение будет действовать только в случае нападения агрессора на Советский Союз или на страны, к судьбе которых он не может относиться безразлично. (Молотов ведет себя как женщина легкого поведения, которая для того, чтобы набить себе цену, представляется невинной девушкой. В Берлине прекрасно знали цену этой «невинности». Знали и то, что никакой «оборонительности» в договоре не будет и в помине. Хотя договор, подписанный 23 августа 1939 года, если не обращать внимания на некоторые юридические нюансы, действительно был чисто мирным договором. Но только до тех пор, пока в действие не вступил секретный протоколы к этому пакту, превращавший его в договор о союзе двух агрессивных государств. Да и сами действия Советского Союза не носили оборонительного характера: Польша 17 сентября 1939 года войну Советскому Союзу не объявляла и на его территорию не вторгалась. В этом смысле настоящим издевательством выглядит пассаж по поводу стран, к судьбе которых СССР не равнодушен: Польша с самых первых дней нахождения Гитлера у власти была барьером между Германией и Россией, так что судьба этой страны Советскому Союзу никак не могла быть безразличной. Может, на пару с Гитлером поделив Польшу, Сталин хотел подчеркнуть свое «небезразличие» к Польше, задушив ее, простите за банальность, в объятиях любви? – Л.П.). Совсем в другом положении находится Германия, имеющая действующий «антикоминтерновский пакт», который союзница Германии Япония уже не раз использовала и использует теперь как поддержку в ее прямой агрессии против Советского Союза. Германия заключила с Италией военно-политический договор не только в оборонительных, но и в агрессивных, наступательных целях. В ответ Шуленбург пытался истолковать «антикоминтерновский пакт» и «Стальной пакт» с Италией как оборонительные пакты. Молотов отметил, что было бы хорошо, если бы это было действительно так669.
На том они и расстались, то ли довольные, то ли, наоборот, недовольные результатами беседы. Скорее – довольные: ведь всего через двадцать дней холодное недоверие двух социалистических стран превратится во взаимовыгодный политический, экономический и военный союз, который круто перевернет жизнь во всем мире, многолетняя вражда обернется, по словам Сталина, «дружбой, скрепленной кровью».