4 августа члены английской военной миссии, отправляющейся на переговоры в Москву, посетили завтрак в советском полпредстве, данный в их честь Майским. В ходе завтрака выяснились некоторые пикантные подробности подготовки к отъезду. На вопрос Майского, почему делегация для того, чтобы выиграть время, не полетела в Москву на аэроплане, адмирал Дракс ответил, что в состав делегации входит почти 20 человек, и у них много багажа. Поэтому на самолете было бы неудобно. Ответ показался полпреду неубедительным, и он спросил, почему бы тогда не поехать на военном корабле, например, на быстроходном крейсере? Это выглядело бы хорошо и сократило бы время на переезд до Ленинграда. Дракс глубокомысленно сказал, что это означало бы, что тогда они должны были бы 20 офицеров выбросить из их кают, и получилось бы неловко!
Ответ обескуражил полпреда. Впрочем, адмирал поспешил обрадовать Майского тем, что военная делегация арендовала специальное судно «Сити оф Экзетер», на котором она отправится в Ленинград вместе с французской делегацией. В это время в разговор вмешался сотрудник полпредства Корж и подчеркнул, что, как он сегодня слышал от владельца этого парохода, ход его не превышает 13 узлов в час. Полпред очень удивился, и воскликнул:
– Возможно ли это?
Дракс смутился и невнятно пробормотал, что фрахтовка парохода находилась в руках министерства торговли, и он не в курсе всех деталей677.
Зачем Майский торопит события, тогда как его непосредственный начальник, глава советского правительства и нарком иностранных дел Молотов сказал, что сроки приезда миссий Кремль вполне устраивают?
4 августа пражский корреспондент газеты «Дейли телеграф энд Морнинг пост» сообщал, что, по словам путешественников, возвращающихся из Чехии и Словакии, Германия возводит укрепления вдоль всей границы с Польшей. Около самой границы установлены проволочные заграждения высотой в 3,6 метра. На расстоянии восьми километров от границы принудительно завербованные рабочие строят казармы. Некоторые постройки так называемых «таможенных бюро» являются фактически укрепленными пулеметными гнездами. Большое количество танков, в целях маскировки окрашенных в темно-зеленый цвет, перебрасывается по ночам в Словакию. Замечено также много противотанковых орудий.
Пражский корреспондент агентства Гавас сообщал, что германские власти сейчас сооружают в Моравии две параллельные дороги, идущие с запада на восток. В Словакии эти дороги идут к польской границе. Все инженеры и рабочие, занятые на постройке этих дорог – немцы678.
4 августа начальник Генерального штаба Красной Армии командарм 1-го ранга679 Борис Михайлович Шапошников подписал документ, на который следует обратить особое внимание и запомнить многие положения из него, а также приведенные в нем состав и численность союзных войск, которые советское командование предполагало использовать в совместной борьбе вооруженных сил СССР Англии, Франции и против агрессии в Европе. Это был первый не политический документ, содержащий одни лишь декларации, а вполне конкретная программа действий, включающая в себя точные цели и перечень средств, которыми эти цели могут быть достигнуты. Документ назывался «Соображения советской стороны по переговорам с военными миссиями Великобритании и Франции». По мнению Шапошникова, в ходе переговоров должны быть обсуждены несколько вариантов, когда возможно вооруженное выступление советских вооруженных сил.
I. Нападение агрессоров непосредственно направлено против Франции и Англии. В этом случае Франция и Англия должны развернуть немедленно большую часть своих вооруженных сил на восточных границах Франции и Бельгии и с 16-го дня мобилизации начать решительные действия против главного из агрессоров. (В то время большинство армий мира отводили на мобилизацию 15–20 дней. Такой срок мобилизации очень сильно облегчал действия любого агрессора, и, конечно, германских вооруженных сил, которые к началу войны были уже полностью отмобилизованы и развернуты и сконцентрированы в заранее выбранных местах, были оборудованы штабы, развернута связь. – Л.П.). Главным противникомдолжен считаться главный из агрессоров, против которого и должны быть направлены главные силы Франции и Англии. Действия против второстепенного агрессора должны носить второстепенный характер. Разгром главного агрессора выведет из войны второстепенного агрессора, и наоборот, главный первоначальный удар по второстепенному агрессору может повести к решительному наступлению главного агрессора на Париж и к захвату Бельгии и Голландии, чем создается кризис на западном театре военных действий (ТВД) с первых же дней войны, давая превосходство главному агрессору. (Т. е., главным агрессором Генштаб однозначно считал Германию. – Л.П.). Исходя из этого положения, Франция и Англия должны к 15-му дню мобилизации на восточных границах Франции и Бельгии развернуть и выставить на фронт против главного агрессора не менее 80 пехотных дивизий, 14 000–14 500 средних и тяжелых орудий, 3 500–4 000 танков, 5 000–5 500 самолетов. Оставив на линии Мажино из указанных сил до 10 пехотных дивизий, Франция, Англия и Бельгия должны силам 70 пехотных дивизий, 13 000 средних и тяжелых орудий, 3 500 танков, 5 000 самолетов повести решительное наступление к северу от Меца и из Бельгии против Рура и Кёльнской промышленной области в общем направлении на Магдебург. Англо-французская авиация должна ударить по важнейшим промышленным районам главного агрессора на западе, по базам его морского флота, по железным дорогам, автострадам, а также по столице и другим крупным административным пунктам главного агрессора.
Объединенный англо-французский флот должен иметь целью:
1) закрытие Ла-Манша и прорыв сильной эскадры в Балтийское море для действий против флота главного агрессора в Балтийском море и против его береговой обороны;
2) добиться от правительств прибалтийских государств согласия на временное занятие англо-французским флотом Аландских и Моонзундских островов, портов Финляндии – Ганге (Ханко), Эстонии – Пернова (Пярну) и Гапсаля (Хапсалу), Латвии – Гайнаша (Айнажи) и Либавы (Лиепая) для охраны нейтралитета и независимости этих государств от нападения со стороны Германии. (Странное пожелание: ведь это не военная, а сугубо политическая задача. Вопрос о том, чтобы, пусть и временно, занять финские Аландские острова, и острова Моонзундского архипелага, принадлежащие Эстонии, а также морские порты трех суверенных государств, должен был решаться не военными после объявления войны, а политиками заранее за столом переговоров. В противном случае, это не оказание помощи, а прямая агрессия. Причем, переговоры должен был вести именно Советский Союз, имеющий, во-первых, выходы к Балтике – в отличие от Англии и Франции, и, во-вторых, общую границу со всеми тремя странами. Сведений о том, что велись переговоры о предоставлении Финляндией, Латвией и Эстонией своей территории и портов для совместных боевых действия морских флотов Англии, Франции и Советского Союза, по крайней мере, до заключения пакта Молотова – Риббентропа, мне не удалось найти. Советский Союз лишь просил у Финляндии сдать ему в аренду пять островов в финском заливе и разрешить построить военно-морскую базу на полуострове Ханко. Странно и то, что обязанность занять порты на Балтике Шапошников возлагал не на традиционно сильный советский Балтийский флот, а на флот союзников, которому в Балтийское море нужно было еще пройти через датские проливы, и у которого там не было ни одной военно-морской базы. – Л.П.);
3) перерыв подвоза по Балтике из Швеции руды и другого сырья для германской военной промышленности;
4) блокада берегов главного агрессора в Северном море;
5) господство в Средиземном море, закрытие Суэцкого канала, Босфора и Дарданелл;
6) крейсерские операции у берегов Норвегии, Финляндии, вне их территориальных вод, Мурманска и Архангельска против подводных лодок и крейсеров агрессоров у этих берегов. (Ставя перед военно-морским флотом союзников задачу действовать в Балтике и Северном море, Шапошников не собирался предоставить кораблям союзников советские военно-морские базы в Финском заливе и на Северном море. С Балтикой понятно – там, по замыслу Шапошникова, союзный флот должен был базироваться в портах Аландских и Моонзудских островов. А как быть с Северным морем, где у англичан было только две базы, расположенные на солидном расстоянии от основного театра военных действий? – Л.П.). При обязательном участии в войне Польши (в силу ее договора с Англией и Францией), силами не менее 40 пехотных дивизий для удара против Восточной Пруссии и Померании, Польша должна взять на себя обязательства пропустить советские сухопутные войска к северу от Минска через Виленский коридор и по возможности через Литву к границам Восточной Пруссии. Нужно добиться того, чтобы Литва помогала блоку миролюбивых государств. (Таких условий своего участия в совместных действиях против агрессора Советское правительство еще не выдвигало, хотя и в Лондоне, и в Париже, и в Варшаве, и в Ковно, и в Бухаресте о них догадывались. Сталин не хотел брать на себя обязанность договариваться с Польшей и Литвой потому, что понимал всю бесперспективность этих переговоров и опасался оказаться в положении стороны, которой отказали в ее притязаниях, и поэтому хотел возложить ответственность за свой отказ от участия в тройственном блоке на своих будущих союзников. Даже если бы союзники уломали правительства Литвы и Польши на пропуск Красной Армии через, а точнее – на свою территорию, в том случае, если бы потом Кремль отказался покинуть эти страны, ответственность опять-таки ложилась бы на Англию и Францию, которые для получения согласия от Польши и Литвы на пребывание на их территории войск чужого государства, должны были дать соответствующие гарантии того, что Красная Армия не останется там навечно. И совсем уж абсурдным выглядит то, что Шапошников возлагает на Польшу обязанность пропустить советские войска через территорию… суверенной Литвы. – Л. П.).