ия в Европе не уменьшилась, а, наоборот, возросла. Отсюда следует, что совещание военных миссий Англии, Франции и Советского Союза, если они всерьез хотят прийти к конкретному решению вопроса о совместных действиях против агрессии, должно, не тратя попусту времени на ничего не значащие декларации, поскорее решить этот основной вопрос.
Думенк сказал, что хочет следовать тем советам, которые дал ему нарком, и предложил исправить эти пункты на основе того, что было вчера доложено Шапошниковым. Нужно поручить кому-нибудь написать проект и внести новое предложение на обсуждение. Ворошилов сказал, что еще рано редактировать какой-либо документ, поскольку не решен кардинальный для советской стороны вопрос о пропуске Красной Армии в Польшу и Румынию для совместных действий вооруженных сил против общего противника. Только после положительного разрешения указанного вопроса можно было бы приступить к обсуждению заслушанных здесь общих планов военных миссий. До сих пор миссии только обменялись сообщениями, но это лишь начало конкретных разговоров об определении количества вооруженных сил каждой стороны и их применении против агрессии в Европе.
Думенк спросил, не находит ли Ворошилов возможным, не теряя времени, уточнить эти цифры в виде предварительного проекта параграфов (статей) конвенции? Ворошилов ответил, что, до тех пор, пока советская миссия не будет иметь ответа на вопрос, теперь уже всем известный, о котором миссии Великобритании и Франции запросили свои правительства, всякая предварительная работа является до известной степени бесполезной.
Думенк предложил перейти к повестке дня следующего заседания. Он спросил, можно ли заслушать генерала Локтионова относительно советских военно-воздушных сил, которого военные миссии Англии и Франции еще не слышали? Кроме тех вопросов, что уже переданы Ворошилову, есть еще некоторые вопросы, которые англо-французская миссия хотела бы задать советской миссии. Ворошилов сказал, что лучше просто передать эти вопросы в письменном виде. На все вопросы он просил разрешения дать ответ на одном из ближайших заседаний. Пожелание Думенка относительно заслушания доклада о советской авиации будет выполнено.
Думенк предложил следующее заседание устроить завтра. Ворошилов спросил, когда примерно ожидается ответ от правительств Франции и Англии на вопрос советской миссии? Думенк ответил, что как можно скорее. Нарком сказал, что если ответ надолго затянется, придется, после сообщения советской миссии по поводу авиации Красной Армии, совещания прервать до получения ответа. Думенк ответил, что ему бы хотелось, помимо заслушания сообщения Локтионова, получить также ответы на вопросы, которые только что переданы наркому, потому что они являются очень важными. Нарком ответил, что, может быть, они очень важны, но советской миссии нужно время, чтобы подробно с ними ознакомиться, после чего она скажет, будет ли отвечать на эти вопросы до получения ответа от правительств Англии и Франции или только после получения этого ответа. Дракс сказал, что он не может сообщить о том, когда будет получен ответ от правительства Англии, так как это зависит от самого правительства.
Думенк попросил Ворошилова сообщить завтра, когда советская миссия сможет ответить на заданные ей вопросы – непосредственно сейчас же или после? Может быть, считая, что будет получен положительный ответ на вопрос советской миссии, можно продолжать работу? Ворошилов ответил, что работать советская миссия не сможет до тех пор, пока реально не будет известно, как правительства Англии и Франции рассматривают участие Советского Союза в совместных действиях против агрессора.
После этого ответа наркома Думенк закрыл заседание, и предложил его открыть завтра в 10 часов утра. Предложение было принято. (Англичане и французы уже поняли, что при этом подходе советских переговорщиков вряд ли удастся до чего-нибудь договориться, но они делают все для того, чтобы переговоры не останавливались и не прерывались. – Л.П.).
ВОЕННЫЕ ВОПРОСЫ К СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ МИССИИ
[Перевод с английского]
1. Каково мнение советской военной миссии о возможности вступления Италии в войну:
а) в случае если СССР подпишет пакт с Францией и Англией;
б) если СССР не подпишет пакта с нами?
Если мнение советской военной миссии таково, что Италия, возможно, вступит в войну, то каково ее мнение относительно возможных действий Италии, оперирующей из Албании?
2. Из трех разных вариантов действий, намеченных советской миссией, какой наиболее вероятный будет принят Германией? Каково мнение советской миссии по этому вопросу?
3. Может ли советская военная миссия дать более точные подробности относительно районов румынской территории, в которые они считают необходимым получить право доступа и в которых они желают действовать?
4. Что предполагает Советский Союз во втором варианте, если Болгария вступит в союз с Венгрией против Румынии? Какую помощь он может оказать в этом случае Турции?
5. Каков тоннаж регулярного транспорта, который может быть послан по железным дорогам в Польшу:
а) из Мурманска, б) от Черного моря?
По каким железным дорогам может быть он направлен, чтобы как можно меньше мешать снабжению русской армии?
6. Какими советскими портами Черного моря мы можем воспользоваться для подвоза средств снабжения русско-польско-румынского фронта?
7. а) Если вопрос о пропуске советских войск в Польшу будет решен в соответствии с желаниями, выраженными советской миссией, согласен ли СССР участвовать в снабжении Польши продовольствием, фуражом, горючим, вооружением, сырьем и другими промышленными материалами?
б) Тот же самый вопрос в отношении Румынии.
8. Какое количество очищенных нефтепродуктов может дать Советский Союз в случае войны? Будет ли в распоряжении достаточное количество нефтеналивных судов для морских перевозок?
ЗАЯВЛЕНИЕ, КОТОРОЕ МЫ ДЕЛАЕМ ПОСЛЕ ЭТИХ ВОПРОСОВ
Мы приготовили ряд вопросов в отношении политики советской авиации, но, так как планы советской авиации будут развернуты в недалеком будущем и так как они могут содержать ответ на некоторые из этих вопросов, мы предполагаем отложить все вопросы авиационного характера до ознакомления с советскими авиационными планами.
МОРСКОЙ ВОПРОС. Каковы типаж и число франко-британских морских сил, которые должны действовать в Балтике?746
16 августа Астахов сообщал в НКИД свои выводы, сделанные после беседы с итальянским поверенным в делах, принимавшим участие в переговорах в Зальцбурге между Риббентропом и Чиано.
1. Вопрос Данцига обсуждался не изолированно, а как часть общего передела мира. Чиано подчеркнул, что сейчас дело идет не только о Данциге, но о Польше в целом, причем ее перспективы крайне мрачны, независимо от того, какая сторона одержит победу.
2. Чиано признал, что роль Италии можно считать сдерживающей в том смысле, что она не потеряла надежды на мирное решение вопроса и пыталась в этом направлении влиять на Германию, для которой Данциг стал уже вопросом престижа, что итальянцам не нравится.
3. Во всяком случае, положение столь напряжено, что возможность мировой войны отнюдь не исключена. Все это должно решиться в течение максимум трех недель. (Итальянский дипломат в очередной раз подтвердил, что Германия в 1939 году воевать с Советским Союзом не намерена: на дворе 16 августа, а через три недели будет 7-е сентября. Значит, если на разгром Польши отвести две-три недели, как предполагал Гитлер, самый ранний срок, когда Германия сможет напасть на Советский Союз – 1 октября, а там уже и зима не за горами. Фактически же Варшава сдалась только 27 сентября, а для общего разгрома Польши, даже с помощью Красной Армии, Германии понадобилось больше месяца. – Л.П.).
4. Об отношениях с Советским Союзом специально не говорили, затрагивали лишь косвенно. Чиано или притворяется, или действительно не знает о последних предложениях, сделанных Советским правительством германскому правительству, из чего можно заключить, что Гитлер сделал жест в отношении Советского Союза не в результате договоренности с Италией, но под влиянием недовольства переговорами в Зальцбурге, рассчитывая получить компенсацию путем улучшения отношений с СССР. (Вряд ли Астахов не знал о так называемом «плане Шуленбурга», который был изложен поверенному Гельфанду именно итальянским министром иностранных дел. Причем произошло это еще 26 июня, а Риббентроп беседовал с Чиано в Зальцбурге 11 августа. То есть, попытка улучшить отношения с Советским Союзом никак не могла быть следствием разногласий, которые выявились на этой встрече. – Л.П.).
5. Привлечение Японии к итало-германскому союзу не стоит в порядке дня, но готовится как ответ на случай заключения Советским правительством соглашения с Англией и Францией.
По сведениям журналистов, особое внимание уделялось вопросу привлечения к «оси» Венгрии, причем итальянцы будто бы не поддержали попытку немцев навязать правительству Венгрии договор, устанавливающий экономический и военный союз с Германией. За это Италия дала бы обещание поддержать венгерские притязания на Трансильванию и выделить Венгрии часть колоний после их возвращения. Журналисты подтверждают, что Чиано пытался предостерегать Риббентропа от быстрого развязывания конфликта, и уехал в Рим крайне недовольный. Никто не считает, что «сдержанная» позиция Муссолини окажет решающее влияние на Гитлера, который решил в польском вопросе идти до конца747.
16 августа на имя Даладье была направлена записка с замечаниями о ходе военных переговоров в Москве. Наджиар сообщил 15 августа, что советские предложения для осуществления обязательств политического договора, по мнению Думенка, соответствуют интересам безопасности Франции и безопасности самой Польши. Отнюдь не стараясь использовать переговоры для того, чтобы получить солидную поддержку на Западе в обмен на ограниченную поддержку с его стороны на Востоке, Кремль предлагает конкретную помощь на Востоке, не предъявляя дополнительных требований на Западе. Однако Москва выдвигает условие, что Польша своей отрицательной позицией не сделает невозможным создание на Востоке фронта сопротивления с участием советских вооруженных сил. В случае неудачи в этом вопросе русские не претендуют на то, чтобы им оказывали поддержку на Западе в тот период, пока Польша своим отказом будет держать их вдали от операций на Востоке. Действительно, заявляют они, в этом случае военные переговоры, а, следовательно, и политический договор, одной из основных целей которого является оказание Советским Союзом помощи Польше, были бы беспредметными. Едва ли можно что-то противопоставить этому утверждению, подводящему к самой сущности вопроса. Даже если Советское правительство согласится с тем, что на Востоке бы предусматривалась только ограниченная помощь и простые меры, вытекающие из позиции выжидания, на чем должна настаивать перед ними союзная миссия, то все же, польский вопрос не мог бы быть обойден, не говоря уже о румынском вопросе. Наконец, возникли бы сложные проблемы транзита, снабжения и коммуникаций, и они оказались бы неразрешенными без участия или молчаливого согласия пол