Получив новые заверения правительств Англии и Франции, имея результаты заседания палат в Лондоне и надежду подписать 25 августа договор с Англией, убедившись в мирных намерениях Советского Союза, поляки несколько успокоились, и 25 августа (в этот день было подписано соглашение между Англией и Польшей. – Л.П.) совершенно прекратили не только нападки на СССР, но, говоря о договоре, старались обойтись без упоминаний России. Вся пресса свелась к тому, что Гитлер ничего не получил, что договор – клочок бумаги, что антикоминтерновский пакт разваливается или уже развалился, что договор – новый блеф Гитлера и т. д.
В этот же день правительство, ввиду распространившихся слухов о новых посреднических планах, поместило официозное сообщение в виде статей, о том, что оно считает угрожающими интересам Польши, т. е. способными вызвать конфликт в четырех случаях: попытку присоединения Данцига к рейху; изъятие Данцига из польской таможенной территории; передачу прав Польши в Данциге под контроль третьей стороны; лишение права национального развития польского меньшинства в Данциге835.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯПАКТ МОЛОТОВА – РИББЕНТРОПА
24 августа газеты со ссылкой на ТАСС сообщали, что накануне в 13 часов в «Москву прибыл Министр Иностранных Дел Германии г-н Иоахим фон Риббентроп в сопровождении Помощника Статс-секретаря д-ра Ф. Гаус, барона фон Дернберг, г-на П. Шмидт, профессора Г. Гофман, д-ра К. Шнурре и др. (по принятым в то время правилам русского языка многие иностранные фамилии не склонялись. – Л.П.). На Центральном Аэропорте (так в тексте. – Л.П.) г-на фон Риббентропа встретили Заместитель Народного Комиссара Иностранных Дел т. В.П. Потемкин, Заместитель Народного Комиссара Внешней Торговли т. М.С. Степанов, Заместитель Народного Комиссара Внутренних Дел т. В.Н. Меркулов, Заместитель Председателя Моссовета т. Д.Д. Королев, Заведующий Протокольным Отделом НКИД т. В.Н. Барков, Заведующий Центрально-Европейским Отделом НКИД т. А.М. Александров, комендант г. Москвы полковник т. Ф.И. Суворов, состав германского посольства во главе с Чрезвычайным Полномочным Послом Германии графом фон дер Шуленбург и Чрезвычайный Полномочный Посол Италии г-н Россо в сопровождении военного атташе г-на Вальфре ди Бонзо»836.
23 августа в 15.30 состоялась первая беседа Молотова с Риббентропом по вопросу о заключении пакта о ненападении. Беседа проходила в присутствии Сталина и Шуленбурга и продолжалась около 3-х часов.
В 20 часов 05 минут Риббентроп отправил в Берлин телеграмму с грифом «Вне очереди. Срочно!»: «Пожалуйста, немедленно сообщите фюреру, что первая трехчасовая встреча со Сталиным и Молотовым только что закончилась. Во время обсуждения, которое проходило положительно в нашем духе, сверх того обнаружилось, что последним препятствием к окончательному решению является требование русских к нам признать порты Либава (Лиепая) и Виндава (Вентспилс) входящими в их сферу интересов. Я буду признателен за подтверждение до 20 часов по германскому времени согласия фюрера. Подписание секретного протокола о взаимном разграничении сфер интересов во всей восточной зоне, на которое я дал свое принципиальное согласие, обсуждается»837. Короткий ответ от Гитлера «Да, согласен», поступил в 23 часа по московскому времени838, когда переговоры в 22 часа уже возобновились, и закончилась подписанием между 22 часами 23 августа и часом ночи 24 августа по московскому времени советско-германского пакта о ненападении, который гласил:
Правительство СССР и Правительство Германии, руководимые желанием укрепления дела мира между СССР и Германией и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению:
Статья I. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга, как отдельно, так и совместно с другими державами.
Статья II. В случае если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.
Статья III. Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.
Статья IV. Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.
Статья V. В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.
Статья VI. Настоящий договор заключается сроком на десять лет, с тем что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.
Статья VII. Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания839.
Верховный Совет СССР и рейхстаг Германии ратифицировали договор в один день – 31 августа 1939 года840, 24 сентября, незадолго до второго приезда в Москву Риббентропа, в Берлине Вайцзеккер и новый полпред Алексей Алексеевич Шкварцев обменялись ратификационными грамотами841.
К договору прилагался секретный дополнительный протокол, о котором советские газеты ни советских читателей, ни весь мир, понятное дело, не оповестили.
СЕКРЕТНЫЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ.
При подписании договора о ненападении между Германией и СССР нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:
1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.
2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Висла и Сана. (Авторы протокола забыли, что граница должна начинаться от реки Писа, но вскоре это упущение было исправлено. – Л.П.).
Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства, и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития. Во всяком случае, оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.
3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.
4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете842.
Во время ночной беседы Сталин, Молотов и Риббентроп обсудили следующие проблемы международной политики:
1. Япония. Риббентроп заявил, что германо-японская дружба ни в каком смысле не направлена против России. Более того, он заявил, что Германия, имея хорошие отношения с Японией, может внести реальный вклад в дело улаживания разногласий между СССР и Японией. Если Сталин и советское правительство желают этого, – сказал Риббентроп, – он готов действовать в этом направлении. Он обещал соответствующим образом использовать свое влияние на японское правительство и будет держать в курсе событий советских представителей в Берлине.
Сталин ответил, что советское правительство действительно желает улучшить свои отношения с Японией, но что есть предел его терпению в отношении японских провокаций. Если Япония хочет войны, она может ее получить. Советский Союз не боится войны и готов к ней. Если Япония хочет мира – это намного лучше! Сталин считает полезной помощь Германии в деле улучшения советско-японских отношений, но он не хочет, чтобы у японцев создалось впечатление, что инициатива этого исходит от Москвы.
Риббентроп согласился с этим и подчеркнул, что его содействие будет выражаться только в продолжении бесед, которые он уже вел на протяжении месяцев с японским послом в Берлине для улучшения советско-японских отношений. Соответственно никакой новой инициативы с германской стороны в этом вопросе не будет.
2. Италия. Сталин спросил Риббентропа о целях Италии. Нет ли у Италии устремлений, выходящих за пределы аннексии Албании, возможно – к греческой территории? Маленькая, гористая и плохо населенная Албания, по его мнению, не представляет для Италии особого интереса.
Риббентроп ответил, что Албания важна для Италии по стратегическим причинам. Кроме того, дуче сильный человек, которого нельзя запугать. Он продемонстрировал это во время абиссинского конфликта, когда Италия отстояла свои цели собственной силой против враждебной коалиции. Даже Германия в тот момент еще не могла оказать Италии ощутимую поддержку.