станавливаемый статьей VI-й, свидетельствует о том, что обе страны стремятся закрепить мирные отношения между обоими странами на длительный период времени.
Содержание каждого отдельного пункта договора, как и всего договора в целом, проникнуто стремлением избежать конфликта, укрепить мирные и деловые отношения между обоими государствами. Нет никакого сомнения в том, что заключенный договор о ненападении ликвидирует напряженность, существовавшую в отношениях между СССР и Германией.
Однако значение заключенного договора выходит за рамки урегулирования отношений только между обоими договаривающимися странами. Он заключен в момент, когда международная обстановка достигла очень большой остроты и напряженности. Мирный акт, каковым является договор о ненападении между СССР и Германией, несомненно, будет содействовать облегчению напряженности в международной обстановке, несомненно, поможет разрядить эту напряженность. (Как известно, на самом деле все случилось с точностью до наоборот, и редакционные статьи в «Правде» и «Известиях» выглядят, как попытка создать себе алиби при подготовке преступления. Впрочем, вряд ли те, кто готовил статьи и утверждал их к публикации, знали подлинный смысл пакта, и уж тем более они ничего не знали о Секретном протоколе. – Л.П.). Заключение договора между СССР и Германией является, несомненно, фактом крупнейшего международного значения, ибо договор представляет собой инструмент мира, призванный не только укрепить добрососедские и мирные отношения между СССР и Германией, но и служить делу всеобщего укрепления мира.
Вражде между Германией и Советским Союзом кладется конец. Различие в идеологии и в политической системе не должно и не может служить препятствием для установления добрососедских отношений между обоими странами. Дружба народов СССР и Германии, загнанная в тупик стараниями врагов Германии и СССР, отныне должна получить необходимые условия для своего развития и расцвета869.
24 августа, выступая на заседании палаты общин, Чемберлен назвал
«неожиданностью» сообщение о советско-германском пакте о ненападении. Он заявил, что существует «непосредственная опасность войны» и что в случае возникновения войны Англия поддержит Польшу. Премьер внес в палату законопроект о предоставлении кабинету чрезвычайных полномочий, за который проголосовало 427 депутатов против 4-х. В тот же день этот законопроект был утвержден палатой лордов и получил санкцию короля870.
24 августа все муниципальные советы Англии получили инструкции, предлагавшие провести ряд мер по светомаскировке улиц. Лондонская полиция предупредила частные фирмы и владельцев кинотеатров о том, чтобы они и случае необходимости, гасили свет. 23 августа в центральной части Лондона, в ресторанах, магазинах, в издательствах было резко сокращено количество световых точек. На улицах развешаны инструкции, разъясняющие населению сигналы воздушной тревоги.
Меры предосторожности против воздушных налетов проводились также и в других городах страны. В Бирмингеме вывешены объявления, в которых домовладельцам предлагается построить противовоздушные убежища и затемнить окна. В Хартлпуле сокращено количество световых точек на улицах и выключены все световые рекламы.
Агентство Рейтер сообщило о том, что министерство торговли объявило 23 августа, что в целях создания необходимых запасов, в дальнейшем запрещается экспорт за границу ряда товаров, включая алюминий, медь, железо, сталь, каучук, свинец и никель871.
24 августа Майский записал в своем секретном дневнике, что подписанный вчера договор не предусматривает условий, при которых сторона освобождается от обязательств по нему. Советская политика явно делает какой-то крутой поворот, смысл и последствия которого пока еще не вполне ясны. (Даже такой опытный дипломат и твердолобый и преданный коммунист не мог взять в толк, с чего бы это вдруг Сталин и Молотов так резко изменили курс страны: вряд ли до сведения Майского довели содержание Секретного протокола – на то он и секретный. – Л.П.). В Лондоне смятение и негодование. Особенно возмущены лейбористы, обвиняющие Советское правительство в измене принципам, в отказе от прошлого, в дружбе с фашистами. Есть трудности в «Англо-русском парламентском комитете». Смущаться, однако, не стоит. Надо показать выдержку и спокойствие. Лейбористы перебесятся. Консерваторы держатся спокойнее. Они никогда всерьез не верили ни в Лигу Наций, ни в коллективную безопасность и сейчас гораздо проще воспринимают возврат Европы к политике «национального интереса»872.
24 августа Рузвельт обратился с посланием к Гитлеру и одновременно к президенту Польши Игнацию Мосцицкому и королю Италии Виктору Эммануилу III. Указав на обострение международной обстановки, Рузвельт писал: «Поэтому я горячо настаиваю и также настоятельно призываю президента Польши, чтобы правительства Германии и Польши совместно решили воздержаться от всякого акта враждебности на срок, о котором они договорятся, и согласились разрешить противоречия, которые возникли между ними, либо непосредственными переговорами, либо передачей этих разногласий беспристрастным арбитрам, которым они оба могут верить, либо принятием примирительной процедуры, выбрав при этом в качестве примирителя или посредника гражданина одного из традиционно нейтральных государств Европы или гражданина одной из американских республик, которая ни в какой степени не была связана с европейской политикой и не участвует в ней».
В послании к итальянскому королю Рузвельт призвал его предпринять шаги к сохранению мира в Европе873.
В ответ на это послание, Мосцицкий выразил свое согласие с предложениями Рузвельта относительно урегулирования польско-германского конфликта путем непосредственных переговоров между германским и польским правительствами. Президент Польши также выразил свое согласие с методой примирительной процедуры при посредничестве третьей стороны874.
25 августа, когда ответ из Берлина ещё не был получен, Рузвельт снова написал Гитлеру письмо, в котором сообщил, что польское правительство хочет урегулировать все вопросы на основах, предложенных в предыдущем письме президента Соединенных Штатов. Рузвельт обращался к германскому правительству: «Мы надеемся, что современные нации даже и теперь могут создать основы для мирных и счастливых взаимоотношений, если вы и германское правительство согласитесь на мирные методы разрешения вопросов, принятых польским правительством»875. Гитлер этих предложений не принял.
О том, что Сталин, в отличие от президента США – державы, которой война не угрожала, обращался с подобными посланиями к Гитлеру и другим возможным участникам грядущей войны, история умалчивает. Мне представляется, что в той экономической, политической и военной ситуации, в какой находилась Германия – рабочих рук нет, денег нет и взять негде, сырья нет, союзников нет, а врагов – пруд пруди, воевать нечем – Сталину достаточно было цыкнуть, и про Гитлера Европа надолго бы забыла.
25 августа в Лондоне было официально объявлено, что все люди, уходящие из дома, обязаны брать с собой противогазы. Школьным учителям, находящимся сейчас в отпуске, предложено вернуться в свои школы, если они расположены в угрожаемых районах. Всем полицейским Лондона, предложено вернуться из отпуска на службу. Музеи и художественные галереи Лондона временно закрыты, чтобы упаковать на случай эвакуации художественные произведения, представляющие национальную ценность876.
25 августа польское правительство издало ряд распоряжений военного характера. Были отменены все отпуска государственных служащих. В польских школах отсрочено начала занятий. В Варшаве запрещена продажа спиртных напитков. Правительственный комиссар Варшавы призвал население города принять участие в сооружении траншей в предместьях польской столицы877.
25 августа, за шесть дней до вторжения Германии в Польшу, и, возможно, после того, как стало известно, что Гитлер ответил Чемберлену, в Лондоне Галифакс и посол Польши Эдвард Рачиньский подписали Соглашение о взаимопомощи между Англией и Польшей.
Статья 1. Если одна из сторон окажется вовлеченной в военные действия с европейской державой в результате агрессии последней против этой договаривающейся стороны, то другая договаривающаяся сторона немедленно окажет договаривающейся стороне, вовлеченной в военные действия, всю поддержку и помощь, которая в ее силах.
Статья 2. 1. Положения статьи 1 будут применяться также в случае любого действия европейской державы, которое явно ставит под угрозу, прямо или косвенно, независимость одной из договаривающихся сторон, и имеет такой характер, что сторона, которой это касается, сочтет жизненно важным оказать сопротивление своими вооруженными силами.
2. Если одна из Сторон окажется вовлеченной в военные действия с европейской державой в результате действия этой державы, которое ставит под угрозу независимость или нейтралитет другого европейского государства таким образом, что это представляет явную угрозу безопасности этой Стороны, то положения статьи 1 будут применяться, не нанося, однако, ущерба правам другого европейского государства, которого это касается.
Статья 3. Если европейская держава попытается подорвать независимость одной из Сторон путем экономического проникновения или иным способом, Договаривающиеся Стороны окажут поддержку друг другу в противодействии таким попыткам. Если европейская держава, которой это касается, прибегнет после этого к военным действиям против одной из Договаривающихся Сторон, то будут применяться положения статьи 1.